гарантия первосортности материала.
что больше не в состоянии терпеть, хотя и дал себе слово, что, пока не
встречусь с Диком, не стану звонить ей.
счастье, пуста. Набрал номер. Пока никто не брал трубку и далекий зуммер
эхом возвращался ко мне, сердце у меня стучало с такой неистовой силой,
что я ощущал его удары в горле. Совсем как после трудного заплыва, когда
ты отдал всего себя до конца..
мягкий, сладкий голосок Натали. - Вас слушают!
что трубку взяла Любовь Филипповна, мать Наташи. Она не слишком
одобрительно относится ко мне, хотя мы еще не имели возможности
встретиться, - семья Наташи несколько лет жила в Нью-Йорке, где отец
работал в советском торгпредстве. - Я бы хотел услышать Наташу.
моем приезде. Я не стал торопить, хотя меня так и подмывало крикнуть: "Да
позовите же Натали!"
это произносил мой язык под диктовку разума, а сердце просто обливалось
кровью от этой чудовищной лжи и спокойного, ровного голоса. О, кто тебя
создал, человек?!
тебя.
будет прислушиваться к каждому шороху, к каждой остановке лифта на этаже.
Отговаривать я не стал, это было совершенно бесполезно.
настроении:
улыбнулся.
Ты когда намереваешься отправиться в Лейк-Плэсид? - спросил Дик.
Городишко-то, как мне ясно, где-то у черта на куличках, советовали даже
лететь через Монреаль - оттуда ближе.
слова Дик произнес с ожесточением.
обозреватель.
советовала ехать согражданам?
нет, не думай, что я таюсь от тебя, - мы с тобой живем на разных
политических планетах...
петлю, черт возьми!
возлияний минувшей ночью, которую, как я правильно догадался, ты провел не
у себя в постели?
слова. Почти не пил, но мне пришлось много работать. Я уперся в тупик,
хотя знаю, что выход из лабиринта существует. Больше всего боюсь, меня
просто охватывает ужас, что кто-то уже готовится выйти на свет божий и
устроить... словом, я на распутье. Ничего, понимаешь, ничего не могу
поделать! Такого со мной не случалось никогда... даже когда занимался
Уотергейтом. Кстати, мне недавно довелось выступать в одном южном колледже
вместе с Никсоном. Он подошел ко мне после встречи и сказал: "Никогда не
мог предположить, что вам удастся докопаться!" Я ответил ему: "Здесь нет
ничего особенного, я лишь журналист и обнаружил самые кончики ниточек,
ведущих к тайне. Не больше! Дергали за них уже другие!" Сейчас же у меня
исчезли даже кончики ниточек, а ведь еще несколько дней назад я был
уверен, что держу их в руках!
загадками, но, по-видимому, ты не можешь сказать правду. Я не в обиде. В
конце концов тебе решать, что говорить, а чего нет. Ты мне лучше скажи,
что стоит за всей этой шумихой с бойкотом?
свою злую волю!
человечество меньше всего принимается в расчет. Они хотят создать
ситуацию, когда человечество будет поставлено перед свершившимся фактом.
Не забывай, что нынешний год для Америки - особый, год выборов президента.
А ты думаешь, нынешний хозяин Белого дома не помнит, что одним из наиболее
болезненных провалов, буквально потрясших нацию, было поражение
американских атлетов на Играх в Монреале - от ваших ребят да еще восточных
немцев? Форд потерял президентство в том числе и из-за этого...
свои перевыборы с победой или поражением на Играх и соответственно
избирать для себя норму поведения...
только опасение неудачи на Играх ведет сегодня нашего хозяина. За всей
этой кампанией кроются другие, более серьезные и далекоидущие цели...
могут не повлиять на наше поведение различные угрозы, с коими американская
сторона обращалась к нам. То, видите ли, не могут принять всю советскую
делегацию в олимпийской деревне, то не смогут прокормить спортсменов, то
вообще "пужают" отсутствием надежной безопасности...
серьезнее, чем кажется на первый взгляд.
люди, готовые пакостить. Что там говорить, в этом проявляется бессильная
злоба...
вложил в эту "раскопку", лишь бы оказаться посрамленным в твоих глазах. За
твою победу!
усмехнулся - сколько в ней еще детского, непосредственного. "Может, вы
удочерите меня?" - "К несчастью, не могу, всего лишь шестнадцать лет
разницы, могут дурно понять". - "А жаль, я была бы такой послушной..." -
"Не люблю послушных, люблю умеющих слушать, ведь я законченный болтун..."
- "Ты будешь рассказывать мне сказки, как охотился на акул в Тихом океане,
в Акапулько?" - "Вот видишь, какая ты! Я тебе поведал быль, а ты посчитала
меня лгуном?" - "Нет, просто - сочинителем, ведь это - твоя профессия..."
- "Прикуси язычок, неверная, или я вынужден буду покарать тебя за
оскорбление моей самой нужной, самой лучшей на земле профессии!" - "Слушаю
и повинуюсь!"
замолчал, даже на Новый год слова не черкнул... Прислал осенью
благодарность Брайана за перевод его рассказа и как в воду канул...
работает в Би-би-си...
того, как его выкинули из русской службы. Он просто оказался им не нужен
со своими устаревшими знаниями советской действительности...
недовольным лицом, с обезьяньей, выпирающей нижней губой и услышал его
наглый, самоуверенный голос, нередко ставивший в тупик людей, когда он
брал у них интервью. Он никогда не занимался спортом, да что там спортом -
гантели за всю свою жизнь в руки не взял, я в этом глубоко убежден! Но
нужно было видеть, с какой потрясающей самоуверенностью он брался
наставлять видавших виды тренеров и как бесцеремонно, как бесчеловечно
готов был растоптать спортсмена, стоило только тому сделать неверный шаг
или оступиться. Он просто-таки торжествовал, когда ему удавалось разыскать
еще одно проявление "звездной" болезни. Он превращался в
прокурора-обличителя, и высокие слова слетали с его пера. Его не любили и
побаивались, сторонились даже собратья по перу.
случившемся. Впрочем, я неправильно выразился: просто то, о чем рассказал
мне Зотов, слишком большая тайна, чтобы ее разглашение прощалось. Дима
знал, на что идет... Я не вымогал у него ничего... Даже предупредил о
Андреев Николай
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Лондон Джек
Ильин Андрей
Корнев Павел