Чтение 6–й страницы книги ~Вилла "Белый конь"~

-- Не вышло. На это нужно много денег. Или найти миллионера, чтобы
субсидировал. А мне никого не удалось заинтересовать своей теорией, к сожа-
лению. Так что я теперь судебный хирург.

-- Понятно. Вы в этот дом? Там никого нет, кроме сторожа.

-- Я так и думал. Но мне хотелось кое-что поразузнать о покойной леди
Хескет-Дюбуа.

-- Наверно, я смогу вам рассказать больше, чем сторож. Она была моя
крестная.

-- Правда? Прекрасно. Пойдемте куда-нибудь поедим. Тут недалеко ма-
ленький ресторанчик. Ничего особенного, но кормят хорошо.

Мы выбрали себе столик в ресторане, и, когда подали суп, я спросил:

-- Ну, а что вы хотели узнать насчет старушки? И кстати, зачем вам это
нужно?

-- Это длинная история, -- отвечал Корриган. -- Скажите мне сперва,
что она из себя представляла?

Я стал вспоминать.

-- Человек старого поколения. Викторианский тип. Вдова бывшего губер-
натора какого-то неведомого островка. Была богата и любила жить с удобства-
ми. Часто путешествовала. Детей у нее не было, но она держала двух очень
воспитанных пуделей и просто обожала их. Самоуверенная, заядлая консерва-
торша. Добрая, но властная. Что еще вы хотите про нее знать?

-- Да как бы вам сказать, -- ответил Корриган, -- мог ее ктонибудь
шантажировать, как вы думаете?

-- Шантажировать? -- произнес я с изумлением. -- Вот уже чего не могу
себе представить. Почему вам это пришло в голову?

И тут я впервые услышал об обстоятельствах убийства отца Гормана.

Я положил ложку и спросил:

-- А эти фамилии? Они у вас с собой?

-- Я их переписал. Вот они.

Я взял у него листок, который он достал из кармана, и стал его изу-
чать.

-- Паркинсон. Знаю двух Паркинсонов. Артур -- служит во флоте. Еще
Генри Паркинсон -- тот чиновник в одном министерстве. Ормерод -- есть один
майор Ормерод. Сэндфорд -- в детстве у нас был пастор Сэндфорд. Хармон-
дсворт -- нет, такого не знаю. Такертон... -- Я остановился. -- Случайно,
не Томазина Такертон?

Корриган взглянул на меня с любопытством.

-- Может быть, не знаю. А кто она такая?

-- Сейчас уже никто. Умерла около недели назад.

-- Здесь, значит, ничего не узнаешь.

Я стал читать дальше.

-- Шоу, знаю зубного врача по фамилии Шоу, затем Джером Шоу, судья...
Делафонтейн -- где-то я недавно слыхал это имя, а где -- не припомню, Кор-
риган. Это, случайно, не вы?

-- От всего сердца надеюсь, что не я. У меня такое чувство, будто по-
пасть в этот список ничего хорошего не сулит.

-- Все может быть. А что навело вас на мысль о шантаже?

-- Это инспектор Лежен высказал такое соображение. Казалось самым ве-
роятным объяснением. Но есть и много других. Может, это список торговцев
наркотиками, или наркоманов, или тайных агентов -- словом, кого угодно. Од-
но только несомненно -- эта записка представляет для кого-то огромную важ-
ность.

-- Вас всегда так занимает полицейская сторона работы?

Он отрицательно покачал головой.

-- А почему же вы так заинтересовались на этот раз?

-- Сам не знаю, -- медленно проговорил Корриган. -- Наверно, из-за то-
го, что увидел здесь свое имя. Вперед, Корриганы! Один за всех.

-- За всех? Значит, вы убеждены, что это жертвы, не преступники? Но
ведь может оказаться и наоборот.

-- Вы правы. И, конечно, странно, что я так уверен. Может, это я прос-
то себе внушил. А может, из-за отца Германа, он был чудесный человек, все
его любили и уважали. И я все время думаю: если этот список был для него
так важен, может, дело идет о жизни и смерти.

-- Полиция не нашла никаких следов?

-- Ну, это длинная история. Здесь проверь, там проверь. Проверяют, кто
была женщина, которую он исповедовал.

-- Кто же?

-- В ней-то как раз ничего загадочного. Вдова. Мы было подумали, что
ее муж имел какое-то отношение к скачкам, оказалось -- нет. Она работала в
небольшой фирме, фирма эта собирает данные о спросе на разные продукты и
изделия и пользуется весьма недурной репутацией. На службе о миссис Дэвис
почти ничего не знает. Она приехала с севера Англии -- из Ланкашира. Един-
ственно странно, что у нее было так мало вещей.

Я пожал плечами.

-- Это нередко случается.

-- Да, вы правы.

-- Одним словом, вы решили принять участие в расследовании.

-- Пытаюсь что-нибудь разузнать. Хескет-Дюбуа -- имя необычное. Я ду-
мал, здесь что-то выплывет...

-- Не наркоманка и не торговка наркотиками, -- заверил я его. -- И уж,
конечно, не тайный агент. Была слишком добропорядочная, чтобы дать повод
для шантажа. Не представляю себе, в какой список она вообще могла попасть.
Драгоценности она держала в банке, так что объект для грабежа она была не-
подходящий.

-- А кого еще из этой семьи вы знаете?

-- У нее есть племянник и племянница, но фамилия у них другая. Муж
крестной был единственный сын у своих родителей.

Корриган недовольно заметил, что от меня мало проку. Он посмотрел на
часы, сказал, что ему пора идти резать, и мы расстались. Я вернулся домой в
задумчивости, работать опять не смог и вдруг, подчиняясь внезапному порыву,
позвонил Дэвиду Ардингли.

-- Дэвид? Это Марк. Помнишь, я тебя встретил с девушкой. Пэм. Как ее
фамилия?

-- Хочешь отбить у меня подружку, а?

Дэвид очень развеселился.

-- У тебя их столько, можешь одну и мне уступить.

-- Так у тебя же своя есть, старик, я думал, у вас дела идут на лад.

"Идут на лад". Слова-то какие противные. Ни с того ни с сего у меня
вдруг стало челюсти сводить от скуки... Передо мной встало наше будущее.
Ходим с Гермией по театрам на интересные вещи. Рассуждаем об искусстве, о
музыке. Без сомнения, Гермия -- прекрасная подруга жизни. "Да, но не боль-
но-то с ней весело", -- зашептал мне в ухо какой-то злорадный бесенок. Мне
стало стыдно.

-- Ты что, заснул? -- спросил Дэвид.

-- Вовсе нет. По правде говоря, твоя Пэм очень забавна.

-- Верно подмечено. Но только в небольших дозах. Ее зовут Пэмела Стер-
линг, и она служит продавщицей в одном из этих шикарных цветочных магазинов
на Мейфэр. Три сухих прутика, тюльпан с вывернутыми лепестками и лавровый
листок, цена -- три гинеи, ты эти букеты видел.

Он назвал адрес магагина.

-- Пригласи ее куда-нибудь, и желаю вам повеселиться. Отдохнешь. Эта
девица не знает абсолютно ничего -- голова совершенно пустая. Что ты ска-
жешь, она всему будет верить. Кстати, она девушка приличная, так что нап-
расные надежды оставь.

И он повесил трубку.

Я с трепетом вошел в Институт цветов. Несколько продавщиц, одетые в
узкие бледно-зеленые платьица и с виду совершенно такие же, как Пэм, сбили
меня с толку. Наконец я определил, которая из них Пэм. Она старалась пра-
вильно написать адрес на карточке, но у нее это выходило с трудом. Еще
больших трудов ей стоило сосчитать сдачу, но, наконец, я смог к ней обра-
титься.

-- Мы с вами недавно познакомились -- вы были с Дэвидом Ардингли, --
напомнил я ей.

-- Как же, как же, -- любезно отозвалась Пэм, глядя куда-то поверх мо-
ей головы.

-- Я хотел у вас кое-что спросить.

Вдруг я почувствовал угрызения совести.

-- Но, может быть, сначала вы поможете мне выбрать цветы?

Голосом автомата, у которого нажали нужную кнопку, Пэм проговорила:

-- Мы получили дивные розы. Всего лишь пять шиллингов штука.

Я судорожно глотнул и сказал, что возьму шесть роз.

-- И вот этих дивных-дивных листочков к ним?

Я с сомнением посмотрел на дивные листочки, которые выглядели основа-
тельно сгнившими. Вместо них я попросил несколько пушистых веток аспарагу-
са, что сразу же уронило меня в глазах Пэм.

-- Я хотел у вас кое-что спросить, -- начал я опять, пока Пэм довольно
неуклюже составляла букет. -- Вы в тот раз упомянули какое-то заведение под
названием "Белый Конь".

Пэм вздрогнула и уронила цветы на пол.

-- Вы не могли бы рассказать мне о нем поподробнее?

Пэм подняла цветы и выпрямилась.

-- Что вы сказали? -- спросила она.

-- Я хотел спросить насчет "Белого Коня".

-- Белого коня? О чем это вы?

-- Вы в тот раз о нем упоминали.

-- Этого не может быть. Я ни о чем подобном не слыхала.

-- Кто-то вам о нем рассказывал. Кто?