Чтение 6–й страницы книги ~В тупике~

До того как в их жизнь вторглась Элен, Владимир и Блини обычно умывались
на палубе из брезентового ведра, но теперь они на это уже не решались, и
Владимир спустился в кубрик, чтобы привести себя в порядок.

- Надо отвезти аккумы на зарядку! - крикнул ему Блини, не вылезая из
ялика.

Аккумуляторы заряжались от маленького моторчика, но он уже целую неделю
не работал. Значит, надо было везти в город эти аккумуляторы, снабжавшие
яхту электроэнергией.

Может быть, Жанна прислала Дезирэ, потому что... Владимир оттягивал
минуту встречи с шофером, который пил аперитив, листая утреннюю газету. По
ту сторону тонкой перегородки что-то зашуршало. Элен! Что она делает?

Наконец он вышел на палубу, бросил опять взгляд на Блини и заметил две
удочки, свисавшие с ялика. Это была еще одна прихоть кавказца - упорно
заниматься рыбной ловлей и радоваться случайному улову, когда ему вдруг
попадался угорь или, на худой конец, спрут.

- Надо бы найти тачку, отвезти аккумы! - сказал он. Тут Блини взорвался:

- Значит, за тачкой идти тоже мне? А ты-то чем занят? Я вот уже два часа
работаю! Я стряпаю, я прибираю, я все тут делаю, а ты...

Владимир отлично знал, что Блини поворчит-поворчит, но все сделает. Такой
спектакль разыгрывается по десять раз на день, а потом кавказец отправлялся
в путь, и нетрудно было заметить, что, идя по молу, он все время ворчит себе
что-то под нос.

А что если пропажу кольца уже обнаружили... Он спустился в кают-компанию,
хотя делать там было нечего. Солнце било прямо в иллюминаторы, и воздух
казался густым и пряным. Владимир не сразу заметил Элен, которая сидела в
темном уголке и писала письмо. Она подняла голову как раз в тот миг, когда
он ее увидел.

- Здравствуйте, мадмуазель, - сказал он, снимая фуражку.

Элен только слегка кивнула, не спуская с него глаз. Он не знал, как вести
себя. Никаких дел тут у него не было. Девушка терпеливо дожидалась, чтобы он
ушел.

- Шофер приехал, - сообщил он.

- Знаю.

- Ах, так! У него было поручение к вам?

- Нет.

Вот так они всегда и разговаривали. Она, всегда оставалась спокойной.
Впрочем, удлиненное лицо ее, с матовой кожей и темными глазами, казалось,
было создано для этого выражения спокойствия. Посетители кафе "У Полита"
находили ее высокомерной и заносчивой, потому что она ни разу там не была и
ни с кем не разговаривала.

- Хотите, я вам приготовлю моторную лодку? Он знал, что Элен любит ездить
в одиночестве на моторке на остров Сент-Маргерит или вокруг мыса Антиб.

- Спасибо, не надо.

- Я чем-нибудь могу быть вам полезен?

- Нет!

Все еще глядя на него, девушка покусывала кончик авторучки. Кому она
пишет? Невольно он бросил взгляд на голубоватую бумагу, но прочесть на
обороте ничего не мог.

- Может быть, передать что-нибудь вашей матушке?

- Нет, не надо.

Он вздохнул, еще раз осмотрелся по сторонам, кое-как попрощался и вышел.
На молу он столкнулся с Блини, который вез тачку.

- Ты куда?

Владимир раздраженно ответил:

- Поговорить с Дезирэ.

- И ты воображаешь, что я один потащу аккумы?

- Сейчас вернусь...

Но к полудню его все еще не было. Блини попросил помощи у Тони-рыбака,
который чинил сеть, сидя у себя в лодке, и повез аккумуляторы в гараж
Гольф-Жуана.

- Хозяйка за мной прислала? - тихо спросил Владимир, садясь на террасе за
столик напротив Дезирэ.

- Она вчера легла спать еще до полуночи. А утром поднялась сама не своя
от злости.

- А что она сказала?

- Ничего! Чтобы я за вами поехал... Бриллиант, никаких сомнений!

- Лили! - позвал он. - Принеси белого вина, анчоусов и маслин.

- А не хотите ли морских ежей? Немой принес только что...

Шофер ждал, просматривая газету. Он не спешил. Ничто его не трогало.

- Эге! Вот я, пожалуй, возьму морских ежей. Вы угощаете?

Два-три рыбака, сидя в своих суденышках, приводили в порядок сети,
которыми не пользовались целую неделю. Подальше, возле скал, медленно
скользила лодка, а ее владелец вытаскивал из воды, одного за другим, морских
ежей.

- А что они делали вчера вечером? - спросил Владимир.

- Не знаю. Когда я вернулся, хозяйка уже спала. Остальные ругались. Граф
говорил, что утром уедет...

- И уехал?

- Нет! Утром разразился новый скандал! Хозяйка всех вызвала к себе
наверх! Из сада, из самой глубины, было слышно, как она орет...

Владимир старался использовать последние минуты спокойной жизни и ел
анчоусы так же хладнокровно, как всегда.

- Она ничего особенного не говорила?

- По-моему, упомянула полицию...

Шофер макал хлебные корочки в соус морских ежей, запивая большими
глотками белого вина.

В это время Блини на яхте ждал, чтобы ему помогли погрузить аккумуляторы
на тачку. Красивый парусник, покинувший Канн, должно быть, нынешним утром
стоял на рейде, и паруса его свисали в недвижном воздухе.

- Идем?

Лили перемывала стаканы в прохладной тени кафе и наблюдала за обоими
мужчинами, в особенности за Владимиром, на котором и следа не было от
вчерашнего опьянения.

- Если кто меня спросит, я сейчас вернусь! - крикнул девушке Полит и
направился к рынку.

- И я ухожу, - вздохнул Владимир, вставая и направляясь к синей машине.

В последний раз он обернулся на "Электру" и увидел полосатую, белую с
синим тельняшку Блини.

- Поехали!

Он уселся рядом с Дезирэ, который курил сигарету и лихо брал виражи. Один
раз они чуть не налетели на автобус. Дезирэ и глазом не моргнул.

- По-моему, Пьеру с женой досталось на орехи за вчерашнее...

- А!

Владимир и не слышал, что тот говорит. Сигарета его потухла. Он вспомнил
голос Элен и подумал, что голос ее похож на голос матери, только не такой
хриплый.

- Как думаете, установится теперь погода? Владимир удивленно взглянул на
Дезирэ. Он опять не слышал его слов и недоумевал, о чем говорит его спутник.

А шоферу до этого было мало дела, и он только заметил:

- Ох и надрались же вы, должно быть, вчера вечером! В "Мимозах" старик
садовник разравнивал граблями песок на аллеях и собирал ветки, сорванные
бурей с кустов. В парке было полно красных и желтых цветов, солнечные блики
и тени ложились причудливой мозаикой.

Едва Владимир вышел из машины, как кто-то с рыданиями бросился к нему в
объятия.

- Ужас какой! Идемте скорей! Какой позор! - стонала Эдна, глотая слезы. -
Вы-то хоть образумьте ее!

И шведка потащила его к залитому солнцем крыльцу.

Глава 3

Никто вечером не мог бы рассказать во всех подробностях о событиях этого
дня. Да никто и не захотел бы рассказывать. Драма складывалась из таких
слов, жестов, взаимоотношений, которых потом стыдятся больше, чем
преступления.

Прежде всего, сцена в гостиной... Эдна вне себя тащит Владимира к дверям
дома... А кругом, весь день, до самого вечера, властвуют солнце, весна,
какой-то особенный воздух, словно над небом и землей пропел рожок, мгновенно
вернув к жизни цветы, лужайки и море.

Во всем чувствовалась Пасха, и казалось, вот-вот появятся на улице
девочки и мальчики, идущие к первому причастию.

- Она наговорила мне такие чудовищные вещи, Владимир!

Бывает так, что, узнав о смерти близкого человека, женщина на мгновение
забывает о том, как она выглядит, забывает о самоуважении и плачет с
искаженным лицом, пока наконец, сморкаясь, не постарается это сделать хоть
чуть-чуть эстетичней.

Но ни Эдна, ни кто-либо из живущих в доме уже ни о какой эстетике не
думали.

- Она меня даже шлюхой обозвала... - Дыхание Эдны сбивалось, она мяла в
руках платочек.

Открылась дверь гостиной. Появились граф де Ламотт и Жожо. Садовник,
поднявшись задолго до обитателей виллы, заполнил все вазы цветами, полагая,
что день будет такой, как обычно.

- Входите, Владимир! - четко произнес Ламотт. - Не мешай мне говорить,
Эдна...

Он хотел держаться с достоинством и решительностью. У него были тонкие
усики, но, на его беду, в это утро один ус обвис.

- У меня есть два свидетеля, следовательно, я могу подать в суд...

- Она нас попрекала тем, что мы у нее ели... Она даже заявила, что я с
вами спала, Владимир! Ну скажите сейчас, при моем женихе, - разве это