ошибался, что в конце концов и у него есть какое-то будущее.
рассмеялся: - Ладно, дам твоему Крогу испытательный срок.
Спасение наполнило его бурной радостью, а когда он был в ударе, то скучать
с ним не приходилось.
крайности в другую; ей повезло увидеть его в минуту грустную и искреннюю,
но была особая прелесть в его беспечности и позерстве. Он рассказывал
истории, которые начинались весьма неправдоподобно, но потом оживлялись
яркими красками; вероятно, такими же баснями он кружил голову и Мод, и
Аннет, и этой девушке Дэвидж.
рюмок шнапса она была готова верить почти каждому его слову. Она подобрела
к нему. Накрыв его руку своей, сказала: - С тобой хорошо, Тони.
Рассказывай. - Но прежде чем он заговорил, она заметила, что на его руке
нет кольца (в день, когда им исполнился двадцать один год, им подарили по
кольцу с печаткой - точнее, ему кольцо переслали, она уже не помнит куда,
заказной почтой на адрес клуба).
черты можно рассказать. Неужели вечер сорвется, забеспокоилась она. Нет,
нужно бросать, скорее бросать эту привычку задавать вопросы. Но после
стольких лет разлуки вопросы сами срывались с языка.
уступчиво, искренне протянул:
любопытная. Ты, старушка, даже не подозреваешь, куда я попал через это
кольцо.
директора. Только сначала уйдем отсюда, здесь нам больше не дадут. -
Забавно было вести его через рогатки ограничительного закона и, вопреки
предписанным нормам (мужчине - две стопки шнапса, женщине - одна),
понемногу хмелеть.
парочек на скамейках, пустынная загородная дорога, спотыкающаяся вереница
встречных звуков - не музыка, а словно где-то в далекой комнате настройщик
вразброс нажимает клавиши рояля. Четким рисунком на посветлевшем небе
выделялись башенки над крышами; звуки сложились в мелодию, что-то
колыхнувшую в памяти, и у входа с высокой аркой выплеснулось разбуженное
ритмом, воспоминание (министр иностранных дел в высоком негнущемся
воротнике подчеркнуто официально отвечает на ее тост, по террасе из
уборной возвращается Крог, раскланиваясь на обе стороны, пары танцуют за
стеклянными дверьми, звонкими и струящимися, словно канделябры).
послевоенный жаргон к середине вечера подточила окопная сырость, это
подали голос отставники, в тени опахал толковавшие о Часе Наступления и
"Виктории-палас", об отпусках и джазе.
землю хвост; пропилеи танцевальных залов и ресторанов обступили площадь,
где в просторном и неглубоком изумрудном бассейне резвился изумрудный
фонтан: он тропическим деревом ввинчивался в холодное, глубокое, чистое
небо, потом зеленой люстрой рушился вниз, выплескивая на дорожку
серебристые осколки. Над крышами сверкнула пустая люлька американских гор,
подвывая, словно заезженная граммофонная пластинка. У дальних палаток
доморощенные стрелки палили по мишеням.
пиратское судно. Извивающаяся тропинка с высаженными вдоль нее цветами
выводила к маленькой эстраде, где двое мужчин в белых халатах играли с
желающими в шахматы, игра стоила полкроны. И где бы вы ни шли - по розовым
или зеленым лужайкам или в умышленной темноте, - за музыкой и выстрелами
различалось неумолчное шипение скрытых прожекторов, на которые тучами
летели мотыльки, чтобы оцепенеть на их пылающих вогнутых стеклах.
полутемной палатке человек-фонтан с землистым Лицом и тюрбаном на голове
выпускает струи воды через розовые стигматы на ладонях и ногах; великанши,
гадалки, укротители львов; тучи мошкары, словно сдунутый пепел, проносятся
своим путем, не отвлекаясь на тусклые плафоны в тесных павильончиках.
ракета, просыпав в темноту желтую канитель; зарядили ружья и выпалили
стрелки.
все призы, какие тут есть. Вон бросают кольца. Ты еще не видела, как я
бросаю кольца.
скажи, мне это пара пустяков. Решай скорее.
пять шариков из пяти выстрелов. В школе ты никогда не мог попасть в цель.
примерился к мишени. - Будь человеком, Кейт, заплати за меня. - Его
возбуждала тянущая руку тяжесть пистолета. - Поверишь, Кейт, - сказал он,
- мне нравится иметь дело с оружием. Работать военруком в школе или
что-нибудь в этом роде.
раскрыла сумочку и не успела достать деньги, как он выстрелил. Подняв
глаза, она увидела, как желтый шарик свалился с острия водяной спицы.
ответ, перезарядил пистолет острой, похожей на перо, пулькой, быстро
прицелился, опустив пистолет на уровень глаз, и выстрелил. Она заранее
знала, что он попадет и в этот раз; он наконец давал представление, где
конкурентов ему не было: стрельба на ярмарке. Она не видела, как падали,
шарики, она смотрела на его лицо - серьезное, замкнутое и как бы
исполненное чувства ответственности; его короткопалые, со сбитыми ногтями
руки стали вдруг ловкими и мягкими, как у сиделки. Он сунул под мышку
страховидную голубую вазу и снова поднял пистолет.
он положил к ее ногам игрушечного тигра.
выигрывай больше ничего, Тони. Пойдем выпьем.
завороженно возвращались к шарикам, пляшущим на вершине фонтана.
пульки. - Если тебе не нравится, - сказал он, - я его кому-нибудь отдам. -
Он выстрелил, перезарядил пистолет, снова выстрелил и опять перезарядил;
шарики щелкали и падали, и сзади собралась маленькая толпа. - Отдам той
девушке во вторник, - сказал он, вздохнул, показал на зеленый жестяной
портсигар с инициалом "Э", опустил его в карман и отошел, сунув под мышки
вазу и тигра. Кейт еле поспевала за ним.
бездомность, когда он сказал:
лампами. - Однажды в выходной... С того дня все выходные у меня были
далеко от дома.
ног голубыми безобразными осколками - так разбитая бутылка кончает ночную
пирушку.
остался тигр.
2
Крог был в "Кроге". Холодное и ясное послеобеденное небо накрывало коробку
из стекла и стали. На глубину комнаты просматривались нижние этажи; вот
работают бухгалтеры на первом этаже, от электрических каминов стекла
отливают бледно-желтым цветом. Крог сразу увидел, что фонтан закончили;
эта зеленая масса не давала ему покоя, обвиняла в трусости. Он уплатил
дань моде, которой не понимал; гораздо охотнее он увенчал бы фонтан
мраморной богиней, нагим младенцем, стыдливо прикрывающейся нимфой. Он
задержался получше рассмотреть камень; ничто не могло подсказать ему,
хорошее это искусство или никакое; он его просто не понимал. Ему стало
тревожно, однако он ничем не выдал себя. Его вытянутое гладкое лицо было
похоже на свернутую в трубку газету: в нескольких шагах еще можно
разобрать громкие заголовки, но неразличимы печать помельче, маленькие
уловки, смутные страхи.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Панов Вадим
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Березин Федор