Чтение 6–й страницы книги ~Спиной к спине~

- Лена, я вас обманул, - признался Андрей, - я не журналист, а только
студент журфака МГУ. Начинал учиться. Призвали в армию. Служил в
Карабахе... Недавно демобилизовался. Приехал отдохнуть на море и вижу:
война. Такая же, как там. А, может, еще хуже! Ну, а воевать - я умею, мирно
жить - разучился... Видимо, придется подождать, пока закончится эта война.

- А она закончится?

- Все войны когда-нибудь кончаются.

- Но не все люди до этого доживают...

- Значит, не судьба... - заключил он.

Такси лихо подлетело к зданию железнодорожного вокзала в тот самый момент,
когда провожающих уже попросили выйти из вагонов. Открылась передняя дверь,
из нее вылез Андрей. Он чуть замешкался, незаметно оглядываясь по сторонам,
потом бросил взгляд на входную дверь здания. Из нее выходил Марк. Не глядя
на друга, он подошел к расположенному рядом газетному киоску. Только тогда
Андрей открыл заднюю дверь и помог выйти из машины Лене. Они заспешили к
поезду. Ему пришлось подсаживать девушку на подножку уже отходящего
состава, выслушивать ругань проводницы, не желающей сажать пассажира из
другого вагона. На прощанье он помахал ей рукой, проводил взглядом поезд, и
возвратился к такси, где уже удобно расположился Марк.

- На Центральный проспект, - распорядился Андрей, и, обращаясь к Марку,
сказал: - Почему бы нам не перекусить?

- Верно.

Машина притормозила возле красочной вывески кафе.

- Поэтическое название - "Мыс". Какая здесь кухня, интересно? - подумал
вслух Андрей.

- Ты бы не отказался от осетрины, севрюжки, отведал бы икорки, а?

Они вошли в приоткрытую дверь заведения и окунулись в полумрак. Витая
лестница, подсвечиваемая откуда-то снизу, вела в подвальный этаж. Красный
облицовочный кирпич, чеканка на стенах, мягкий розовый
свет, небольшой, человек на десять, гардероб с пустыми вешалками, дверь,
задрапированная бархатными бордовыми шторами. Навстречу им вышел огромный
детина в белой рубашке с бабочкой. Закрывая собою вход в зал, из которого
лилась приятная музыка, он прорычал:

- Обслуживание по предварительным заказам. Мест нет.

- Очень кушать хочется! - объяснил Андрей.

- Мест нет! - повторил детина, который даже рядом с высокими, крепкими
ребятами выглядел великаном, человеком-горой.

- Очень хочется кушать! - настаивал Андрей, доставая бумажник.
Продемонстрировав многочисленные ассигнации, он вытащил десятидолларовую
банкноту и протянул ее туше.

- Мест нет. - последовал ответ.

- А если поискать? - подсказал Андрей, добавляя еще одну.

- Мест нет.

- Нет? - И в руках оказалась еще ¬двадцатка-.

- Мест нет.

- Совсем? - У Андрея в руке появилась полусотенная банкнота.

- Мест нет. - Без раздумья последовал ответ.

- На завтра можно заказать, а? - вмешался Марк.

- Заказы принимаются на месяц вперед.

- Отлично, - обрадовался Марк. - Примите заказ на следующий месяц.

- Заказы будут приниматься в последний день этого месяца по телефону.

- А, может, все-таки можно? - уже со смехом спросил Андрей, протягивая
парню две пятидесяти долларовые купюры, и с удовлетворением наблюдая, каких
трудов верзиле стоит отказ.

- Тогда хотя бы мельком взглянуть на интерьерчик? - проговорил Андрей и
попытался чуть отодвинуть парня от двери. Но тот стоял, как скала, закрывая
проход.

- Мило побеседовали! - заключил Андрей. - Тебя как зовут?

- Что? - не понимает тот.

- Это ты, что ли, Мыс?

- Что?

- Мыс, спрашиваю, ты?

- Что? - все также бессмысленно откликался верзила.

- Это в честь тебя назвали этот гадюшник?

- Что?

- Нет, ты не мыс, ты - Дуб, вот как должен называться этот вонюшник.

- Что?

- Ну ты интеллектуал!

- Что?

- Он дебил, - объяснил Андрей другу, явно пытаясь вывести парня из себя.

- Что? - чуть более раздраженно повторил тот.

- Ладно, пошли, - предложил Марк Андрею. - Все ясно.

Поезд раскачивался на рельсах. Лена расслабленно сидела на диване и
блаженно подремывала под аккомпанемент неспешного разговора двух пожилых
людей, возвращавшихся вместе с внучкой после отдыха в Москву. Страх и
напряжение последнего времени спали. А череда длинных, похожих один на
другой дней, которая длилась целых два года, казалась теперь глупой
ошибкой, сном. "Для чего? От кого я бежала? От людей, которые любят меня?
Смысл жизни которых был только в том, чтобы вырастить, выучить дочку? Как
они радовались, когда я поступила в театральное училище, хотя не считали
это профессией! А он? Мелкий, самовлюбленный, изнеженный... Как я могла
полюбить такого? Да и любовь ли это была? Зачем надо было уезжать? Чтобы
доказать ему, себе? Что? Господи, какая дура!"..

Ее мысли прервал звук открывающейся двери. В проеме стояли два милиционера.

Попрошу ваши документы! - обратился один из них к пассажирам.

- Билеты мы сдали... - растерялся пожилой человек.

- Паспорта, пожалуйста, - пояснил младший лейтенант. Лена, еще не
осознавая причины охватившего ее волнения,
нервно шарила в сумочке.

- Гражданка, ваш паспорт! - поторопил ее офицер, возвращая документы ее
соседям.

- Шведова Елена Николаевна, - прочитал милиционер. - Вы-то нам и нужны.
Пройдемте с нами, Елена Николаевна.

- А что случилось? - похолодела она.

- Мы вам все объясним.

Лена почувствовала, что не может встать, ноги не держали ее, голова
кружилась.

- Мне нужно в Москву... - вяло пыталась объяснить она.

Они прошли один вагон, перешли в следующий, затем еще один и еще.
Остановились в тамбуре.

- Сейчас будет полустанок, передай начальнику поезда: пусть при тормозит,
- приказал младший лейтенант сержанту. Тот удалился. - Нехорошо получается,
Елена Николаевна: вы проходите по делу об изнасиловании. Ваc вызывают
повесткой в суд. Вы не являетесь. Приходится разыскивать вас, - наставлял
ее милиционер. - По месту работы объясняют - больна. А вы - в Москву едете.

- По-моему, я имею на это право, - слабо защищалась девушка.

- Это, по-вашему.

Поезд замедлил ход. Проводница, ругаясь про себя, открыла дверь, сбросила
ступени. Выходить пришлось почти на ходу. Ее поместили в маленькой камере
для задержанных в вокзальном отделении транспортной милиции. В другой,
соседней, что-то неразборчиво пел пьяный. Она села на жесткую скамью, и
отчаяние охватило ее.

- Выходите, - услышала она голос и лязг железного засова. Оказывается, она
заснула. - Перед ней стоял капитан милиции, за ним еще трое. - Выходите!

- Нет! Я никуда не пойду! - закричала она. - Не пойду!

- Помогите ей! - приказал начальник. Двое вошли в камеру, подхватили ее
под руки.

- Не пойду! Не трогайте меня! - извивалась она. - Нет! Нет!

Ее протащили по цементному полу к самому выходу из здания. На дворе
чернела ночь. Ярко светила луна. У подъезда стояла милицейская "Волга".
Девушку впихнули на заднее сиденье, по бокам сели двое.

Перед тем, как занять свое место рядом с водителем, капитан полушепотом
сказал младшему лейтенанту:

- Проследи, чтоб никаких протоколов и прочей глупости не осталось! И
вообще, никакой девушки здесь не было!

- Есть! - последовал короткий ответ.

Было десять часов утра, когда Андрей, отстояв большую очередь на местном
телеграфе, наконец подошел к окошечку корреспонденций до востребования.

- На фамилию Блинова есть что-нибудь? - поинтересовался он.

- Блинов? - переспросила женщина и стала листать бланки.

- Блинов? Андрей Давидович? Есть телеграмма. - Мельком взглянув на
протянутый паспорт, она отдала бумагу с текстом.

Отойдя чуть в сторону, он развернул ее. Печатные буквы сообщали: "Фрукты
испортились дороге Дядя".

Глава 4

Дверь открылась. В помещение проник свет. Это была просто лампочка в
коридоре, но ей показалось, что ворвалось солнце. После многих часов,
проведенных в сыром, холодном бетонном подвале в кромешной темноте, когда