вашей жене, сэр, в доме из которого отпущены слуги, - назидательно сказал
сержант. - Более того, сэр. Я бы не стал вообще принимать приглашения для
беседы о каких-то финансовых делах, даже очень важных, от человека,
который находился с вами и леди Эстер в таких сложных отношениях, - леди
Эстер спрятала лицо в ладонях, и ее плечи затряслись от рыданий. Сержант
встал, вынул из кармана ключи и, снимая с еще более побледневшего
Браунуолла наручники, закончил: - Этот вечер с шампанским в пустом доме
дал возможность сэру Джоффри одним выстрелом в свой висок из револьвера
задремавшего мистера Браунуолла свести счеты со всеми сразу. И со своей
несчастной жизнью, и со счастливым соперником, и с возлюбленной...
префэйрд... а, да, предпочевшей... предпочтившей... ну, которая предпочла
другого.
окну и, не оборачиваясь к присутствующим, заметил:
письмо, прочитала, взглянула на адрес. Помолчав, спросила:
"По физике ученика шестом класса Кристаповича Михаила", вырвал из нее
двойной лист, достал из пенала ручку и отцову медную чернильницу с
завинчивающейся крышкой. Через полчаса он показал матери, которая все так
же сидела на постели, спрятав ноги под одеяло, короткое письмо.
сообщить, что ваш муж Валентин не виновен в убийстве своего друга, имени
которого я не знаю, он ходил с палкой. Это человек самоубился, пригласив
вашего мужа Валентина к себе на дачу, чтобы подозрение пало на Валентина и
чтобы отомстить вам обоим. Он был плохой человек и довольно хитрый. К
сожалению, его планы сбылись с ошеломляющей и не предусмотренной даже им
быстротой. Ваш муж не убивал его, вы жена жертвы, а не преступника".
"покончил с собой", а "вы" всюду написала с большой буквы. Потом она
зачеркнула "Он был плохой человек...", заметив: "Он умер, Мишка, не надо
так". Снова усмехнулась:
получит ли его адресат... А как же ты догадался?
что-нибудь. Если выбрасывают книгу, значит, она может иметь отношение ко
всему случившемуся, особенно если книга - о преступлении. Если убитый спал
на втором этаже, а предполагаемый убийца на первом, и между ними была
скрипучая лестница - значит, это не убийство, а самоубийство. Книга могла
дать ключ, и дала его. Но еще раньше, чем ты прочла мне ее, у меня вызвало
подозрение письмо хозяина дачи жене комдива, которое я нашел в прихожей -
те его не заметили в углу...
уверена, что она... ну, эта Женя... уже не получит письмо?
слышно не было:
для нее, - сказал Мишка.
размышлял о том, что сказала мать, и не мог понять, почему мать назвала ем
взрослым за эту игру в Майка Кристи. Теперь уже и ему самому вся затея
казалась довольно глупой и опасной.
Мишка в сотый раз перечитывал опись вещей, подброшенных капитаном Немо
колонистам.
по-прежнему полуоткрытое окно на втором этаже. В окно летел снег.
огромный красный флаг с кривым крестом в черном круге, почтальон всегда
проходил быстро - и милиционер косился на сумку, и самому почему-то бывало
не по себе. Иногда дорогу ему преграждала выезжающая огромная машина,
милиционер делал левой рукой предупреждающий жест перед почтальоном -
погоди, мол - правую же ловко вскидывал к шлему, отдавая честь сидящему
глубоко на заднем сиденье человеку в серой шляпе, со стеклышком, мерцающим
под правой бровью... Сегодня же милиционеров было двое, машина выехала
сначала одна, потом другая, и во второй почтальон разглядел какого-то
странного: с кривоватой челюстью, с глубоко запавшими глазами. Второй
милиционер, незнакомый, подтолкнул зазевавшегося письмоносца, чтобы тот не
задерживался, а тем более не присматривался... Настроение у служащего
вовсе испортилось, а тут еще и в первом же доме, в который он сунулся со
своей сумкой, ждала неприятная, всякий раз пугающая новость. Только он
примерился сунуть конверт, надписанный прямым и крупным детским почерком,
в ящик на двери правой квартиры второго этажа, как заметил проклятую
бумажку с печатью, веревочки, будь они трижды неладны, от косяка под
бумажку, и даже показалось ему, что запах какой-то особый пошел от
квартиры - какой-то такой душок, как от всех этих, опечатанных, к которым
время от времени, да чуть ли не каждый день, приводила его чертова
служба... Почтальон воровато оглянулся, мелко изорвал конверт, а обрывки
сунул в карман - потом в канализацию спустить. Может, какому-нибудь
мальчишке или девочке недоставка на пользу будет...
еще много всякого было, и Мишка сам почти мбыл о даче и черных легковухах.
чем Мишка, конечно, не узнал никогда, хотя и сам в это же время где-то в
тех краях налетел на второе проникающее в бедро...
в начале семидесятых.
скатерти плыло рыжее коньячное пятно, погасшая настольная лампа лежала на
боку, а рядом с ней таким же недвижимым предметом лежала голова, которую
он узнал сразу же - будто не было десяти с лишним лет, и войны, и прочем
всем, и будто не была эта голова наполовину седой, и не врезался в
налившуюся пьяной кровью шею воротник дряхлого уже офицерского кителя, и
будто не шумело вокруг знаменитое кафе, не подсаживались в углу к поэту с
дьявольским профилем прихлебатели - кто теша душу, с угощениями, кто,
наоборот, выпить задарма... Михаил встал, отогнал возникшее - школу в
снегу, училку, нудным своим Базаровым усыпившую некрепком на впечатления
хозяйкиного сына - и потащил Кольку вон, на слякотную улицу Горького, под
гудки "побед", высаживавших на славном углу центровых ребят в полупальто с
цигейковыми шалями и со сверкающими бриолином коками на непокрытых
головах. Запихнул пьяного, разъезжающегося драными хромачами по грязи, в
просторное и пыльное нутро "адмирала", вернулся расплатиться - и уже через
полчаса гнал машину по едва видимому шоссе, наугад, туда, где жили они
когда-то, не так чтобы очень плохо, да очень горько...
зажег десятилинейку, едва не разгрохав стекло, долго сидел за столом,
отчаянно скребя белый волос под несвежей байковой рубахой-гейшей, дико
пялился на Михаила. Разговор пошел только часа через полтора, когда
удалось добыть в сельпо мутноватую "красную головку" - Кристапович с
привычным удивлением смотрел, как похмеляются, его к этому никакой
ректификат не привел, пока выдерживал что и сколько угодно без
последствий.
столешницу стакан, отгрыз кусок от изогнувшейся черной корки, закурил,
старательно жуя мундштук "казбечины". - Встретились, мать его в кожух...
курил Колькины папиросы - свои забыл в кафе, потом снова пошли в магазин -
курево кончилось, да и водка тоже. Взяли того и другого, напугав
старуху-продавщицу в старой синей милицейской шинели зелеными с недосыпу и
перепою рожами, вернулись, и снова разговаривали - часов до трех дня, до
хрипа. Уже почти засыпая, Михаил сказал:
жена, правильно?
Бейкер-стрит!.. Только не жена, вдова. Помер мильтон наш, взяли его перед
самой войной, в мае, чего-то насчет немцев неуважительно звезданул, его и
взяли, а он тут же в районе, под следствием и помер... Дружки у него там
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Журавлев Владимир
Перумов Ник