Чтение 6–й страницы книги ~Несерьезные размышдения о жизни~

Я с большим трудом заставила себя притронуться к останкам. Все время
казалось, что меня сейчас вывернет наизнанку. Глаша, заметив

мое состояние, логично заметила:

- Что ж его бояться, он уже давно среди ангелов проживает. Живые
людишки гораздо страшнее и противнее бывают.

Страдалец был не тяжел, но громоздок и неповоротлив. Он напоминал
вяленую воблу исполинских размеров.

Сначала мы попытались запихнуть его обратно в шкаф. Но он почему-то
отказывался проходить в дверцы тайника, цеплялся то головой, то плечами, то
ступнями.

Помучившись немного, мы оставили труп в покое, и затолкали в шкаф
треногу, фотоаппарат и прочие вещи художественного назначения. Глаша
предложила снести тело в подвал по черной лестнице. Но только мы двинулись к
двери, как в коридоре послышался голос Эммы Францевны.

- Ах! Отец Митрофаний, я всегда поражаюсь Вашим энциклопедическим
знаниям...

Мы с Глашей заметались по комнате, не выпуская мертвеца из рук.
Домоправительница держала его за плечи, а я - за ноги.

- Сюда, в будуар... - толкнула она дверку, замаскированную под
простенок.

Мы очутились в комнате с трельяжем, козетками, ширмами и чем-то еще,
что я не успела разглядеть, так как мы пролетели через нее галопом и вбежали
в спальню, главным предметом мебели в которой была, конечно же, широкая
резная кровать. Мы затолкали свою ношу под нее и аккуратно расправили
подзор.

Не знаю, как Глаша, но я ощущала себя прескверно: руки и ноги дрожали в
непонятном ознобе, а по спине стекали ручейки пота.

Домоправительница не дала мне передохнуть, а вытолкала через дверь в
коридор.

- Ступайте, Лизавета Петровна, в малую гостиную, они там.

Действительно, вся компания столпилась вокруг граммофона. Отец
Митрофаний прилаживался поудобнее подхватить громоздкий аппарат. Эмма
Францевна вызвалась помочь поднести трубу.

Мы с Ариадной остались в комнате одни. Стояли рядышком у окна,
наблюдая, как святой отец и хозяйка дома размещают в бричке багаж и
прощаются.

- И зачем он пошел в священники? Не понимаю... - задумчиво проговорила
Ариадна. - Наверняка, один из его прадедушек был флибустьером. С его
темпераментом надо заниматься чем-нибудь другим. Мне так нравится выводить
его из себя...

Тут она неожиданно повернулась ко мне:

- Кто тебя оперировал, Лиза?

- Профессор Соколов, - ляпнула я.

- Стоило ли лететь в Америку, чтобы оперироваться у отечественного
хирурга?

- Его фамилия пишется через два "Ф", - нашлась я.

- Лиза, ты почему вернулась? - повергла меня Ариадна в панику.

От растерянности я сказала первое, что пришло в голову:

- Долг.

Она удивленно подняла на меня брови.

- Ты надеешься получить с нее долг? Думаешь, она будет вести с тобой
честную игру? Не будь наивной девочкой. Мой тебе совет...

Дверь открылась, и вошла Эмма Францевна.

- ...носи в этом сезоне шелк, - как ни в чем не бывало, продолжила
Ариадна. - Особенно популярен "гро-гро". Такая ткань изготавливается из
самого качественного шелкового сырья, из крупных неповрежденных коконов,
дающих самую длинную шелковую нить. А цветовая гамма - от голубого до
изумрудного - будет тебе к лицу.

- Очень жаль, что сейчас не используют поэтические образы для
обозначения цвета ткани, - включилась в разговор Эмма Францевна. - Вот,
например, в мое время был моден цвет "адского пламени", или вот еще красивое
название - "цвет бедра испуганной нимфы". А? Каково?! А как звучит: платье
цвета "последний вздох Жако" или оттенок "потупленных глазок"?!

Разговор перекинулся на историю костюма дореволюционного периода. Я с
интересом внимала их диалогу, изобиловавшему незнакомыми словами типа:
"дульетка", "бур-де-суа", "боливар" или "севинье".

Пообедали мы под яблонями. Дядя Осип порадовал нас прозрачным бульоном
с воздушными пирожками, раковыми шейками под пикантным соусом и мороженым с
земляникой. Обсуждали виды на урожай яблок, лечение депрессии по теории
Месмера о животном магнетизме, перспективы внедрения в повседневную жизнь
корсетов и прочую ерунду. Я несколько раз порывалась встать и покинуть
компанию, но бабушка бросала на меня выразительные взгляды, и я продолжала
сидеть.

Обед затянулся и плавно перешел в чаепитие с пирожными. Меня посетило
ужасное видение о последствиях такого времяпрепровождения: ожирение, одышка,
высокий уровень холестерина, смерть от обжорства.

Ариадна, к счастью, вспомнила о каком-то очень важном деле и укатила на
"Мерседесе".

Мы с Эммой Францевной пошли провожать ее и долго махали вслед, стоя на
ступеньках парадного подъезда.

- Чем занимается Ариадна? - полюбопытствовала я.

- Она владеет сетью модных магазинов в столице, считается
законодательницей мод. Ариадна - одна из самых влиятельных женщин страны,
так как является, как сейчас говорят, "имиджмейкером" жены президента. А в
свободное время увлекается спиритизмом.

Я опять собралась к себе в светелку, выручать Гошу из-под домашнего
ареста, но к дому подкатила коляска, запряженная каурой лошадкой.

"Доктор", - подумала я и не ошиблась. Кругленький человечек, весь
пухлый, в ямочках, нос пуговкой, глаза утонули в складочках, выпрыгнул из
коляски и покатился нам на встречу.

- Добрый вечер, Эмма Францевна, здравствуй, Лизонька! - растопырил он
руки. - Еду к Вам с радостной вестью: в краевой библиотеке нашел сборник
пасьянсов, издания 1870 года. Много интересных игр. Не хотите ли взглянуть?

- Всегда рада Вам, Аркадий Борисович! - ответила Эмма Францевна и,
увернувшись от его объятий, последовала в дом.

Я же замешкалась и попала в мягкие руки доктора.

- Лизонька, ах, шалунья! Как я рад, что ты вернулась! Не забыла нас
стариков, будем с тобой опять в нарды играть...

Под бурные речи мы прошли в малую гостиную. Я опасливо взглянула на
шкаф, но все было в порядке. Никаких намеков на покойника. Эмма Францевна и
Аркадий Борисович принялись оживленно обсуждать пасьянс со странным
названием "Медвежья лапа", а я уселась в кресло, подальше от орехового
шкафа, нацепила на лицо маску неподдельного интереса и погрузилась в свои
мысли.

Я, конечно, догадывалась, что в стране, где ходят денежные знаки,
должны быть люди, у которых их много. Однако считала, что они строят себе
дворцы где-нибудь в Италии или, на худой конец, в ближайшем Подмосковье.
Эмма Францевна почему-то купила особняк вдалеке от цивилизации, набила его
антиквариатом и живет в глуши. Интересно, откуда у нее такое богатство? На
политика или бизнесвумен она не похожа. Живет в деревне, в Думе не заседает,
развлекается пасьянсами. Держит личного повара и прислугу. Да и незабвенный
Лев Бенедиктович у нее на побегушках. Его артистические способности поистине
удивительны. Что за служба у него такая, требующая полного перевоплощения из
скромного чиновника в "братка"?..

А "Царица египетская"? Что может быть общего у светской львицы и
провинциальной помещицы разных возрастных категорий? Неужели дружба?
Своеобразной интерпретацией понятия "долга" Ариадна поставила меня в тупик.
И какой совет она собиралась мне дать на самом деле?..

Ах, какой привлекательный мужчина этот отец Митрофаний! Интересно, они
всегда с Ариадной "на ножах"? И как часто Эмма Францевна провоцирует их на
спор?..

- ...нынче ехал к Вам мимо конюшни, - донесся до меня голос Аркадия
Борисовича. - А лошадку Вашу бородатый цыган чистит. Глянул на меня из-под
шапки и пробурчал что-то невразумительное. Неужто нового конюха взяли?
Трудно в наши времена найти специалиста в этом деле. Все больше механики
попадаются.

- Это не цыган, - рассеянно ответила бабушка, вынимая карту из талона.
- Его зовут Мустафа. Он татарин. Левушка привез его третьего дня. Он у меня
на испытании. Пока справляется неплохо.

- Нет, нет, Эмма Францевна, теперь Вам следует перевернуть талон,
перетасовать карты и опять просматривать их группами по три...

Они опять углубились в хитрости пасьянса, а я вернулась к своим мыслям.

Что же это за доктор, который не заметил, что никаких послеоперационных
следов на моем лице нет? А как я буду сражаться с ним в нарды, если с трудом
представляю себе эту игру?

И вообще, почему все эти люди не замечают подмены? Неужели фигура,
походка, голос, манера одеваться и другие мелочи не настораживают их? В мире
нет двух одинаковых людей!

Пожалуй, Лиза - самая загадочная личность в этой истории. Три года -
немалый срок. За это время люди, живущие рядом, узнают друг друга
досконально. Не может быть, чтобы Эмма Францевна не почувствовала в ней
авантюристических наклонностей. Или это был порыв под влиянием сумасшедшей
любви? Что за мужчина окрутил ее и довел до преступления? И что за интерес
похищать драгоценности? Неужели она собиралась их продавать? Но ведь это
опасно! Рано или поздно их обнаружат. Ерунда какая-то...

А вдруг она действительно умерла? Тогда получается, что ее смерть
спутала Эмме Францевне все карты, и она выдумала эту историю от начала до
конца. Где же в таком случае Лизин труп? В речке? В лесу? Или в тайнике
какого-нибудь шкафа?..

Кстати, каким образом Эмма Францевна и Лев Бенедиктович собираются