тремя бутылками фанты, ловко, изящно вскрывает их каким-то заморским
приспособлением, подает мне и Людмиле. И откуда только в нем эта
исключительная мужская изящность движений, поз, жестов? И все естественно,
без рисовки. А Людмила! Без колебаний отправил бы я их для ознакомления
внеземной цивилизации с образцами земного человеческого рода. Только при
успении, чтобы они не раскрывали рта. Все, что еще может сказать Валера, я
приблизительно знаю. Он изобретает велосипед люциферизма в самом
упрощенном варианте, и счастье его в отсутствии информации.
Она полностью взята из христианства.
остальные, но и делает ненужными все философии и религии. Какая?
снова запрокидывает бутылку фанты над головой. Движения не успеваю
уловить, а пустая бутылка будто сама улетает в море.
Возлюби ближнего своего. Но не клянись! Почему? Да потому, что ты этого не
сможешь. Не укради! Но не клянись. Потому что завтра назовут воровством
то, что им не было. Не пожелай жены ближнего своего. Но не клянись. Потому
что тебе просто везет, что жены твоих друзей - изношенные клячи. Итак, не
клянись! Потому что все в мире условно и недостойно серьезного отношения.
прежде чем соврать...
их голоса и озвучить иным текстом, что-нибудь из Шекспира или Гете,
впрочем, нет, на эти напряженные губы не лягут слова любви, и глаза обоих
- в них ни любви, ни мира, одно честолюбивое сутяжничество...
так говорили, так жили! Но известно, что знание не освобождает от
собственного опыта, доброго ли, дурного. Количество добра и зла на душу
населения - величина постоянная для всех эпох. И такое соображение может
быть весьма оптимистичным в наши кажущиеся апокалипсическими времена. Ведь
вот этим двоим еще все предстоит... И другим. И народам. И России... Нет,
не верю в конечность наших времен. К апокалипсическим настроениям знакомых
моих отношусь с подозрением. У одних в глазах перст наказующий: "Скоро ужо
вам всем будет по грехам вашим!" У других лень жить, и думать, и делать. У
третьих гордыня. Убеждены они, что являются именно теми блаженными,
которые посещают сей мир в его минуты роковые. Простой политический кризис
их не устроит. Им подавай Второе Пришествие!
Кто этого не хочет, тот шизик. Но у одних есть для этого воля, а у других
нет. И начинается морализирование. А что говорит христианство? Не просто
не поимей жены ближнего своего, но и не пожелай ее. Грех не только
действие, но и мысль о нем. А в мыслях грешны все. Потому христианство -
высшая философия. Между мыслью и поступком нет разницы. Подумать о зле -
все равно, что совершить его. А если грех есть все, то его, в сущности,
нет, а есть жизнь, в которой надо вести себя соответственно натуре. И люди
делятся не на чистых и грешных, а на имеющих волю к поступкам и не
имеющих. Я так вообще считаю, что человек желающий, но не делающий -
просто тварь лицемерная. И таких большинство.
крылья..." Ведь замираешь, да? Нравится. Еще бы! Ведь каждый имеет в виду
свои крылышки, которым санкционируется порхать но настроению. Свободу мы
требуем для себя, а мораль для других.
моря. Он серьезен. И я готов поверить, что этот разговор для него не треп,
но объяснение или самообъяснение.
должны быть серьезные, деловые отношения. Самое правильное - всех людей, с
которыми соприкасаешься, считать только партнерами. А с партнерами
допускается определенный люфт в отношениях.
взглянуть в глаза Людмилы. Там появилось нечто.
он очень серьезно.
отстраняется, смотрит на нее каким-то вялым взглядом и отмахивается.
ненависти, но, странное дело, гримаса эта не портит лица, оно не дурнеет,
как у ее матери там, в больнице. Вот что значит молодость! Все сходит с
рук! Великое и невозвратимое счастье - молодость! И еще красота. Она чудо.
Наверное, красота - это огромный аванс человеку, которым так трудно
распорядиться правильно, то есть именно как с авансом, а не даром или
наследством. Сказать бы что-то такое, предупреждающее, совет дать,
крикнуть: "Берегись! Нельзя жить авансом!" Но советы - это только
потребность советующего, и как в данном случае, потребность исключительно
эмоциональная, а не по существу.
Начинает аккуратно укладывать в него свой великолепный спортивный костюм,
сандалии, очки в зеброобразной оправе. Поворачивается к Людмиле.
что он досадливо морщится, переходит на корму, почти перешагивая через
меня, и я не успеваю обернуться, слышу за спиной всплеск. Когда
оглядываюсь, то вижу Валеру уже в десяти метрах от катера. Он плывет на
боку, небрежно, но очень профессионально работая только одной рукой, и я
не сомневаюсь, что полкилометра для него сущий пустяк.
меняется.
неправильно.
не так! Они здесь без нас с голоду подохнут. В очередях застоятся. Это она
так считает. Она не верит, что ее посадят. За ней такие люди стоят, куда
мент без доклада не войдет. Это она из-за Валерки... Влюбилась, как
девчонка. Стыдно. Все ухмылялись... Это ведь долго тянулось. Вот я и
отбила. Выросла и отбила. И не жалею. Мы с ним пара.
сам жажду этой коррекции, не могу осуждать ее, плохо думать о ней, но
вообще думать о ней хочется, наверное, в этом и есть первичный эффект
красивой женщины. О ней хочется думать, то есть держать ее в своих мыслях,
даже беспредметных, решительно безобидных, бескорыстных... Но существуют
ли таковые...
искусственно менторская интонация.
удобнее. Спокойнее.
может, и начинают сюсюкать... Ханжи проклятые! Если хотите знать. Валерка
во всем прав. Он единственный человек в моей жизни, который никогда не
врет. И лозунгами не разговаривает.
банальностями. Она воспламеняется, как тополиный пух.
ради кого-то...
полезные. Один с удовольствием делает добро, другой - зло. Кто вам
предпочтительней?
кругом! Все врут! Кто больше врет, тот жрет от пуза. Да вы только