— Докладываю, господин учитель: полковник Герман в присутствии подполковника Мадяри устроил смотр личному составу части.
— Здесь они тоже были?
— Только заглянули. — Он подошел поближе и, приглушив голос, добавил: — Я слышал, будто всю нашу группу передали под команду немца.
— Вовремя сделали. И кто же теперь будет командиром?
— Господин майор Мольке.
— Так это же великолепно! Мольке — гений. Вы знаете, что такое «гений»?
— Талант? Правильно я ответил, господин учитель?
Деак встал, улыбнулся.
— Очень даже, Таубе. Между прочим, вы мне все больше нравитесь.
Таубе подошел еще ближе, поставил на место кресло.
— Господин учитель, правда, что нас отводят на новые позиции?
— Панические слухи, Таубе! Очередная «утка». Утренней оперативной сводки с фронта не видели? Обстановка решительно переменилась. Конец нашему «отходу на заранее заготовленные позиции». Кстати, откуда этот чертов туман? Что вы об этом думаете, Таубе?
— Думаю, что сегодня не будет воздушного налета. Можно спокойно работать.
Деак уселся на подоконник. Лицо его неожиданно повеселело.
— А ну принеси мою гитару. — Таубе побежал исполнить приказание, и вот уже Деак взял гитару в руки, тронул струны. — Вы ведь из Трансильвании, Таубе? Из Брашова?
— Так точно, господин учитель.
— Тогда слушайте:
Уже пропели петухи. На небе светлей.
Скоро, скоро, лапушка, станешь ты моей… —
пропел под аккомпанемент гитары Деак.
— Точно. Наша песня, трансильванская, — обрадовался Таубе. — Только лучше, если вы не будете петь, господин прапорщик, — тут же спохватился он. — Майор Мольке, они того, так сказать… не уважают музыку.
Деак опустил гитару, отошел к камину и прислонился спиной к теплым кирпичам.
— Закрывайте окно и идите сюда, — сказал он и, прищурив глаза, пригляделся к молодому солдату. Здоров, бугай. С таким где-нибудь в темном месте лучше не встречаться. Таубе… Немецкая фамилия. Ну, конечно! В Брашове во все времена жило много саксонцев. Удивительно другое, что Шимонфи приставил его ко мне денщиком.
— Слушаюсь, господин учитель.
— Это вы приводили в порядок книги на полке? — негромко, почти шепотом спросил Деак.
— Никак нет, господин прапорщик. — Таубе посмотрел прямо в глаза Деаку. — Вчера господин капитан Шимонфи заперли комнату на ключ и ключ унесли с собой. А я, господин учитель, с вашего позволения взял только «Звезды Эгера». Всю ночь читал. Сейчас принесу обратно.
— Любите читать?
— Очень, господин учитель. «Звезды Эгера» уже по третьему разу, так сказать…
Деак швырнул гитару на кушетку. Закинув руки за голову, он по-прежнему не спускал пристального взгляда с Таубе.
— «Звезды Эгера», — повторил он. — Припоминаю в связи с этим одну смешную историю. Был у меня гайдук, когда я ездил учиться в Стамбул. Так вот он, бывало, ночи напролет все читал. А на следующий день ходит сонный, как муха. И вот как-то раз мыл окно да и заснул. И свалился вниз с шестого этажа. А жаль, хороший был парнишка.
Судя по всему, Таубе понял намек. Ответил неторопливо, взвешивая каждое слово.
— Со второго этажа упаду — не разобьюсь. Но учту.
— Ну вот и отлично. Выходит, мы поняли друг друга.
Деак подошел к письменному столу, сел и пододвинул к себе документы арестованного Ференца Дербиро. Таубе неподвижно стоял у камина. Да, думал он, господину Мольке нелегко будет справиться с прапорщиком.
— Таубе, нужно бы достать муки «нулевки», — перебил его мысли Деак. Голос его был снова прежний, веселый. — И несколько больших бидонов топленого свиного сала.
— Когда?
— Срочно. У матери кончились все запасы.
— Завтра все достану, господин прапорщик.
— Спасибо.
Вошел капитан Шимонфи, он был в спортивном костюме. Деак встал, хотел отрапортовать по всей форме, но капитан махнул рукой: не нужно. Смерив взглядом Таубе, дал тому знак удалиться и только в дверях вдруг остановил его:
— Достали мыло?
Таубе с готовностью служаки щелкнул каблуками.
— Обещали завтра привезти. Вам какого: «Элиду» или «Синее-красное»?
— «Синее-красное», — уточнил Шимонфи и, повернувшись к Деаку, спросил его: — А ты себе ничего не заказывал?
— Мать ничего не говорила, значит, у нее еще есть запасы.
Шимонфи оперся рукой о край стола.
— Можете идти, Таубе.
Дождавшись, пока денщик удалится, он окинул взглядом комнату.
— Ну как тебе здесь нравится?
Деак следил за взглядом капитана.
— У меня еще не бывало таких княжеских апартаментов. Не пойму только, чем заслужил? Разреши доложить о результатах?
— Давай. А впрочем, лучше, если напишешь. Сигареты есть?
Деак обошел вокруг стола, достал из кармана портсигар и протянул его Шимонфи.
— Прошу, господин капитан.
Шимонфи закурил. Затем уселся по обыкновению на спинку кресла.
— Скажи, пожалуйста, как ты считаешь, возможно такое, чтобы русские смогли агентурно внедриться в нашу организацию?
— Не только возможно, а наверняка так оно и есть, — спокойно отвечал Деак. — Мы же внедряемся к противнику. Почему же они не могут делать то же самое? Русская разведка еще в царские времена стяжала себе мировую славу. — Он взял в руки папку с делами Ференца Дербиро. — Я изучил материалы. Никаких следов, но предположить можно, что этого Дербиро провалил какой-то агент немцев, работающий в Москве.
— Возможно, — уклончиво ответил Шимонфи. — У немцев тоже великолепная агентурная сеть.
Деак усмехнулся.
— Да, где им дают работать, там им легко. Венгерский отдел контрразведки, например, вообще не работал против немцев. Но, возвращаясь к нашим баранам, должен сказать, что многое в этом деле мне непонятно.
— Что именно? — спросил Шимонфи.
— Из Москвы прибыли двое. В Будапеште они должны встретиться. Почему московский агент не может установить, кто же второй?
— На это может быть тысяча причин, — возразил капитан. — Но в данный момент это и неважно. Дербиро сам скажет, кто его напарник. Я решил, что допрашивать его будешь ты.
— Я? — Деак удивился. — Я же не следователь. Да и не умею я этого делать.
— Научишься. Свое решение я согласовал с Мольке.
— С Мольке?
— Сегодня утром тут произошли кое-какие перемены. Руководителем группы теперь назначен майор Мольке.
Деак встал. Прикинувшись, что он ничего не знает и не понимает, подошел к Шимонфи.
— А тебя, что же, сместили?
— Еще нет, — сказал он. — Номинально руководителем оставили меня. Теперь я подставное лицо. «Тихий компаньон».
Деак решил сыграть на личной гордости капитана Шимонфи, на его тщеславии и потому небрежно бросил:
— Мольке гениальный контрразведчик. Быть его «тихим компаньоном» — уже славное дело. Внимательно все слушай, записывай и вот увидишь: у него многому можно поучиться. — Приняв затем задумчивый вид, он продолжал: — А потом, если хорошенько порыться в истории, вся она дело рук больших и маленьких подставных лиц. Так что почему и тебе не быть последовательным в соблюдении традиций нашей истории?
Шимонфи нетерпеливо поднялся.
— Тебе все шуточки, Габор.
— Я не шучу, я вполне серьезно, Золтан. На это не надо обижаться. Ты же действительно всем сердцем ненавидишь красных. И Мольке тоже. Выходит, вы оба желаете одного. Победить. Это главное. Или нет? Есть какие-то новости?
Шимонфи швырнул сигарету в пепельницу.