Чтение 6–й страницы книги ~Хальдор из Светлого города~

— Будешь еще издеваться, ты, мелкий пакостник?

— Хальдор, хватит, — пробормотал гном.

— Еще разок — и тогда действительно хватит, — отечески пообещал Хальдор. — Чтобы лучше запомнилось.

За его спиной кто-то свистнул. Хальдор на мгновение разжал пальцы. Лоэгайрэ тут же вырвался из его рук и плаксиво крикнул:

— Дылда безмозглая!

Хальдор обернулся на свист. На тропинке стоял мальчик лет тринадцати, невысокий, худенький, темноволосый.

— Ты чего свистишь? — сердито спросил Хальдор.

Лоэгайрэ бросился к мальчишке с возмущенным криком:

— Господин барон, остановите произвол! Господин барон!

Хальдор приоткрыл рот. За свою жизнь он видел аристократов только два или три раза. Барон с серьезным лицом протянул к Лоэгайрэ руку и, взяв его за плечо, препроводил себе за спину. Хальдор сразу сник. Барон с любопытством окинул его взором. Зрелище было не слишком вдохновляющее. Все, что в квартале Желтые Камни вкладывалось в понятие «грязный простолюдин», было налицо: свалявшиеся светлые волосы, в беспорядке свисавшие на плечи, угрюмый взгляд, трусливый и наглый одновременно, тощая фигура в поношенном и не очень свежем одеянии.

— Где ты нашел его, Лоэгайрэ? — с искренним удивлением спросил барон.

— Случайно встретил, — объяснил гном. — Я… э… навестил избушку, а он там спал. Говорит, что он из Светлого Города.

Барон задумчиво просвистел три первых такта из чужеземной песни «Орленок, орленок», которую слышал с детства от матери. Хальдор тупо посмотрел на него — и вдруг его охватили тоска и злоба.

— Ну что вам всем нужно? — крикнул он, отступая назад и слегка приседая. — Людей не видели? Что пристали?

— А что ты кричишь? — спросил барон, взмахивая ресницами.

Хальдор дернул рукой.

— Да потому что все вы тут… — Он отвернулся и судорожно вздохнул.

— Лоэгайрэ, это ты его довел?

— А что я? — огрызнулся гном. — Он с самого начала был какой— то припадочный. Барон немного подумал и сказал:

— Может быть, его назад отправить? В Светлый Город?

— Нет! — крикнул Хальдор и бросился бежать.

— Стой! — закричал барон, давясь от смеха. — Ты куда?

Хальдор скатился под обрыв и сгинул. Барон махнул рукой.

— И правда припадочный. Ну и леший с ним. У тебя кофе еще остался, Лоэгайрэ? Гном перевел дыхание.

— Нет, ну каков негодяй! Разве нельзя было по-хорошему, словами… Полез в драку… Видит же, что я не могу с ним драться… Как вы думаете, господин барон, он не погибнет?

— Куда он денется? Есть захочет — придет. Так кофе у тебя остался?

— Остался, — нехотя ответил гном. — Вы знаете, господин барон, в последнее время у них там стало плохо с этим продуктом. То есть, я хочу сказать, что его там стало мало.

— Я разложу костер, а ты сбегай за кофе, хорошо? — невозмутимо предложил барон.

Лоэгайрэ пошевелил носком башмака стройный стебель подорожника и, подавленно вздохнув, пошел к своему дому, который располагался неподалеку, построенный между ветвей могучего дерева.

Барон набрал веток ольхи посуше, аккуратно сложил их и стал ждать Лоэгайрэ. Гном появился примерно через полчаса. Он деловито пыхтел. В руках у него лихо раскачивался котелок, на дне которого лежали скудные припасы. Барон зажег огонь и с котелком в руках спустился к реке.

День уже угасал. Яркие краски померкли, свет стал мягким и грустным. Барон разулся, закатал штаны и вошел в холодную воду, чтобы зачерпнуть не у самого берега.

— Хорошо, что маменька ваша не видит! — крикнул с обрыва Лоэгайрэ.

Барон выскочил на берег и торопливо обулся. Вскоре Лоэгайрэ услышал, как он с хрустом продирается через ольху. Они повесили котелок над огнем и в задумчивости принялись жевать хлеб, принесенный гномом из дома. Барон заметил, что хлеб черствый, вероятно, из корзинки, куда хозяйственный Лоэгайрэ складывает не самую первосортную еду, и усмехнулся. Лоэгайрэ хорошо понял значение этой усмешки и, чтобы избежать неприятных для него разговоров, быстро поинтересовался:

— Папенька ваш, вероятно, путешествует?

Барон кивнул.

— Уехал искать зеленые и розовые камни на Белые горы.

— А госпожа баронесса?

— Ну что ты, маму не знаешь? Помчались вместе с ним. Она у него вместо оруженосца. Бросила на меня Альдис…

— Прелестная крошка, — с фальшивым умилением произнес гном.

Барон подавился.

— «Прелестная»! Крошке, во-первых, уже девять лет…

— Идут годы, — вставил гном и закивал, прикрыв глаза, чтобы не видеть яростного взгляда барона.

— Злючка-колючка, троллев подменыш, — сказал барон с чувством. — Махтельт научила ее кое- каким фокусам, и жизни от обеих не стало. Ох, ну зачем ты о ней вспомнил? Я говорю Иннегерд: «Мама! Давайте отдадим ее в приют к Фейдельм!» Она, конечно, ужасно возмутилась: «Это же твоя сестра! Как ты мог такое сказать? Ребенка в приют? При живых родителях?! И тут же уехала на Белые Горы с отцом. — Он трагически вздохнул. — Вот и все тебе „живые родители“…

Они заварили кофе, и нестерпимо сладостный, уютный запах поплыл над рекой.

— А где теперь крошка Альдис? — поинтересовался гном, скорее из соображений безопасности, чем из искренней любви к прелестному дитяте.

— Кто ее знает… По Лесу где-то шляется. В кустах неподалеку что-то зашуршало. Лоэгайрэ содрогнулся и пронзительным вороньим голосом вскрикнул:

— Кто здесь? Из кустов угрюмо вылез Хальдор. Он не мог понять, почему Лоэгайрэ посмотрел на него почти с любовью.

— А я уже беспокоился, не случилось ли чего с тобой, — сказал он.

— Что со мной случится, — буркнул Хальдор и покосился на барона.

Барон без всякого сострадания отправил в рот солидный кусок хлеба прямо на глазах у голодного Хальдора.

— Как тебя зовут? — спросил барон с набитым ртом.

— Хальдор, господин барон.

— Он неплохой малый, — вмешался Лоэгайрэ. — Только нервный. Но это от тяжелой жизни и лишений. Хотите, я вам его продам? Барон захохотал. Он крепко зажмурился, и из-под встопорщившихся ресниц потекли слезы.

— А что? — выговорил он сквозь смех. — Отличная мысль. А что скажешь на это ты, Хальдор?

— Я есть хочу, — ответил Хальдор.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВЕСЕЛАЯ СТРАЖА

9

Хальдор спал, съежившись и подсунув под себя кулаки. Было уже утро. В широкие полукруглые окна, прорезавшие галереи на втором этаже замка Веселой Стражи, бил яркий свет. Желтые, по— деревенски летние пятна солнца падали на смуглый резной бок гигантского сундука, на котором, прямо на жесткой крышке, спал измученный подмастерье; на цветные каменные плиты; на деревянное кресло с кривыми подлокотниками, где в позе воина возлежал бандитского вида кот с прищуренными глазами дикого степного кочевника. Вчера Хальдор безмолвно поглотил огромное количество вареной картошки, опьянел от еды тяжело и беспробудно, с трудом добрался до сундука, сковырнул ботинки и мгновенно отключился.

Утром барон заглянул на кухню, разогрел остатки ужина, сварил трофейный кофе — подарок Лоэгайрэ — и с небольшим серебряным подносом в руках поднялся на второй этаж, в свою комнату. Он сдвинул медный подсвечник, изображающий поднявшуюся на хвосте маленькую кобру, на край своего письменного стола и поставил на него поднос. Потом, не обуваясь, пошел в галерею — будить Хальдора.

В клетчатой рубашке и штанах, подвернутых до колена, барон босиком на нагретом каменном полу стоял возле спящего. Мать говорила ему как-то, что на спящих нельзя смотреть в упор, и барон разглядывал своего гостя украдкой. Прежде всего бросалась в глаза усталость — непреходящая, тяжелая. Словно Хальдор устал раз и навсегда — от самого процесса жизни, где каждый день мучительно, с трудом нанизывается на нить бытия.

Кот, который, казалось, составлял единое целое с креслом, внезапно сверкнул желтыми глазами, затем снова мирно сузил их и громко замурлыкал. Как все разбойники, пел он задушевно.

Барон тихонько потряс Хальдора за плечо, оказавшееся на редкость костлявым. Хальдор дернулся и в ужасе распахнул глаза. Барон смотрел на него с легким удивлением. Хальдор успокоенно перевел дыхание и сел на сундуке, свесив ноги. Ноги были грязные и исцарапанные и резко выделялись на фоне полированных лоснящихся завитков резной стенки сундука.

— Доброе утро, — сказал барон.

Опустив голову, Хальдор пошевелил пальцами ног. Потом спросил:

— Где мы?

— В замке Веселой Стражи. Я вчера тебе говорил.

— Не помню, — искренне ответил Хальдор и вздохнул.

— Это замок моих родителей, — пояснил барон.

Хальдор начал припоминать.

— Вы на самом деле барон?

— На самом деле, — сказал мальчик.

— А, — отозвался Хальдор, не поднимая головы. На душе у него стало пусто и тоскливо.

— Идем завтракать, Хальдор, — сказал барон, и Хальдора передернуло от звука собственного имени. Он поднял голову, посмотрел в весеннее окно, потом перевел взгляд на барона. Тот терпеливо ждал, подрагивая ресницами. Хальдор поежился.

Барон спросил: