ответил вежливо.
семейства, и потому моя жена сочла, что рожать и получать награду
одновременно будет уж слишком даже для самой эмансипированной женщины.
это, если честно, интересно, а вот личный момент! - Тогда вас можно
поздравить дважды.
последних сил.
У господина Вабилова очень плотный график. Сожалею, но сейчас он
вынужден оставить вас.
потребовалось, не толпа. Человек десять всего: трое своих, русских,
местные, плюс скандинавы. Карманная пресса.
двадцать минут шла хорошо импровизированная пресс-конференция -
Вабилов, атташе, охранники. "Руссобалт", черный, блестящий, ждал их у
специального выхода.
в казацкой форме - фуражка, штаны с лампасами, - распахнул дверцу.
занавески на окнах. Атташе сель рядом, один из охранников - вместе с
шофером, остальные - в мотор попроще, что пристроился позади.
Машина покатила тихо, едва слышно.
перегородке, отделяющей водителя от салона. - Выпьете чего-нибудь?
Личные запасы консула, Ивана Андреевича.
флаг на башне, Длинном Германе. Вольный город Таллинн, - атташе
нарочито, не в две, а в пять букв растянул согласные. - У нас об этом
флаге так рассказывают: премьер-инистр электрический полотер завел.
Куда тряпку половую деть? Ну, и решили - дать Ревелю вольную, а тряпку
на место флага и назначить. Занадобится - назад отберем, в двадцать
четыре минуты, - не увидев ожидаемой улыбки, атташе посерьезнел. -
Шутка, может, и не умная, но суть отражает. Ревель вольный город,
покуда выгодно России. Через него идет торговля с нейтралами,
банковские и прочие связи. Приличия соблюдены, интересы тоже. А
эстонцы пусть поснимают пенки нашего варенья. Так выпьете? Мартель,
шотландский виски, нашу очищенную?
- он вернул бокал на место.
Может, действительно - стакашек? Сила слабых.
восемь колонн напомнили Большой театр. Маленький Большой театр. Князь
Игорь.
Кусочек свободы заверните, пожалуйста, вон тот, слева, он попригляднее
будет. Счет домой пришлите, мелких при себе нет, кончились.
багаж, пустяк, пара чемоданов.
торжество. Знаете, в последний момент имеет обыкновение возникать
раздрай. Согласование протоколов - Российского, Шведского и,
разумеется, вольного города Таллина. Чье место выше. Будто не ясно. Вы
располагайтесь, располагайтесь. Гостевые апартаменты налево.
Отдохните, сосните часок-ругой, если хотенье есть. Про напряженный
график я так сказал, слукавил. Завтра, да, после награждения. А до -
негоже, по протоколу не полагается.
Ваши апартаменты. Сейчас вызову камердинера и покину вас. Если что -
протелефонируйте мне, я всецело в вашем распоряжении. Как и все
консульство, - в голосе атташе было несомненное уважение, более того -
почтительность, но почтительность временная, к калифу на час. Короткое
служение короткому господину.
еще влажных газет. Событие. Почти везде на первой полосе его портрет.
Его ли? Вабилов посмотрелся в зеркало. Два разных человека. Оба чужие.
Он забыл первого, молодого, задорного - фотографиям было лет
пятнадцать, - и знать не хотел этого, в зеркале. Пятнадцать лет
спустя. Тогда, в девятнадцатом, ему и Елене послан был дар. Дар, иначе
и не назовешь. В три месяца прошли путь от случайной идеи, идеи
вечернего чаепития, до воплощения - пробирки универсальной вакцины.
Инфлюэнцы больше нет. Инфлюэнцы, кори, коклюша, обычной простуды,
словом, большинства вирусных хворей. Презрение академических кругов
("молокососы нашли панацею, какой вздор!"), Бешеный интерес газетчиков
и осторожный, но нарастающий - промышленников. Еще через год капли РУВ
- Российской Универсальной Вакцины - заполонили аптеки. По одной капле
сентябрь и март. Миллионная экономия: прогулы по болезни сократились
вдвое, втрое. Серые шинели избавились, пардон, от соплей. Господа
офицеры, извольте соответствовать!
людям. Пользуйтесь. И капли РУВ вошли в обиход, как аспирин,
горчичники и скипидар. Кто помнит творца аспирина? Брокгауз и Эфрон? А
это кто такие будут? Какой национальности?
обязанность патриота. За Матушку-Русь!
оборудование. Любые реактивы - хоть из преисподней. Любых сотрудников,
даже инородцев. И - добро пожаловать в ваш институт!
самого первого сорту, иного не держим-с.
крышам марципановых домишек, дымки из труб делали их еще более
сказочными. Большие башни сторожили стары город - зорко, недреманно.
мелочь. Разложены аккуратно, знающе.
дрожь била сильно, крупно. Спустя пару минут, наконец, отпустило, но
пришел зуд, кожа чесалась, покусанная мириадами блох - черных,
длинных, крысиных.
характера для вас наиболее адекватны? Даниил Хильдебранд, "Вечерний
Таллинн", спасибо. Пожалуйста. Целеустремленность, собранность,
патриотизм. Патриотизьм, зьм, с мягким знаком, как произносит веселый
хлопчик-стеклодув. Под сорок ему, а все хлопчиком рядится.
Неосознанное бегство в детство.
единиц инсулина и грамм веронала. Пропись академика Павлова. Абсолютно
безболезненно, как комарик укусит. Павлов, Басецкий, Зильберт,
Бехтерев, Рудин. Какая компания! И не догонят, как ни грозятся.
Второй выход - дверца бара. Патриотического бара. Водки, отечественные
коньяки - шустовский, Нистру, Мтацминда, Двин. Широка страна моя
родная. Услужливо распахнуты дверцы, извольте. А что? Выход и выход.
Вышел, забылся, и назад. Туда-юда, туда-сюда. На острове трактир
работал с восьми до одиннадцати вечера, чтобы господа ученые к утру
успели протрезветь. Тщетная предосторожность. В любой лаборатории
этанола - залейся. На полыни, на шалфее, да на чем угодно. Шаламов так
специально затребовал однажды аргентинских степных трав. "Для опытов
по извлечению соков", написал коряво в требовании. Потом настаивал на
них водки, а вечером бродил по городку, убеждая всех и каждого, что не
прав был Дмитрий Иванович, в водке должно быть сорок четыре градуса
крепости. Почему сорок четыре, не знал, наверное, и сам Шаламов.
Кто-то проверил, не поленился - в Шаламовских водках разброс был от
двадцати пяти до шестидесяти градусов, делал он их на глазок, по
вдохновению, и получалась порядочная дрянь.
секунду возник перед ним, в лабораторном халате, с костылем в одной
руке и колбой очередной "шаламовки" в другой.
исчез. Еще бы. Горячки не хватает.
Фи.
дали бы спешить. Белье. Рубашка. Носки. Брюки. Галстук. Жилет. Туфли.