Чтение 6–й страницы книги ~Убийство в доме викария~

Я ответил, что подобными фразами люди оправдывались еще на заре
человечества, и на его губах появилась странная полуулыбка.

- Хотите сказать, что каждый считает свой случай единственным в своем
роде? Может быть, так оно и есть. Но вы должны мне поверить только в
одном.

Он начал доказывать мне, что между ними "нет ничего недозволенного". По
его словам, Анна - одна из самых преданных и верных женщин на всем белом
свете. И что с ними будет, он просто не знает.

- Если бы все это было написано в романе, - сумрачно сказал он, -
старик умер бы, а для остальных это было бы счастливым избавлением. Туда
ему и дорога.

Я ответил строгим упреком.

- Да нет, я вовсе не собираюсь воткнуть ему нож в спину, хотя любому,
кто это сделает, я принес бы глубокую благодарность. Ни одна живая душа не
скажет о нем доброго слова. Право, не понимаю, как это первая миссис
Протеро его не прикончила. Я ее один раз видел, много лет назад, и мне
показалось, что она вполне на это способна. Из тех сдержанных женщин,
которые способны на все. Протеро повсюду бахвалится, затевает скандалы,
скуп как черт, а характер у него отвратительный, хуже некуда. Вы
представить себе не можете, что Анне пришлось от него вытерпеть. Не будь я
нищ как церковная крыса, я бы увез ее, не задумываясь.

Я обратился к нему со всей серьезностью. Я упрашивал его покинуть Сент
Мэри Мид. Оставаясь здесь, он причинил бы Анне Протеро еще больше горя,
чем и без того выпало ей на долю. Люди станут болтать, дело дойдет до
полковника Протеро - и для нее настанут поистине черные дни. Лоуренс
возразил мне:

- Никто ничего не знает, кроме вас, падре.

- Дорогой юноша, вы недооцениваете рвение наших доморощенных
детективов. В Сент Мэри Мид всем известны самые интимные отношения между
людьми. Во всей Англии ни один сыщик не сравнится с незамужней дамой
неопределенного возраста, у которой бездна свободного времени.

Он спокойно сказал, что с этим все в порядке. Все думают, что он
неравнодушен к Летиции.

- А вам не приходило в голову, - спросил я, - что и сама Летиция может
так думать?

Он искренне удивился. Летиция, по его словам, на него даже внимания не
обращает. Он был в этом твердо уверен.

- Странная девушка, - сказал он. - Кажется, что она все время во сне
или в трансе, но я-то думаю, что за всем этим кроется вполне практичная
особа. По-моему, напускная мечтательность и рассеянность - только маска.
Летиция отлично знает, что делает. И есть в ней какая-то непонятная
мстительность, что ли. Ненависть к Анне, как ни странно. Она ее просто
видеть не может. А ведь Анна всю жизнь вела себя с ней, как истинный
ангел.

Последние его слова я, разумеется, не принял всерьез. Влюбленному
молодому человеку его возлюбленная всегда кажется чистым ангелом. Тем не
менее, насколько я мог видеть своими глазами, Анна всегда была добра и
справедлива к падчерице. Меня поразило, с какой неприязнью и горечью
говорила о ней Летиция сегодня.

На этом нам пришлось прервать разговор - Гризельда и Деннис влетели в
кабинет и заявили, что очень нехорошо с моей стороны делать из Лоуренса
скучного старика.

- Ох, ну и тоска! - сказала Гризельда, бросаясь в кресло. - Хоть бы
случилось что-нибудь интересное! Убийство или грабеж, на худой конец!

- По-моему, тут и грабить-то некого, - сказал Лоуренс, подлаживаясь под
ее настроение. - Разве что пойти, стащить у мисс Хартнелл вставные
челюсти?

- Как они жутко щелкают! - сказала Гризельда. - А вот насчет того, что
некого грабить, вы ошибаетесь. В Старой Усадьбе есть потрясающее старинное
серебро. Прибор для специй и Чаша Карла II - и еще много редкостей. Все
это стоит не одну тысячу фунтов, я уверена.

- А старик возьмет да подстрелит тебя из своего армейского пистолета! -
вставил Деннис. - И сделает это с превеликим удовольствием. Он бы тут всех
перестрелял, за милую душу!

- Вот еще! Мы бы ворвались и приставили ему дуло к виску! - отвечала
Гризельда. - У кого нам найти пистолет?

- У меня есть пистолет, системы маузер, - сказал Лоуренс.

- Правда? Как здорово! А как он к вам попал?

- Сувенир военных лет, - коротко ответил Лоуренс.

- Старик Протеро сегодня хвастался своим серебром перед доктором
Стоуном, - сообщил Деннис. - Старина Стоун делал вид, что в полном
восторге от этих финтифлюшек.

- А я думала, они повздорили из-за раскопа, - сказала Гризельда.

- Да нет, они договорились в конце концов, - сказал Деннис. - Никак не
пойму, чего ради люди роются в этих раскопах.

- А мне непонятно, что за птица этот Стоун, - сказал Лоуренс. - Сдается
мне, что он чересчур рассеянный. Иногда я готов поклясться, что для него
собственная специальность - темный лес и он в археологии ни черта не
смыслит.

- Виной всему любовь, - подхватил Деннис. - О Глэдис прекрасная Крэм,
приятна ужасно ты всем! В зубах белоснежных твоих предел наслаждений
земных. И там, в "Кабане Голубом", где спишь ты невиннейшим сном...

- Достаточно, Деннис, - сказал я.

- Однако мне пора, - сказал Лоуренс Реддинг. - Большое спасибо за
приятнейший вечер, миссис Клемент.

Гризельда с Деннисом пошли его проводить. Деннис вернулся в кабинет
один. Видимо, что-то сильно рассердило мальчика - он принялся слоняться по
кабинету, хмурясь и время от времени награждая пинками ни в чем не
повинную мебель.

Наша мебель находится в столь бедственном состоянии, что ей вряд ли
можно нанести дальнейший ущерб, но я все же счел себя обязанным вступиться
за нее.

- Прости, - буркнул Деннис.

Он с минуту помолчал, а потом вдруг взорвался:

- Черт бы побрал эти подлые, гнусные сплетни!

Я был слегка удивлен.

- В чем дело? - спросил я его.

- Не знаю, стоит ли тебе говорить.

Я удивился еще больше.

- Такая жуткая низость, - заговорил Деннис. - Ходят люди и повсюду
болтают гадости. Даже не болтают. Намекают. Нет, будь я проклят, - извини,
пожалуйста, - если я смогу тебе сказать! Слишком жуткая гадость, честное
слово.

Я смотрел на него с интересом, но ни о чем не расспрашивал. Стоило,
однако, над этим призадуматься - Деннису вообще-то не свойственно
принимать что-либо близко к сердцу.

В эту минуту вошла Гризельда.

- Только что звонила мисс Уэзерби, - сказала она. - Миссис Лестрэндж
ушла из дому в четверть девятого и до сих пор не вернулась. И никто не
знает, куда она пошла.

- А почему они должны это знать?

- У доктора Хэйдока ее нет. Мисс Уэзерби знает точно - она созвонилась
с мисс Хартнелл, которая живет в соседнем доме и непременно увидела бы ее.

- Для меня остается тайной, - сказал я, - как у нас тут люди успевают
поесть. Должно быть, едят стоя, только бы не пропустить что-нибудь.

- Это еще не все, - доложила Гризельда, сияя от радости. - Они уже
произвели разведку в "Голубом Кабане". Доктор Стоун и мисс Крэм занимают
смежные спальни, но, - она подняла указательный палец и помахала им, -
ДВЕРИ МЕЖДУ НИМИ НЕТ!

- Представляю себе всеобщее разочарование, - заметил я.

Гризельда расхохоталась.

Четверг начался с неприятностей. Две почтенные дамы из моего прихода
решили обсудить убранство храма и поссорились. Мне пришлось выступить
арбитром в споре пожилых дам, буквально трясущихся от ярости. Не будь все
это столь тягостно, я не без интереса наблюдал бы это физическое явление.

Затем пришлось сделать выговор двум мальчуганам из хора за то, что они
непрерывно сосали леденцы во время богослужения, но я поймал себя на том,
что делаю это без должной убедительности, и мне стало как-то неловко.

Потом пришлось уговаривать нашего органиста, который на что-то
разобиделся - он у нас обидчив до крайности.

К тому же в четыре часа беднейшие из прихожан подняли форменный бунт
против мисс Хартнелл, которая прибежала ко мне, задыхаясь от возмущения.

Я как раз шел домой, когда мне повстречался полковник Протеро. Он был в
отменном настроении - как мировой судья он только что осудил троих
браконьеров.

- В наше время нужно только одно - твердость! Для острастки! Этот
негодяй, Арчер, вчера вышел из тюрьмы и обещает свести со мной счеты, как
я слышал. Наглый бандит. Есть такое присловье: кому грозят смертью, тот
долго живет. Я ему покажу счеты - пусть только тронет моих фазанов!
Распустились! Мы стали чересчур мягкотелы, вот что! По мне, так надо
каждому показать, чего он стоит. И вечно они просят пожалеть жену и малых
ребятишек, эти бандиты. Чушь собачья! Чепуха! Каждый должен отвечать за
свое дело, и нечего хныкать про жену и детишек! Для меня все равны! Кто бы
ты ни был - доктор, законник, священник, браконьер, пьяный бродяга, -
попался на темном деле - отвечай по закону! Уверен, что вы со мной
согласны.

- Вы забываете, - сказал я, - что мое призвание обязывает меня ставить
превыше всех одну добродетель - милосердие.

- Я человек справедливый. Это все знают.

Я не отвечал, и он сердито спросил: