Чтение 6–й страницы книги ~Танцы на льду~

выше наркоманах.

Вполне удовлетворенный услышанным, я оставил соседку в покое.

Класс, однако! Такой молодой девочка и уже управляющий, вах! Неужели сам?
Что случилось с моим гордым народом? Какой-то глупый женщин сидит во главе
стола! Кровь кипит в пламенном сердце горца! Где мой сабля?!

Компанию с необычным греческим названием я отыскал без особого труда,
обежав все соседние дворы. "Стикс" занимал первый этаж небольшого жилого
дома. Я понял это по одинаковым узорчатым решеткам на окнах. Вывеска была
достаточно непримечательна, что говорило о полном игнорировании рекламы. Я
толкнул металлическую дверь с "рыбьим глазом" и проник внутрь, надеясь, что
меня окружат теплотой и вниманием, как во всех цивилизованных страховых
компаниях. Однако мимо. Вместо теплоты и внимания перед моими добрыми
глазами возник гориллообразный паренек в бордовом пиджаке:

- К кому?

- Просто... От тайфуна хочу...

- А, пошли.

Паренек пропустил меня вперед и пристроился сзади. Надеюсь, контора не
занимается похищением человеческих органов, и я выйду отсюда живым.
Тьфу-тьфу...

Мы прошли строго-настрого по коридору, свернули направо и остановились
перед дубовыми дверьми.

- Сюда.

- Спасибо...

Да, кстати! Совсем забыл вам сказать, что сейчас зима, а точнее декабрь -
прекрасный месяц, воспетый нашим великим поэтом Тютчевым! Ой, извините...
Чего-то я не такой сегодня.

Страховаться от тайфуна я не стал. От селей и подавно. Был соблазн оградить
себя от наводнения, но вовремя вспомнилось, что живу я на седьмом этаже и
затопить нас может только сосед сверху. Все прелести коммерческого
страхования мне доказывала, к сожалению, не Ирка Рябинина (вот так
фамильярно, без отчества, без должности, ну чисто по-ментовски), а
рекламный юноша с какими-то голубыми наклонностями. То за руку меня
возьмет, то захихикает над собственными плоскими остротами. Козел, короче.
Меня же интересовали не его пошлости и уж тем более не предлагаемые
варианты страховки, а внутреннее убранство заведения.

Оно, убранство, оказалось вызывающе неброским. В других компаниях, где мне
приходилось страховаться от стихийных бедствий, солидность заведения
подчеркивалась дорогим и престижным интерьером - от полотна эпохи
Ренессанса (холст, масло) до компьютера с турбоохлаждением. По крайней
мере, я так представляю себе крепко стоящую на ногах фирму.

Здесь ничего такого. Картонный Пикассо, пришпиленный кнопками к дешевым
обоям, пожелтевший от засухи кактус на металлическом сейфе и календарь с
третьесортной девицей без одежды, рекламирующий компанию "Стикс" - светлую
полосу в твоей жизни.

Хотя, может, такая обстановка - это тоже рекламный трюк. Смотрите, мол,
какие мы удивительные ребята. У самих ничего, кроме кактуса, потому что все
клиенту, все для клиента...

Второй стол в комнате показывал, что голубой агент трудится не один. То же
самое утверждала рогатая вешалка, на которой, кроме черной мужской куртки и
меховой шапки, повисло коричневое женское пальто с меховой отделкой - мечта
продавщицы Леночки. Вывод: товарищ управляющий вышла. Возможные варианты
опустим. С каждым может случиться. Я вот, кстати, тоже захотел.

Поэтому говорим спасибо и отваливаем.

До дверей на улицу меня не провожают, приходится искать санитарный узел в
одиночку. Он на всю компанию единственный и ужасно отталкивающий. Про
чудеса фирмы "Искра-софт" в "Стиксе" никогда не слыхали. Но зато, как и в
нашем отделе, пользуются газетами.

Туалет пуст. (Я, разумеется, сначала постучал.)

С подозрением вглядываюсь в коридор компании. В нем помимо туалетной и
дубовой есть еще одна дверь. Наверное, директор за ней. Я перемещаюсь по
коридору и дергаю ручку. Кукиш, замочек мешает.

Вспоминается бесстыдное детство, и глаз опускается до замочной скважины.
Скважина большая, но в нее ни черта не видно, кроме картины Малевича
"Черный квадрат". Охов и вздохов тоже не слышно. Я надеялся - вдруг Ирина
Алексеевна стесняется при свете.

- Эй, ты что там забыл?

Я мгновенно выпрямляюсь и, кивая вниз, стеснительно говорю:

- Да вот, туалетик бы...

- У нас только служебный, иди к метро.

Товарищ в "бордо" не уходит, то есть ждет моего исчезновения. С горестной
миной на лице я исчезаю.

На пороге "Стикса" меня ждет неудачный оборот событий. Напротив
останавливается темно-синий "вольвешник", и из него, сжимая под мышкой
кожаную папку и держа в руке букет ярко-алых роз, выползает Аркадий
Андреевич Блюминг. Радость-то какая! Здравствуй, сынок! Насовсем? Нет,
мама...

Деваться мне некуда, и я иду на врага с открытым забралом и твердым взором.
Если честно, то лучше б нам не встречаться. Копать удобнее втемную.

- Вы? Что вы тут?..

Я немного взволнован и начинаю резать матку-правду:

- Чтобы вот! Хочу поговорить с Рябининой Ириной Алексеевной. По поводу
вашего нечаянного падения. Якобы нечаянного. Может, она подтвердит слова
товарища Касторкина?

Блюминг покрывается металлургическими пятнами. Пошел процесс плавки. Страна
получила первую тонну чугуна!

- Да вы с ума...

- Извините, я спешу. Если увидите Ирину Алексеевну, передайте, что я жду ее
в любое время.

Я огибаю "Вольво" и двигаюсь уверенным и спокойным шагом, ощущая спиной
сверлящий глаз Блюминга. Ну и пусть сверлит. Облажается. У меня бронежилет.

Пообедав, я возвращаюсь в отдел. Наставника нет. Есть записка, что он на
территории, возможно, сегодня будет. Я сажусь заполнять за него
информационно-поисковые карточки - большущие листы с множеством непонятных
пунктов. Карточки заполняются на каждое преступление для загрузки в банк
данных информационного центра.

Сейчас конец года, начальство выбивает с оперов долги, а у наставника
долгов, как у компании "Хопер". Наставник переложил свои проблемы на мои
молодые плечи, заявив, что все прошли через это, как и через дежурство в
новогоднюю ночь. Это намек с дальним прицелом.

Незаполненных карточек накопилось штук шестьдесят, поэтому нагрузка на меня
ложится тяжелая. Особенно когда не знаешь, как их заполнять. Наставник
покрутил пальцами - тут писать, тут не писать, остальное понятно - и
растворился в рейде.

Первую карточку я заполняю целый час. Ломаю голову, словно решаю кроссворд,
роюсь в Витькиных журналах, кропотливо вывожу каждое слово, указываю
приметы похищенных вещей и преступников, полагая, что мой скорбный труд не
пропадет и сыграет решающую роль в изобличении какого-нибудь подлеца.

Наконец дело сделано, и я иду к Вальке за консультацией - все ли верно?
Валька барабанит на машинке.

Узнав причину консультации, он небрежно кивает в угол:

- Господи, Юра, у нас же компьютер эту ерунду заполняет и на принтер
выдает. Тот ящик видишь? Там щель специальная. Вставляй свою карточку.

Я удивляюсь достижениям научной мысли и вставляю карточку в щель.

- Вставил? Красную кнопочку теперь нажми.

Я жму. Карточка медленно исчезает в щели.

- Все, открывай дверцу и забирай правильно заполненную. Делов-то...

Я нахожу дверцу, поворачиваю ручку, дергаю и обнаруживаю горку бумажной
трухи.

Валька ржет на весь отдел. Мне обидно. Даже не за то, что я такой лох -
перепутал компьютер с машиной для уничтожения документов, - а за то, что
труд пропал зазря.

- Валя, я целый час ее заполнял. А с вашей техникой любой лопухнется...

Валька переламывается пополам от смеха.

- Хоро... хороший компьютер, правда? Вчера поставили. Ничего больше не
хочешь заполнить? А то пожалуйста...

Я не отвечаю. Валька наконец успокаивается и протягивает чистый бланк
карточки:

- На, не переживай. Если не знаешь, как заполнять, применяй правило трех
"П" - палец, пол, потолок. Кто это тебя подбил на чистописание? Витька, что
ли?

- Он.

- Да, не любит Витька бумажное делопроизводство... Ты не обижайся, Юрик.
Меня, когда я на работу пришел, покруче подставили.

Валька откинулся на стуле и убрал руки с клавиш машинки.

- Тоже молодой был, зеленый. Отработал с неделю, как раз перед Днем
милиции. На праздник пошел в ДК. Там девчонку подклеил, смазливую, но
ничего, без претензий. Через пару деньков "стрелочку" с ней забил, свиданку
то есть. Думаю, сейчас погуляем, по мороженому съедим, портвейна возьмем и
ко мне в общагу зарулим. Ну, а там, глядишь, и до любви дойдет.

Короче, раскатал губу. А наш тогдашний зам по розыску каким-то макаром про
свиданку мою пронюхал. Вызвал к себе.

"Ты что ж, Щеглов, - говорит, - с девушкой встречаешься, а руководство в
известность не ставишь? Ты где работаешь? На ткацкой фабрике имени
Володарского или в уголовном розыске? Ты ж знаешь, что начальник РУВД -
бывший контрразведчик. И он требует, чтобы без его ведома мы пукнуть не
могли. А ну вляпаешься куда? Кому отвечать? Вдруг эта девица бандитами к
тебе приставлена? Для слежки?"

"Да нет, - отвечаю, - вряд ли".

"Молод ты еще, Щеглов, для однозначных заявлений. Ты что там с барышней
учинить вздумал?"