Чтение 6–й страницы книги ~Марс, 1939 г.~

поручик.

- Прекрасно. И тогда будем считать сегодняшний день за-
вершенным. Отдыхайте. Жду вас завтра здесь - с самого утра.
День будет сложным.

Подчиненный должен быть загружен, чтобы времени не оста-
валось на доносы. Урывками, на бегу, второпях разве донос на-
пишешь? так, жалкую кляузу. Еще никто начальника за то, что
подчиненных школил, не наказывал. А наоборот - сплошь и ря-
дом. Он же, подчиненный, и наказывал. Как истинный патриот
любимого мною отечества, считаю обязанностью своею довести до
Вашего сведения, что...и т .д. и т. п. Доказывай потом - без
права переписки.

В дверь постучали. Никак, Лукин обернулся? Или налетели
на него шпионы и отбили пакет - шесть страниц рутины?

Оказалось - санитарный ответственный. Просто лист бан-
ный, а не человек.

- Я - за нарочного. Велели передать - он протянул неза-
печатанный конверт. Шаров открыл клапан, достал бумагу - бе-
лую, гладкую. Документы на такой не пишут. Смазывается текст,
стоит раз-другой пройтись по поверхности.

Это было - приглашение. Мол, по-простому, будут только
свои, без формальностей. К первому вожаку. Он посмотрел на
часы. Оставалось едва с полчаса.

- Большая честь, - пробормотал он.- А куда же идти?

- А я на что? - Зарядин был в курсе. - Успеете, успеете.

- Ну, тогда побежали... в номер два-а, так, кажется?

- Совершенно верно.

Наверное, он и один нашел бы свое пристанище. На следую-
щий день, или попозже, но нашел. Хотя чего легче: серый кори-
дор департамента, два коридора управления, затем городские
переходы: голубой, поворот налево, красный, поворот налево и
прямо, зеленый, два поворота направо. Все. Шесть минут в
хвосте Зарядина.

- Так я за вами зайду через двадцать минут, - деликатно
откланялся на пороге санитарный ответственный.

За это время Шаров успел израсходовать всю "первичную"
воду - оставил стаканчик для питья - и переодеться в парадный
мундир. Наставление для г.г. офицеров: всегда, в любом месте
вы должны иметь с собою парадный мундир и смену чистого
белья, чтобы, будучи приглашенными в светское общество, могли
выказать себя как подобает человеку военного звания. Не дура-
ками писано!

По Зарядину можно было часы проверять. Человек-хроно-
метр. Как рассказал ответственный Шарову, время на Марсе было
разное. В Алозорьевске - столичное, так столице было удобно,
и какая разница, все равно неба нет, а в поселениях времени
вообще не было, жили по гудкам: побудка, работа, поверка.

Шаров уже не удивлялся безлюдью переходов: не принято
было в городе гулять. Отслужил четырнадцать часов, поел где
кому положено - и отдыхай, зря кислород не жги. Общаться -
перед службой, на политчасе. Ничего, на Земле тоже к тому
шло.

Квартал вожаков - просторный, раза в три шире других,
охранялся. Тамбуров не было, но воздух всегда оставался свеж.
Отсюда он и растекался по всему Алозорьевску по сложной вен-
тиляционной системе, двести верст ходов и труб, а бежит сам,
без моторов, естественным током.

Шаров слушал пояснения Зарядина, недоумевая, зачем было
посылать на Марс его, Шарова. Спросили бы санитарного ответс-
твенного, кто шпион, и дело с концом. Очень даже просто.

Резиденция первого вожака узнавалась безошибочно: будоч-
ка с охранником, яркие панели люцифериновых светильников, да-
же что-то вроде площадки.

- Девятнадцать ноль-ноль. Я буду вас ждать. У входа в
квартал.

Охранник доложил о нем в переговорную трубу и, получив
разрешение, пропустил Шарова.

- Первый вожак ждет вас, - двери распахнул не то денщик,
не то вестовой - в армейской форме, но без погон. - Следуйте
за мной.

Следовать было куда: анафилада комнат, переходы, перехо-
ды...

- Капитан Шаров! - возвестил вестовой.

Гостиная была - впору и земной: большая, высокая, лишь
отсутствие окон выдавала Марс. За роялем сидела барышня, на-
игрывая упаднического Шопена, с десяток человек делали вид,
что слушали.

- Иван Иванович! - встретил его третий. - Хозяин сейчас
будет, а пока я познакомлю вас с нашим, так сказать, бомон-
дом.

Так сказать бомондом оказались местные вожаки - расселе-
ния, снабжения, добычи (опять с ударением на первый слог) и
перемещения вместе с женами. Шарова они встретили настороже-
но, хотя и улыбались, как улыбаются новой собаке начальника:
вдруг укусит, гад. Было сказано несколько приличествующих
слов о Матушке-Земле, выражены надежды на дальнейшее продви-
жение по пути народного благоденствия и все прочее, произно-
симое в присутствии офицера департамента. Скучно и неловко.
Наконец, процедура знакомства окончилась, и Шарову удалось с
видом озабоченного и занятого человека сесть в уголке рядом с
симпатичной акварелью - весна, лужи и проталины, опушка голо-
го леса.

- Нравится? - Барышня покинула рояль и присела рядом с
ним на диванчик. Тот и не скрипнул.

- Нравится.

- Это моя работа.

- Очень нравится, - Шаров не лукавил. - Крепко написано.
Школа Лазаревича?

- Угадали,- барышня смотрела на Шарова с неподдельным
интересом.- Или вы знали?

- Что знал?

- Лазаревич - мой учитель.

- Вам нравятся его работы?

- Я говорю не в переносном, а в буквальном смысле. Он
дает мне уроки живописи.

- Вот как? - непохоже, чтобы она шутила.

- Я - Надежда Ушакова, дочь Александра Алексеевича.

Дочь первого вожака Марса? Тогда понятно. И раньше по-
нятно было, а сейчас еще понятнее.

- А музыке кто вас учит?

- Рахманинов. Только я неважная ученица.

Девушке было лет семнадцать, и милая непосредственность,
с которой она говорила о своих учителях, не раздражала, нап-
ротив, казалось, так и должно Лазаревичу и Рахманинову учить
это диво.

- А про вас мне 1 рара 0 рассказывал, он на вас материал с
Земли получил. Вы - капитан Шаров, лучший в своем роде, прав-
да?

- Каждый из нас в своем роде многого стоит, - Шаров и не
пытался разгадывать планы первого. Разве не может он заинте-
ресовать юную барышню сам по себе? Все же офицер, новое лицо.
Имеет он право потешить себя иллюзией обычной жизни?

Конечно. Конечно, нет.

- Вы действительно видели цесаревича? Я имею ввиду -
близко? Разговаривали с ним?

- Как с вами, - вот теперь понятно. Девушка мечтает о
прекрасном принце. Дочь вожака - монархистка. Парадокс? Среди
молодежи приверженцев монархии становится больше и больше.
Скоро департамент сочтет это проблемой и начнет решать. Лад-
но, что это он все о плохом да о плохом.

- Он действительно красив, цесаревич? Я спрашиваю, как
художница, - поспешила добавить девушка, краснея.

- Вероятно. Я не ценитель мужской красы. Нормальный, хо-
роший мальчик. Ему всего четырнадцать лет.

- И у него нет страшной болезни его отца?

- Нет, цесаревич Николай совершенно здоров, - бедняжка,
наверное, искренне считает, что император Алексей скончался
от гемофилии. Почему нет? Она же не служит в Департаменте.

- Там, в бумагах с Земли написано, что цесаревич хотел
сделать вас бароном.

Ну вот, и до Марса дошли слухи.

- Баронами рождаются, Надежда Александровна.

- Просто Надя.

- Хорошо, Надя.

- Я знаю, цесаревичу этого не позволил регентский совет.
Но потом, когда он коронуется?

- Подождем и посмотрим, Надя. Вы давно на Марсе?

- Четыре года. Как 1 рара 0 сюда направили, так мы с мамой
здесь и живем. Четыре года - это много?

- Ну...