Чтение 6–й страницы книги ~Отсутствие доказательств~

Совру, что квартиры перепутал. Но к дверям, однако, никто не подошёл. Может,
в ванной моется или, пардон, оправляет естественные потребности?

Я опять прислушался. Тишина. Неужели мне повезло и Катюша забыла закрыть
двери? Я осторожно толкнул дверь, нырнул внутрь и замер. В квартире,
по-моему, действительно никого не было. Хо-хо, сейчас я такой крючок на Катю
надыбаю, слона можно будет подвешивать. Весь в радужных перспективах я на
цыпочках прокрался в комнату.

Боярыня Морозова была девушкой моей мечты. Я бы с удовольствием посидел с
ней в кафе или прогулялся бы по Садовой. Но из этого уже ничего не выйдет -
Катя была мертва. И не надо было даже иметь незаконченного высшего
медицинского образования, чтобы определить это.

По всей видимости, она была задушена своим же кушаком от халата. Я
дедуктивно понял, что сам кушак задушить Катю не мог. Будь так, я бы выкинул
ко всем чертям свой махровый халат и никогда не покупал бы новый.

Я принюхался. Запах подъезда уступил место своему коллеге - запаху
трупного разложения. Я дотронулся до тела. Окоченение уже спало, значит,
пару дней экс-боярыня лежит здесь точно. Я приподнял платье. Не подумайте
ничего плохого, я сделал это не из праздного любопытства. В конце концов, я
врач и ничего принципиально нового там бы не увидел. На Кате был одет
миниатюрный, максимально открытый купальник. Я сделал два железно-логических
вывода - придушили ее сразу после бани, не дав даже возможности переодеться,
и, во-вторых, идя в ресторан, она надела купальник, то есть знала, что
пойдёт в баню, а значит, появление двух парней, предложивших парную было
совсем не случайно.

Я сел в кресло и оглядел комнату. Нет, Морозова не была боярыней.
Месячный слой пыли на мебели, обои, покрытые пятнами от вспотевших тел,
грязный и сто лет не чистившийся ковёр на полу плюс груда немытой посуды на
столе. В углу склад пустых консервных банок и бутылок. При всём этом
сказать, что Катя жила плохо, было нельзя. Телек-кубик, видак, сервиз
"Мадонна" в серванте, коньяк "Камю" на столе, пара рюмок, дорогие сигареты.
На стене - японский телефон-трубка. Я открыл бар в секретере. Содержимое
было всё перерыто. Я бегло осмотрел остальные ящики. Везде было одно и то же
- ужасный беспорядок. Самое обидное, я не нашёл никаких документов покойной
- ни паспорта, ни записных книжек, ни бумажек с какими-либо каракулями.
Стоп, стоп, а это что на телевизоре? Обручальное колечко. По размерам -
мужское. Катя у нас не замужем, стало быть, колечко не её. У Борзых,
кажется, кольцо исчезло. Ладно, возьму с собой, может, опознает.

Я снова опустился в кресло. Присутствие лежавшей на ковре хозяйки меня не
очень смущало. И даже расстроился я больше не поводу её кончины - я вспомнил
про свой материал. Тот самый, связанный с ограблением Борзых. Он спокойно
лежал у меня в столе уже третьи сутки, без всякого движения. Естественно,
уголовное дело я тоже не возбудил - в конце концов, по закону можно десять
дней держать. Так-то оно так, но если всплывёт вся эта история с убийством,
да ещё в свете кражи у Борзых, здесь оказаться крайним могу уже я.
Стрелочником, то есть. Мне тут же поставят в вину, что я не сразу возбудил
дело, не передал его следователю и не провёл неотложных следственных
действий, то есть время упустил, что привело к убийству Морозовой. И
бесполезно будет кому-нибудь доказывать, что Катю всё равно бы пришили,
возбуждай ты дело, не возбуждай. И бесполезно будет объяснять, что я хотел
найти на неё крючок. Скажут - ты опер, а не рыбак. Но теперь ты уже не опер.
Ты стрелочник. А что у нас происходит со стрелочниками, я знал очень хорошо.
Тем более, что на мне висит неполное служебное соответствие. Говоря проще -
последний звонок. А то есть за любое, даже мелкое взыскание я вылетаю из
органов. И прокуратура тут постараться может - возбудит какую-нибудь 172-ю -
халатность - или ещё что в том же духе. А чтобы всего этого не случилось, в
оставшийся семидневный срок я должен буду либо найти убийц Кати, либо
отказать кражу у Борзых, а лучше всего - и то, и другое.

Легко сказать лучше. Не разорваться же мне. Пожалуй, второе проще.
Во-первых, я не очень горел желанием встретиться один на один с человеком,
так умело орудующим кушаком, а во-вторых, я уже набил руку на отказных
материалах. Отказать тяжело только на первый взгляд, как же так - ведь
существует заявление по факту кражи, а мы вдруг официально посылаем
потерпевшего куда подальше, вынося постановление об отказе в возбуждении
уголовного дела. Но на деле всё гораздо проще. Многие заявляют в милицию не
из-за того, чтобы найти вора, а по каким-нибудь своим интересам - например,
из-за страховки или предстоящей ревизии. Операция "Ы", короче. И вот если я
нахожу доказательства, что кражи на самом деле не было, а была, к примеру,
инсценировка, я смело беру листок и пишу постановление об отказе в
возбуждении уголовного дела, и пусть потом потерпевший куда угодно жалуется,
меня это уже волновать не будет.

Но с Борзых, пожалуй, тяжеловато будет, его, похоже, действительно
обнесли, но попробовать можно. Убийство, конечно, тоже хотелось бы раскрыть,
из спортивного интереса, так сказать. Я же опер, в конце концов, а каждый
настоящий опер в душе фанат. И раскрытие преступлений для него, как
наркотики - для нарокомана. Невзирая на выговоры, приказы, чужую территорию
и нехватку времени, если появится зацепка, он готов сутками носиться,
высунув язык, хоть иногда и совершенно впустую. Это фанатизм. За пять лет я
ещё не стал таким фанатом, но, говоря тем же наркоманским языком, ломка уже
началась. Решено - буду копать в обоих направлениях, а дальше действовать по
ситуации.

Милицию я сюда вызывать не буду. Катя не убежит, правда, разлагаться
начнёт, но из-за вони в подъезде никто ничего не унюхает.

На всякий случай я ещё раз осмотрел квартиру, нашёл в коридоре ключ,
запер дверь и вышел в подъезд. Необходимость ходить по соседям сама собой
отпала - только светиться лишний раз.

Выйдя на улицу, я не торопясь зашагал к метро.

ГЛАВА 4

Я ехал в метро и занимался мыслительным процессом. Хорошие, однако,
знакомые у Кати. Странно, что её грохнули именно в этот раз. Полгода назад в
её биографии был такой же случай, но она осталась жива. Почему? А бог его
знает. У неё теперь не спросишь.

С чего же мне начать? Жаль, нет Филиппова. Он бы мог присоветовать
что-нибудь толковое. А с Мухомором не посоветуешься. Он, если про убийство
узнает, скажет, не лезь, не наша территория.

Тогда посоветуемся с учебниками по криминалистике. Что там сказано?
Установить и проверить на причастность все ближайшие связи жертвы. Легко
сказать. Если самая ближайшая связь жертву "сучкой" называет. Что у меня
осталось? Работа - нет, друзья - нет. Подруги. Тут, пожалуй, есть зацепка.
Парочка Наташа-Серёжа. Скорее всего, к этой истории они отношения не имеют,
но чем чёрт не шутит. Вот с них и начнём. Точнее, с Наташи. Тут на везенье
надо рас-считывть. Если она та самая, что в ателье работает.

Пребывая в глубоких сомнениях, я доехал до отделения. Но стоило только
мне упасть в кресло, как тут же зазвонил телефон.

- Да, слушаю.

- Это Борзых. Кирилл Андреевич, ничего нового нет? Не нашли Катю?

- Нет, - соврал я. - Вы, кстати, ничего не вспомнили? Про Наташу с
Серёжей, например, или про ребят этих?

- Да вы знаете, я выпил многовато. Мы всё анекдоты травили да про
политику спорили.

- Жаль. И не звоните мне пока, если я что-нибудь найду, сам позвоню.

- Может, вам машина нужна? Я могу "рафик" наш на время отдать. С
водителем.

- Спасибо. Если понадобится, я позвоню.

Я повесил трубку. Надо будет воспользоваться, а то действительно без
машины совсем плохо.

На следующее утро я, полистав телефонный справочник, нашёл ателье по
пошиву одежды в районе станции "Влади-мировская" и отправился туда. Все свои
текущие материалы, как то: кражи колёс, белья с балкона, вымогательство и
пару уличных грабежей - я засунул в сейф до лучших времён. В понимании
оперативного работника, да ещё и действующего в одиночку, неделя - это
цейтнот, поэтому я спешил.

Найдя ателье, я подошёл к приёмщице. В это время дня народа было немного,
впрочем, судя по прейскуранту цен, лежавшему под стеклом, может, его не было
и вовсе.

- Девушка, - облокотился я на стойку, - у меня тут одна знакомая раньше
работала портнихой. Наташей звать, лет двадцать пять, фамилию, увы, не
знаю...

- А, Гончарова, наверное. Вон туда пройдите, она в цеху должна быть.

- Благодарю.

Я прошёл в цех, разузнал у девушек, где можно найти Гончарову, и, когда
мне указали, направился прямиком к ней.

- Здрасьте, Наташа. Вы, случайно, к Пушкину отношения не имеете? Я
пошутил. Я из ЧК. Опять шучу. Из милиции. А вот теперь не шучу. Соберите
вещи и пройдёмте со мной в машину. Снова шучу, не бойтесь. Но поговорить
надо. Пойдёмте в холл.

Наташа удивлённо посмотрела на меня, выключила из сети свой агрегат,
поднялась, и мы вышли в холл.

- Слушаю вас?

- Речь идёт об одной девушке. Фамилия Морозова вам ничего не говорит?

- Катя?

- Именно.

- Ну, я знаю её. Не очень хорошо, но знаю.

- Давайте поподробнее. Когда вы её последний раз видели?

- А что случилось, спросить можно?

- Её убили.

- Хватит шутить, мне работать надо.

- Хорошо, не буду. Так, ничего особенного. Просто надо срочно поговорить
с ней, а найти не можем - дома не живёт, а где работает, не знаем.

- Мы с ней в ресторан дня три назад ходили. В "Метрополь".