Чтение 6–й страницы книги ~Близнецы-соперники~

стал этого делать. Это же кабинет его сына, и телефон его. Вместо этого он
встал с ужасного кресла и подошел к двери. Открыл. Секретарша повторила имя:

- Синьор Теска? Савароне прервал ее:

- Это Альфредо Теска? Девушка кивнула.

- Пусть не вешает трубку. Я сейчас с ним поговорю. Савароне поспешно
подошел к письменному столу и взял телефонную трубку. Альфредо Теска был
десятником на одной из фабрик. И еще он был partigiano.

- Это Фонтини-Кристи, - сказал Савароне.

- Хозяин? Хорошо, что это вы. Это чистая линия, мы проверяем ее каждый
день.

- Никаких перемен. Все только усугубляется.

- Да, хозяин. Срочное дело. Прибыл человек из Рима. Он должен встретиться
с кем-нибудь из вашей семьи.

- Где?

- В доме на Олоне.

- Когда?

- Чем скорее, тем лучше.

Савароне взглянул на пальто и шляпу.

- Теска, помнишь два года назад встречу на квартире около собора?

- Да, хозяин. Скоро шесть. Я буду вас ждать. Савароне положил трубку и
взял пальто и шляпу. Он оделся и посмотрел на часы. Без четверти шесть. Надо
подождать несколько минут. Пройти через двор к заводу - недалеко. Надо
подгадать так, чтобы войти в здание, смешавшись с толпой, когда дневная
смена будет уходить, а ночная придет на работу.

Его сын вовсю эксплуатировал военную машину дуче. Компания
"Фонтини-Кристи" работала круглосуточно. Когда отец укорил сына за это, тот
ответил:

- Мы же не вооружение выпускаем. У нас для этого нет оборудования. А
конверсия слишком дорого стоит. Мы работаем только ради собственной прибыли,
отец.

Его сын. У самого талантливого из них оказалось пустое сердце.

Взгляд Савароне упал на фотографию в серебряной рамке. То, что она стоит
здесь, на столе Витторио, уже было жестокой шуткой над самим собой.
Фотография запечатлела лицо женщины, красивой по общепринятым понятиям.
Испорченная девочка, превратившаяся в испорченную женщину. Она была женой
Витторио. Десять лет назад.

Брак оказался неудачным. Скорее это был деловой альянс между двумя
чрезвычайно богатыми семьями. Жена не способствовала укреплению этого союза:
она была капризная, своевольная девица, чьи взгляды на жизнь определялись
состоянием.

Она погибла в автокатастрофе неподалеку от Монте-Карло, ранним утром,
когда закрылись все казино. Витторио никогда не вспоминал об этом. Его тогда
не было с ней. С ней был другой.

Его сын прожил четыре суматошных, несчастливых года с женой, которую
терпеть не мог, и тем не менее ее фотография стоит у него на столе. Даже
десять лет спустя. Савароне как-то спросил у него почему.

- Роль вдовца придает некую респектабельность моему образу жизни...

Без семи минут шесть. Пора. Савароне вышел из кабинета и обратился к
секретарше:

- Пожалуйста, позвоните на проходную и попросите шофера подогнать мою
машину к западному входу. Передайте ему, что у меня встреча в соборе.

- Слушаюсь, синьор... Вы не хотите оставить номер телефона, по которому с
вами может связаться сын?

- Кампо-ди-Фьори. Но полагаю, когда он соберется мне позвонить, я уже
буду спать.

Савароне воспользовался личным лифтом сына, спустился на первый этаж и
вышел через служебный выход на заводской двор. Ярдах в тридцати от него
стоял лимузин с гербом Фонтини-Кристи на передней двери. Он обменялся с
шофером взглядами. Тот чуть заметно кивнул: он знал, что делать. Он был
partigiano.

Савароне пересек двор, чувствуя на себе взгляды. Хорошо, что его
заметили, - точно так же было и два года назад, когда агенты тайной полиции
дуче следили за каждым его шагом, пытаясь напасть на след антифашистской
ячейки. Заголосили заводские гудки. Кончилась дневная смена - через
несколько секунд двор и все коридоры будут полны людей. У западных ворот уже
толпились рабочие: ночная смена должна занять места в шесть пятнадцать.

Он поднялся по ступенькам на крыльцо главного входа и попал в шумную
толчею коридора, успев в суматохе снять пальто и шляпу. Теска стоял у стены,
рядом с дверью в гардероб. Он был высок и худощав, чем-то похож на Савароне.
Теска взял у Савароне пальто и шляпу и помог ему надеть свой короткий
потрепанный дождевик с газетой в кармане. Потом передал Савароне большую
матерчатую кепку. Обмен в толпе совершился безмолвно, в мгновение ока.
Савароне помог Теске надеть верблюжье пальто: хозяин отметил про себя, что,
как и два года назад, рабочий неуютно чувствовал себя в чистой дорогой
одежде. Теска слился с людским потоком и двинулся к выходу. Савароне шел на
небольшом расстоянии, а затем остановился у то и дело открывающихся дверей,
сделав вид, что читает газету.

Он увидел то, что хотел увидеть. Пальто из верблюжьей шерсти и тирольская
фетровая шляпа резко выделялись среди поношенных кожаных пиджаков и потертых
рабочих курток. Двое мужчин, стоявших чуть в стороне от дверей, кивнули друг
другу и начали наблюдение, стараясь не потерять в толпе преследуемого.
Савароне смешался с толпой рабочих и оказался у двери как раз вовремя: он
увидел, как закрылась дверь лимузина Фонтини-Кристи и огромный автомобиль
плавно выехал на виа ди Семпионе. Оба преследователя стояли на тротуаре.
Подъехал серый "фиат", они вскочили в него.

"Фиат" рванулся за лимузином. Савароне зашагал к северным воротам и,
выйдя с территории завода, устремился к автобусной остановке.

Дом на берегу реки был давно заброшен. Некогда, лет десять назад, его
побелили. Снаружи дом казался обветшалым, но небольшие комнаты привели в
порядок и приспособили для работы. Тут располагался антифашистский штаб.

Савароне вошел в комнату, окна которой выходили на мрачные воды Олоны,
черные в ночной мгле. Трое людей тотчас встали из-за круглого стола и
приветствовали его тепло и уважительно. Двоих он знал. Третий, как он
догадался, был человеком из Рима.

- Сегодня утром я получил шифровку, - сказал Савароне. - Как это
понимать?

- Вы получили телеграмму? - недоверчиво спросил человек из Рима. - Все
телеграммы для Фонтини-Кристи, посланные в Милан, были перехвачены. Вот
почему я здесь. Связь с вашими заводами прервана.

- Я получил телеграмму в Кампо-ди-Фьори. Наша телеграфная станция
расположена в Варесе, а не в Милане. - У Савароне немного отлегло от души,
когда он понял, что сын все-таки не ослушался приказа. - У вас есть
информация?

- Неполная, синьор, - ответил посланник, - но достаточная, чтобы считать
дело чрезвычайно серьезным. И опасным. Внимание военных внезапно привлекло
наше движение на Севере. Генералы хотят его разгромить. Они намереваются
разоблачить вашу семью.

- Как кого?

- Как врагов новой Италии.

- На каком основании?

- За организацию встреч изменнического характера в Кампо-ди-Фьори. За
распространение враждебных измышлений и клеветы на государство. За попытку
помешать внешнеполитическим целям Рима и за подрыв индустриальной мощи
страны.

- Это пустые слова.

- Тем не менее, они хотят устроить показательный процесс. Им это
необходимо.

- Ерунда. Рим не посмеет возбудить, против нас дело на столь шатких
основаниях.

- В том-то и дело, синьор, - сказал человек нерешительно. - Это не Рим.
Это Берлин.

- Как?

- Немцы проникли всюду. Они всем заправляют. Ходят слухи, что Берлин
хочет лишить Фонтини-Кристи влияния.

- Они уже смотрят в будущее! - заметил один из двоих, старый partigiano.

- И как они собираются это осуществить? - спросил Фонтини-Кристи.

- Они хотят накрыть тайную встречу в Кампо-ди-Фьори. И заставить всех
участников свидетельствовать против Фонтини-Кристи как государственных
изменников. Это не так трудно сделать, как вам кажется.

- Согласен. Вот почему мы до сих пор действовали с такой осторожностью...
Когда это может произойти? Что вы об этом думаете?

- Я вылетел из Рима в полдень. Могу лишь предположить, что кодовое слово
"поршень" было использовано не случайно.

- Собрание назначено на сегодняшний вечер.

- Значит, "поршень" использован очень своевременно. Отмените собрание,
синьор. Явно просочилась информация.

- Мне понадобится ваша помощь. Я дам вам список имен... наши телефоны
прослушиваются. - Фонтини-Кристи стал писать на листке карандашом, который
передал ему третий partigiano.

- Когда должна состояться эта встреча?

- В половине одиннадцатого. Времени еще достаточно, - ответил Савароне.

- Надеюсь. В Берлине основательно взялись за дело. Фонтини-Кристи
перестал писать и взглянул на связного.

- Мне это странно слышать. Немцы могут отдавать свои приказы в
Кампидольо, но в Милане их нет.

Трое партизан переглянулись. Савароне понял, что услышал еще не все.
Наконец человек из Рима заговорил:

- Как я сказал, мы располагаем неполной информацией. Но нам известно
кое-что вполне определенное. Например, мы знаем, насколько Берлин
заинтересован в этом. Германское командование требует, чтобы Италия открыто