рванулся к краю. Громыхнул второй выстрел.
следующий раз пальну в тебя из двух.
сказал Григорий, - лучше мы Тушкана ножиками заколем. Так оно приятнее, да и
кровь из тела вытечет.
движение воздуха подсказывало, где-то должен быть проход.
хоть на время оторваться от преследователей, найти хоть что-нибудь, чем
можно защититься, чем можно поразить врага."
глаза и под руки ничего не попадалось.
отыскать и вырвать намертво вмурованные в них скобы. Все усилия были
тщетными, а старания оказались напрасными.
от него впереди по коридору. Как Илья Вырезубов оказался там, Горелов понять
не мог. Естественно, братья лабиринты знали как свои пять пальцев, могли
двигаться там в кромешной тьме. В руках Ильи была двустволка, на голове -
прибор ночного видения.
сразу. Картечь ударила в стены, расплющиваясь о бетон. И тогда Валентин, не
теряя времени, выскочил из укрытия и побежал к Илье. Он бежал, низко пригнув
голову. Илья Вырезубов лихорадочно перезаряжал обрез, проклиная себя за
несдержанность: ну что ему стоило выстрелить из одного ствола, а не из двух
сразу! Он лишь успел вставить патроны, но не успел поднять стволы.
Отчаяние сделало его силачом, он был помельче Ильи, но желание жить было
настолько мощным, что пальцы, как тиски, сомкнулись вокруг сильной толстой
шеи. Горелов не чувствовал боли, хотя Вырезубов изо всех сил давил ему
большими пальцами на глаза. Прибор ночного видения уже валялся на полу, а по
коридору, светя вдаль фонариком, бежал Григорий.
темноты то спину Валентина, то рифленые подошвы шнурованных ботинок Ильи. В
руках Григория был тот самый массивный нож, которым он разрезал веревку на
ногах у Горелова.
дергались. Если бы Григорий опоздал хотя бы на четверть минуты, то Валентин
задушил бы Илью окончательно. Но брат подоспел на помощь вовремя. Занеся нож
двумя руками, он с силой опустил лезвие. Острие вошло в спину Горелову,
хрустнули позвонки, и Валентин, издав протяжный стон, разжал пальцы и
завалился на бок.
Валентина. Луч фонаря бил в мертвое лицо, глаза быстро стекленели. Григорий
опустил руку к фонарю, посмотрел на часы.
плотно застрял между позвонков. Пришлось упереться ногой и несколько раз
качнуть рукоятку. Лезвие ножа с хрустом выскочило из спины. Братья стояли
возле мертвого Валентина и молчали. Так стоят охотники возле трофея,
переживая величие момента.
заглядывая в остекленевшие глаза своей жертвы. - В штаны до последнего не
наложил. Дичь что надо, долго же он трепыхался, чуть меня не придушил, сука!
Давай потащим, кровь спустить надо.
пробираться боком, обтирая стены плечами, но тем не менее на их лицах
светилось счастье. Охота - она на то и охота, чтобы испачкаться, утомиться,
поцарапаться, получить ушибы, ссадины. Тогда есть о чем вспомнить, а когда
вспоминаешь, вновь переживаешь прелести погони, и вновь доза адреналина
веселит кровь, а та пульсирует в жилах, стучит в висках. И жизнь
воспринимается не так пресно.
вниз.
провалом широко расставив ноги. Григорий поудобнее уложил тело на плечах,
прихватил его руками и, насвистывая, пригнувшись, двинулся по коридору.
Желтый свет лампочек отражался в стеклянных глазах мертвеца.
облаками по звездному небу. Они плыли за стеклянной крышей розария, похожие
на обрывки то ли подвенечного платья, то ли больничных бинтов. Запрокинув
голову, Григорий долго смотрел на луну, облизывая губы.
огромные желтые клыки и сверкая налитыми кровью глазами.
В руках Вырезубова был кнут. Илья, как дрессировщик, щелкнул им над головой,
собаки присели на задние лапы и тут же закрыли пасти, словно боялись, что
кнут при следующем ударе отсечет их длинные влажные языки.
кнутовищем по высокому шнурованному ботинку.
отлично и нарушать их зря не собирались. Хозяин делает вид, что сердится, и
если его послушаться, то он наверняка угостит желанным теплым, сочным
человеческим мясом.
дожидаясь, когда позовут.
водопроводную трубу, которая шла под самой крышей, и соорудил петлю. Смазал
шланг мылом, чтобы петля быстро затягивалась.
впервой. Все движения были отработаны до автоматизма, как у работников на
скотобойне. Петля обхватила ноги мертвого Горелова, и оба брата, перебирая
руками, потянули за шланг. Тело медленно ползло вверх.
оказались под самым стеклянным скатом крыши. Луна, выглянувшая в это время
из-за облаков, осветила голые пятки, нереально белые в ночи. Григорий,
негромко матерясь, закрутил шланг вокруг железного крюка возле
водопроводного вентиля и перевел дыхание.
была дикой; нежные, благоухающие розы и мертвое тело, висящее над ними вверх
ногами. Темные редкие волосы Валентина Горелова касались колючих стеблей.
него была дурная привычка - прежде чем резать, дышать на нож или плевать на
него.
горлу, а затем перерезал вены на руках. Братья старались держаться подальше
от мертвого, потому что кровь полилась ручьем. И без того темная земля стала
практически черной, влажный грунт плохо впитывал кровь, серебрились крупные
пузыри, как во время сильного дождя.
с плоской насадкой и по-деловому принялся обмывать холодной водой тело. Оно
стало неестественно белым, почти гипсовым, будто его посыпали мукой. Мокрые
волосы слиплись.
любуясь тем, что сотворили. Тело медленно вращалось то в одну сторону, то в
другую, и Григорий недовольно морщился, когда видел рваную рану на ягодице.
Так смотрит охотник на попорченную шкуру зверя, которого намеревался убить
выстрелом в глаз, но не получилось. Еще более страшная рана зияла на спине
мертвеца. От воды края ее набухли и подвернулись, обнажив кость
позвоночника, голубовато-белую.
темно-бордовые розы казались черными, а бледно-розовые - ослепительно
белыми. И только желтые розы оставались желтыми.
сунул в карман. По всему чувствовалась хозяйская рука, которая не позволит
себе бросать мусор где попало.
бутоны начнут распускаться.
- Я шланг не отсоединял, сейчас заодно и полью.
зачерпнув лейкой из двухсотлитровой металлической бочки, принялся поливать
кусты.
отвечают на нее. Илья делал это рачительно, с удовольствием, с таким же, с
каким убивал людей. Покончив с поливкой, он подвел ладонью один из цветов к