(хотя, надо сказать, получилось в результате ничуть не хуже, чем в среднем
по стране, и если бы переделал на Америку, так и напечатали бы).
словарик: характерные выражения, фразочки, поговорочки... Дурацкий
словарик, как раз для картонного следователя. За Бобом я не записывал,
хотя собирался это делать. Кое-что осталось в памяти, но не все.
государственный девиз. Предлагаю на выбор: "Вся жизнь - подвиг!" или
"Могло быть хуже!".
литературе. Именно поэтому в ней почти ничего и нет".
очереди и уступали места в общественном транспорте".
все продумали и теперь точно знают, как именно нам надо отдыхать. Надо
ехать на Бабье озеро. Там мы будем жить в палатках и готовить пищу на
костре. И ехать надо именно сейчас, потому что, да будет мне известно,
середина августа в наших широтах - это уже начало осени. Ага, сказал я и
задумался. До сего момента я и не подозревал, что соберусь куда-нибудь
ехать. Бабье озеро - это километров триста отсюда. Но с другой стороны - а
почему бы и нет? Ладно, сказал я, только вам-то, хорошо будет в палатке,
тепло... Ерунда, сказала Таня, что у меня - подруг нет? Так его, сказал
Боб, хватит ему свободного гражданина изображать, только ты, Таня,
постарайся, ты ему кого получше выбери. Будь спок, сказала Таня, ты же
знаешь, у меня есть вкус. Есть, сказал Боб, вот меня ты выбрала со вкусом.
Тебя я не выбирала, ты на меня с неба свалился. Все равно со вкусом,
упорствовал Боб.
одеяла. Все это было свалено посреди комнаты. Запахло дорожной пылью.
Нормально, сказал я, а как повезем? Оказалось, они знают и это. Я должен
буду нагрузить все это на бедного "Ковровца" и отвезти к месту нашего
будущего проживания, а они налегке поедут на автобусе. И тут вдруг я
понял, что давно и сильно хочу именно этого: махнуть куда-нибудь далеко и
надолго. И мы решили ехать послезавтра утром. Но назавтра похолодало,
пошел дождь, и мы задержались еще на два дня.
- произошло? Если бы мы уехали не в тот день, если бы мы расположились в
другом месте, а не в этом первом же попавшемся прибрежном лесочке, если бы
Таня из своих многочисленных подруг выбрала бы не Инночку, а другую...
Будто бы был кто-то, специально подталкивающий события так, чтобы они
выстроились коридорчиком, желобом, по которому мы с Бобом пронеслись - он
до конца, а меня он вытолкнул в последний момент. А может быть, Боб был
так заряжен на это дело, что притягивал к себе нужные события, и не
случись этой комбинации, была бы иная - с тем же исходом... или с другим?
Не знаю.
просачиваясь из-под неяркости, - при Таниной красоте надо присутствовать,
говорил Боб, - то Инночка была ярка, симпатична, разговорчива... и только.
Впрочем, может быть, я несправедлив к ней. Может быть, я просто не успел
ни рассмотреть ее, ни узнать как следует - после того, что там с нами
случилось (а Инночка явно ничего не поняла, но перепугалась страшно, к
тому же у нее возникли насчет нас с Бобом сомнения самого криминального
толка), Инночка избегала даже Тани. Хотя в момент нашего знакомства, а
Таня привела ее накануне отъезда, Инночка вела себя очень живо и от
предложения познакомиться поближе отказываться не стала.
плечо взвалил рюкзак с пивом и отправился на автостанцию. Я навьючил
мотоцикл, навьючился сам и, не слишком торопясь, покатил по шоссе.
"Икарус", идущий на Юрлов, обогнал меня примерно через час, и потом я
долго видел впереди его красную корму.
по обе стороны шоссе раскинулась комсомольская ударная стройка, поэтому
дорожное покрытие временно прекратило свое существование. На объездной же
дороге сидел по самые уши гордый "Икарус", и его собирались тащить
трактором. Я развернулся и потихоньку степью объехал все это безобразие.
На автостанции в Юрлове я подождал немного, а потом мы устроили челночный
рейс: я забросил Боба и прочее имущество на берег озера ("Вот тут сойдет",
- сказал Боб и ткнул пальцем туда, где лес подступал к самой воде, там мы
и остановились) и вернулся за дамами. Они сидели на скамеечке и, как от
мух, отмахивались от двух пьяненьких бичей. Дорога вдоль берега была,
мягко говоря, неровной, катил я с ветерком, Инночка изо всех сил
прижималась ко мне и взвизгивала, а Таня сидела в коляске и стоически
сохраняла спокойствие.
четвертый час дня, солнце пекло, решено было бросить все и немедленно
лезть в воду, смывать усталость, городскую и дорожную пыль, старые и новые
грехи и заботы. Дамы забрались в палатку переоблачаться и, переоблачаясь,
свернули палатку набок. Было много шума. Мы с Бобом принялись надувать
матрацы, но Боб вдруг бросил свой и полез в рюкзак. Голова? - спросил я.
Тес, сказал Боб, молчок! Он вытащил какие-то таблетки, бросил несколько
штук в рот и запил пивом. Потом забрал надутый мной матрац, отнес его к
воде и плюхнулся ничком. Пришлось мне надувать и второй, и к концу этой
работы у меня самого голова пошла кругом и в ушах зазвенело. Дамы,
наконец, выбрались из палатки - в одинаковых и одинаково минимальных
купальниках, внезапно белотелые и как-то сморщенные. Вероятно, так и
бывает всегда с человеком, если его вдруг вынимают из одежды и помещают
под яркое солнце. Впрочем, уже через пару часов дамы наши расправились и
заиграли.
хотелось, и выгнал нас из воды лишь голод. Боб бесился в воде, как юный
тюлень, и, наверное, лишь страшным усилием воли смог воздержаться от
своего коронного номера: всплывания со дна голой задницей кверху. Прочее
он вытворял все. Но выбравшись на берег, он внезапно помрачнел и погнал
меня за дровами, а сам остался разводить костер. С сухостоем в этом лесу
все было в порядке, я срубил штук пять сухих сосенок и шел уже обратно,
когда услышал шум мотора и увидел, что с дороги к берегу, метрах в
трехстах отсюда, сворачивает большой красный автобус. Не скажу, чтобы это
привело меня в бурный восторг - мы уже попредвкушали, какие ночные заплывы
будем устраивать. Впрочем, от палаток наших остановившегося автобуса видно
не было, он скрывался за изгибом берега. Но вскоре оттуда раздалось
дружное ржание и громкая магнитофонная музыка. Абзац интиму, пробормотал
Боб и стал, выпятив губу, оглядываться по сторонам. Давай переедем,
предложил я. Боб засопел и стал снова оглядывать наши палатки,
полувыпотрошенные рюкзаки, разложенные на просушку одеяла и матрацы,
костер, над которым уже закипала вода в котелках, порубленные и сложенные
кучкой дрова, и подвел итог: а ну их всех к лешему. И мы остались.
наш: рожки по-флотски и чай с печеньем - был почти как ресторанный. К
этому добавлялись и усиливали впечатление громкая музыка за леском и
пьяные крики. Надо полагать, они там начали бурно принимать внутрь еще в
дороге, потому что набраться до такой кондиции за такой срок просто
физически невозможно.
сказать, игривый, что начинали потихоньку шалеть, и Инночка уже не полезла
в палатку переодеваться, а прямо тут, у костра, сняла лифчик и повесила
сушить, а потом нарочито медленно натянула нейлоновую маечку с цветным
изображением японской девушки, поймавшей на удочку приличных размеров
рыбку. Боб залихватски подмигнул мне, а я вдруг отчаянно смутился и припал
к пиву. Хотя мы уже провели с Инночкой ночь и остались ею вполне довольны,
я почему-то не рвался повторять этот номер. И тут я наткнулся на Танин
взгляд. Она сидела, накинув на плечи штормовку, обхватив колени руками, и
спокойно смотрела на меня своими серыми насмешливыми глазами, и будто
говорила, пожимая плечами: а что делать? Ты же видишь - не судьба.
огромный костер - видно было зарево над лесом и летящие искры. Кто-то
хрустел кустами неподалеку от нас, но из-за того что мы смотрели в костер,
увидеть хрустевшего не удалось. Да мы особенно и не вглядывались. Было
тепло и душновато, и с наступлением темноты свежее не стало - наоборот.
Над озером взошла огромная кирпичного цвета луна с чуть отгрызенным левым
боком. Вода была гладкая как стекло. Купаемся - и по норам, сказала Таня.
По нарам, поправил Боб. Таня подошла к воде, не оглядываясь на нас, сняла
и бросила на песок купальник и стала беззвучно погружаться в дробящуюся
лунную дорожку. Она была немыслимо красивой сейчас и отчаянно далекой, она
была отдельно от всего - от людей, от вожделений, от отношений и связей, -
встала и легко сбросила с себя - погрузилась и поплыла тихо, без всплеска,
и мы тихо, молча смотрели на нее, как она входит в воду и как плывет,
смотрели все трое, даже Инночка что-то поняла и не побежала следом, и
молчала. И тут снова кто-то стал ломиться через кусты, теперь уж точно - к
нам.
запомнилось: у одного - острые усики, у второго - вывороченные слюнявые
губы. Инночка судорожно вздохнула и подалась назад, буквально вдавившись в
Маркелов Олег
Круз Андрей
Лукин Евгений
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Шилова Юлия