ну, сын...
Петербург он со свойственной ему тщательностью знакомился с городом, побывал
конечно же и в трущобах на Калашниковской набережной, но даже там, среди
босяков и продажных девок, ему не доводилось слышать извержения вдохновенной
брани, свидетелем которой он стал.
делали на мне карьеру! Моя информация докладывалась в сферы! За вашей
подписью! А потом вы бросили меня - революция и все такое прочее! Без денег!
Без инструкций! Ни на одно мое письмо не ответили! И чтобы не сдохнуть с
голоду, я - именно по вашей милости - связался с бомбистами! Да, да, это я
ставлю акт против Дурново! Я писал вам, предупреждал добром, что необходима
помощь и поддержка, объяснял ситуацию, говорил что все может кончиться! А
вы?!
невозмутимость с ужасом подумал о том, в какой мере этот харьковский
провинциал вник в затаенный смысл происходящего и чуть что не взмолился.
образуется! Винюсь! Винюсь перед вами но ведь мы подданные обстоятельств
постарайтесь понять меня верно!
Герасимов затеял комбинацию по устранению министра Дурново?! Азефа знает
много лет характер его изучил вполне мог достаточно четко представить себе,
куда повернет подопечного оставь его на произвол судьбы темперамент южный
гонору тьма, ума палата ясное дело пойдет в то предприятие, которое сулит
выгоду. А успех акта против Дурново означает огромный приток пожертвовании в
кассу бомбистов партии эсеров. А кто их кассой распоряжается? Он Евгении
Филиппович. На акт идут несчитанные деньги, герою - карты в руки,
конспирация предполагает полнейшую неподотчетность, кровавое дело строится
на вере, иначе нельзя.
Чтоб все шито-крыто?! Не выйдет! Не пальцем сделан!
премьера Витте будут искать нового главная пружина российской иерархии не
премьер а министр внутренних дел тот кто держит вот уж воистину несчастная
держава - "тащить и не пущать" разрешили б дело - не было бы никаких
революции! А то как собаки на сене сами не могут а тем кто умеет перекрывают
дорогу. Только поэтому все эти Милюковы с Гучковыми и появляются им бы
свободу поступка, так ведь нет нельзя хоть ты тресни! А господа бомбисты тут
как тут спасители отечества жидовня треклятая! Дудки Петр Иванович
Рачковский, не ты мумия парижская а я стану строить комбинации! Я и никто
другой!
вздохнувши не отводя при этом взгляда от лица Азефа пошедшего красными
нервическими пятнами - зачем вы все о прошлом?! Я сострадаю Евгению
Филипповичу и обязан сказать об этом совершенно открыто как на духу. Вопрос
с актом против его высокопревосходительства министра внутренних дел империи
закрыт я полагаю. Видимо теперь Евгении Филиппович найдет возможным сменить
гнев на милость и предложит выход из создавшегося положения. Как будем жить
дальше вот в чем вопрос. Что станем делать в самое ближайшее будущее?
купить? Спросите каков в работе его агент поп расстрига Гапон? Выдал он
Петру Ивановичу нашу Боевую Организацию?
смехом по птичьи как то жалостливо завертел головой словно собирался клевать
корм, мазанул лицо Герасимова стремительным взглядом и снова забегал по
кабинету.
удовлетворение, - у вас и в спине испуг чувствуется Петр Иванович. Я по
спине человека снимаю еще точнее чем по лицу. Знаете, где сейчас ваш агент
Гапон находится? Нет? Он, голубь уже месяц как висит на крючке в заброшенной
дачке на финской границе. А под крюк Рутенберга, который его казнил по
приговору нашего ЦК, его ведь вы подвели. Между прочим коли б вы с ним
вместе пошли на ту дачку, как хотели - и вас бы вздернули. А пятьдесят тысяч
золотом что вы на операцию по вербовке Рутенберга получили у Дурново с
Лопухиным тю-тю! С концами - Азеф потер лицо своей большой ладонью и,
наконец, обернулся к Герасимову. - Что же касается моего будущего
сотрудничества с вами то сначала извольте уплатить мне пять тысяч рублей -
жалованье за то время что господин Рачковский игры водил с Гапоном. И еще
семь тысяч на оплату подготовки акта против Дурново извозчики, гостиницы
трактиры, экипажи, кони. И впредь прошу выплачивать мне тысячу рублей
золотом ежемесячно. Без всяких предварительных условии. Акт на Дурново
прервете легко сообщите в газетах контролируемых вами, что напали на след
бомбистов. И поставьте слежку за моими "извозчиками". Пусть их пасут денно и
нощно группа сама распадется. Я буду звать продолжать террор убеждать, что
Дурново несмотря на это, мы поднимем с экипажем и конями в воздух. Мне не
поверят предложат повременить поискать новые возможности. Ни одного из моих
"извозчиков" не брать, иначе засветите меня а я вам еще пригожусь.
столичной охранки запустил про то, что Азеф, согласившись вернуться на
работу, подвергает свою жизнь смертельному риску - революционеры
провокаторов казнят безжалостно, - и поинтересовался:
подвергается?! Я во Дворец выехать не могу - по вашему же указанию,
полковник! Я, министр, вынужден вам подчиняться! Каково мне в глаза государю
глядеть?!
ж тайком по ночам к Зинаиде Сергеевне ездишь, в номера! И к Полине
Семеновне, в ее дом; - благо вдова ничего не остерегается, во время утех
кричит так, что прохожие вздрагивают, думая, не насилуют ли кого...
Конспиратор дерьмовый..."
пашет, я не против: время беспокойное, каждый сотрудник позарез нужен. Что
же касается риска, то мы его оплачиваем.
добавив при этом:
вашем присутствии. Все до единой.
столице, получил информацию, которая есть ключ к незримому могуществу, вошел
во вкус дворцовых интриг и начал грести на себя, хватит каштаны из огня
таскать. Раз в месяц он встречался с Азефом в присутствии Рачковского, а
дважды - с глазу на глаз; во время этих-то бесед и рождалась стратегия
террора, на который - в своей борьбе за власть и продвижение вверх по
карьерной лестнице - решил поставить Герасимов, понимая, что рискует он не
чем-нибудь, а головой.
революционной, после того, как Трепов и Рачковский скушали Витте и вместо
Сергея Юльевича премьером был назначен вечно дремавший Горемыкин, а Дурново,
получив почетную отставку, сразу же свалил в Швейцарию, вместо него в
столице появился новый министр, Столыпин - провинциал с цепкими челюстями.
Когда дедушка Горемыкин ушел на покой, уступив место Петру Аркадьевичу,
когда выбрали вторую Думу, но она, по мнению Столыпина, оказалась еще более
левой, чем первая, именно Герасимов - в обстановке полнейшей секретности -
обговорил с Азефом план провокации, которая позволила и эту неугодную
правительству Думу разогнать.
предполагая даже, что зеленые глаза Дзержинского фотографически точно
зафиксируют его лицо в закрытом экипаже, куда садился руководитель
эсеровской боевки Азеф, знакомый Феликсу Эдмундовичу еще по Швейцарии, -
свел их там три года тому назад Яцек Каляев.
СПЕКТАКЛЬ СУДА НА ОКРУЖНОМ
членов первой Государственной думы, Дзержинский зашел в писчебумажную лавку
Лилина, что на Невском; спросил у приказчика два маленьких блокнота и дюжину
карандашей.
завернул требуемое в бумажный срыв, назвал цену и лающе, с подвывом зевнул.
потребуются в самом близком будущем.
разрешения. На улице достаточно сильный мороз...
круглое лицо; бородка клинышком, тщательно подстриженные усы, сальные
волосы, глаза маленькие, серые, круглые, в них нескрываемое презрение к
ляху, который и говорит-то с акцентом.
для объяснения...
его стали еще более маслянистыми, словно бы салились изнутри, от страха.
Максимов Альберт
Земляной Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Березин Федор