интеллектуального превосходства, опрометью ринулась из кухни - без воды. В
столовой она, смеясь, посмотрела на Нийла и сказала негромко и почти
добродушно:
Багдолл, да, да, мистер, и прошу этого не забывать. Борус и Белфрида! Нет,
все-таки комедия с этими неграми! Хотя, впрочем, почему комедия? Ты не
поверишь, но я, кажется, только что удостоилась чести познакомиться с
самым обаятельным и опасным прохвостом, какого когда-либо встречала.
Нийл.
останется на поле битвы. Но Борус исчез, исчезла и Белфрида, исчез и
ярко-красный двухместный автомобиль, стоявший у заднего крыльца; только из
раковины уныло выглядывала немытая посуда.
ему ближе всех в семье. Она была замужем за Чарльзом Сэйвордом, весьма
симпатичным молодым юристом, который один срок занимал должность прокурора
в городском суде. В этот вечер Китти и Чарльз пришли к Кингсбладам, чтобы
заняться основным делом своей жизни - игрой в бридж.
удивилась, когда случайно подняла голову и вдруг увидела Белфриду,
делавшую ей знаки из полутемного коридора. Позади виднелся сардонический
Борус Багдолл.
уйти. У меня дома заболели.
Борус смеется над ними.
тем лучше. Сейчас я расплачусь с вами. - Вестл прошествовала к своему
белому письменному столику и нетерпеливо раскрыла аккуратненькую расходную
книжку. - За вычетом того, что вы взяли в этом месяце вперед, вам
причитается шестьдесят три доллара шестьдесят пять центов. Ой! У меня не
хватит. - К игрокам: - Есть у кого-нибудь деньги?
доллара, но у Белфриды не нашлось сдачи.
Борус.
бандита за дверь, но, встретив непринужденно веселый взгляд Боруса, понял,
что именно этого Борус и добивается - для собственного развлечения.
Белфрида. До свидания, мистер - э-э - Багдолл.
немногочисленного, но избранного общества. Последовало короткое состязание
в силе, - стальная хватка Боруса против кулака Нийла, - потом Борус
улыбнулся. Эта улыбка так понравилась Нийлу, что прошло полминуты, прежде
чем он вспомнил о своем превосходстве белого человека и произнес с
подчеркнутой любезностью, которая сама по себе есть оскорбление:
уложит свои вещи.
пока мисс Грэй уложит свои вещи. - И исчез.
меня словно цепи свалились. И я решила подавить их своим великодушием -
милостивая белая госпожа простила и не гневается. Я думала, они сядут в
машину тихие, пристыженные (между прочим, какая у него машина! Мы даже и
мечтать не можем о такой). Ничего подобного! Они укатили, крича во все
горло: "Прощайте, дорогая!" Потому что, пока Белфрида наверху укладывала
вещи, Борус перемыл всю посуду и самым аккуратным образом убрал ее в шкаф
да еще оставил нам в кухне на столе подарок - четвертную бутыль
шампанского! Господи, я до сих пор и не видала шампанского в четвертных
бутылях, разве только на рекламных объявлениях.
никогда не видела ничего подобного!
шарманщика, сводника, гангстера черномазого и растаяли обе. Честное слово,
половина Америки сошла с ума - женская половина!
6
и всегда на столе была пепельница и утренний выпуск "Знамени фронтира".
Время от времени Нийл пускался в пляс посреди кухни, напевая: "Опять все
это наше!"
скучали по Белфриде, искали ее по всему дому, укоризненно смотрели на
Нийла и Вестл, спрашивали, хотя и без слов: "Что вы сделали с нашим
другом?"
сестру Нэнси Хавок.
рождества; она относилась к хозяевам даже теплее, чем им хотелось бы, и
всегда звала Вестл "золотко". Это была типичная для того времени
"финтифлюшка": почти добродетельная молодая особа, ласковая и грациозная,
как котенок, больше всего на свете любившая жевательную резинку и танцы.
нога, и он все чаще думал о войне, о погибших товарищах, о прошлогоднем
невеселом рождестве на госпитальной койке. Англичанки были заботливы и
добры, но он тосковал о голосах Среднего Запада, о своей матери, Вестл и
Бидди, о сестрах Китти и Джоан. Теперь они все снова вместе; это будет
первое за три года рождество в кругу семьи.
домой, все молодые солдаты объединятся, раз навсегда забьют вертящуюся
дверь, на которой с одной стороны написано "республиканская партия", а с
другой - "демократическая партия", и подадут свой голос за справедливость
и процветание и за то, чтобы больше не было войн. Но, просидев шесть
недель в банке и ничего за это время не услышав от банкиров, адвокатов и
коммерсантов, кроме предсказаний, что этот субъект Рузвельт в 1950 году
станет диктатором, он постепенно скатился к своей прежней вере в
незыблемость многозначных цифр.
"жидах", которые он часто слышал в теннисных клубах, Федеральном и
Сильван-парк. Он думал:
франко-канадским предкам неприятно было прозвище "лягушатники". Мне
нравился молодой лейтенант Розен, который подорвался на мине. Есть много
евреев, которые ничем не отличаются от нас, - наверно, есть. Нужно мне
усвоить либеральные взгляды, пока я еще молод, и потом уж держаться их всю
жизнь, чтобы не попасть в подлецы, когда будешь уже пожилым и толстым и
сделаешься директором этого банка - а может быть, и Первого Национального
в Сент-Поле".
операционного зала Второго Национального Банка. Все утро ушло у него на
дела по мелким ссудам; хлопотали о них преимущественно демобилизованные,
желавшие открыть какую-нибудь торговлю, и Нийл старался сочетать
благожелательность с осторожностью. Неверно, будто всякий банкир только и
думает, как бы разорить все мелкие предприятия, принадлежащие отчаявшимся
маленьким человечкам с больными дочерьми на руках. Не так уж легко
заниматься банковским делом, когда вокруг тебя господствует нужда.
отчетами, но рядом с воспоминаниями о мечтах военных дней эти отчеты
казались удивительно скучными. Он вздохнул, отложил сигарету и угрюмо
покосился на изящную бронзовую табличку с надписью "Н.Кинсблад,
Пом.Гл.Бухгалтера".
заняться изучением медицины. Но летом он временно поступил рассыльным во
Второй Национальный, а потом так и застрял под сводами этого уютного
мавзолея; появилась Вестл, потом Бидди, и дверь захлопнулась, и он, в
Шилова Юлия
Акунин Борис
Круз Андрей
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Каменистый Артем