направляются в раздевалку, где медсестра переодевается, включая и туфельки
на шпильках. Могра почему-то убежден, что у нее есть небольшая машина,
скорее всего голубая или светло-зеленая.
Он закрыл глаза недостаточно быстро, и она понимает, что он проснулся.
хорошо. Если будете паинькой, я попробую дать вам немного апельсинового
сока.
знает, что он тоже не дурак. Если бы они повстречались не в больнице, а
где-нибудь еще, она обращалась бы с ним по-другому, ей и в голову бы не
пришло произнести эти дурацкие слова: "Если будете паинькой..."
листок, висящий в изножии кровати, и записывает туда его температуру. Он
единственный, кто не знает, что написано на этом листке, а ведь его это
касается в первую очередь.
оставлять двери приоткрытыми, причем не только в его палату, но и дверь в
зал, откуда доносится приглушенный гул.
распахивает дверь и начинает с любопытством его разглядывать. Паралитик,
который идет на поправку? Нет, судя по отсутствующему взгляду и по тому, как
он медленно покачивает головой, скорее, умственно неполноценный. М-ль Бланш
не обращает на него внимания, и, постояв так молча несколько минут, странный
тип удаляется.
бидонами. Дверь снова отворяется, и входит старшая медсестра в сопровождении
молодого практиканта.
протягивает листок, приколотый к куску фанеры. Матрона читает и передает
листок спутнику, но тот никак прочитанное не комментирует. Оба подходят к
штативу и укрепляют на нем новую капельницу с глюкозой.
парикмахера, чтобы моего пациента побрили?
должно быть, за четыре дня изрядно, да к тому же он еще и брюнет - этим
пошел в мать. И тут за него подумали, однако благодарности Могра не
испытывает. Он чувствует, что все эти знаки внимания обезличены, что он
занимает постель временно, а ритуал тут для всех одинаков. В один день -
электроэнцефалограмма. В другой - спинномозговая пункция. Затем рентген.
Затем - борода и апельсиновый сок...
вероятно, что никто не стал бы говорить с ним о его болезни, ему просто
посоветовали бы не тревожиться и довериться врачам.
очень занятой, и ему не так-то просто выкраивать среди множества дел время,
чтобы ездить сюда, к Итальянской заставе.
что было бы неплохо, если бы вам принесли портативный приемник. Я уверена,
что профессор не будет возражать, а вам полезно немного отвлечься.
зря она пытается думать за него. Жизнь за стенами больницы его не
интересует. Вполне довольно того, что происходит вокруг - проходящих по
коридору людей, звуков на этаже, которые он уже начинает распознавать.
довольно тучен и весит восемьдесят килограммов. Это, впрочем, не мешает м-ль
Бланш, которая сама весит не больше пятидесяти, легко переворачивать его с
боку на бок, вымыть с головы до ног и даже между делом сменить под ним
простыню.
глаза, потому что ему стыдно. Он не красавец - ни фигурой, ни лицом, и
никогда не был таковым. Расплылся еще в молодости, нос у него всегда был
бесформенный, лицо рыхлое. В свое время он очень от этого страдал. Однако,
сделавшись человеком значительным, стал думать о своей внешности гораздо
меньше и вызывающе называл себя уродом.
юношеский стыд.
одеколон, и пока вам не принесли ваш, захватила с собой флакончик.
этого не делать. Все равно она ничего не понимает. Другие тоже. Они могут
подумать, что он озлобился или полагает, что имеет право на что угодно,
поскольку руководит самой известной парижской газетой и двумя
еженедельниками. Но это не так. Дело тут гораздо сложнее, этого не
объяснить.
одеколоном, а не пресноватым, но не противным запахом болезни и лекарств.
Словно его пытаются слегка надуть. Приятно ли ему, что его собираются
побрить? Он в этом не уверен.
совсем рассвело. Туман поредел, вот-вот проглянет солнце. Две девушки в
голубых фартуках, перебрасываясь фразами по-итальянски, заходят в палату со
швабрами и опилками и, не глядя на него, не проявляя ни малейшего
любопытства, делают свою каждодневную работу.
с шестью желтыми гвоздиками налита свежая вода, морозный воздух струится
через маленькую форточку, прорезанную в верхней части окна. Парикмахер
далеко не молод и сам напоминает неизлечимого больного. Не исключено, что
так оно и есть. От его желтоватых пальцев пахнет табаком, у него скверные
зубы; работает он молча, с пугающей сосредоточенностью.
не уходит, словно чего-то ждет; м-ль Бланш наконец догадывается и достает из
сумочки банкноту.
потом.
за себя, как будто остался без денег. Ему уже не раз снился один и тот же
сон: он в каком-то чужом городе, начинает рыться в карманах и обнаруживает,
что у него нет ни сантима...
вечером? Очень возможно, что осталась дома: бегать по ресторанам и кабаре,
когда муж лежит в больнице, - это дурной тон. Если так, то она пригласила к
себе приятельницу, может быть нескольких. Она не способна пробыть в
одиночестве и часа. На маленьком столике постоянно стоит бутылка виски и
стаканы. Она всегда берет ее с собой в спальню, а иногда даже в ванную.
вмешивается не в свое дело:
первого брака, она родилась, когда ему было двадцать три, так что теперь ей
тридцать один, на три года больше, чем мачехе.
Лины. По его вине.
трехлетнюю девочку с матерью. Колет жила тогда уже в деревне, далеко от
Парижа, у одной старой родственницы, которая его ненавидела. Он несколько
раз приезжал к ней, без особой охоты, потому что встречали его там
враждебно. Дорога была долгой. А у него был тогда самый трудный и вместе с
тем самый важный этап карьеры.
массу самых совершенных ортопедических аппаратов. К сожалению, девочка к
тому же пошла в отца, от которого унаследовала бесформенную фигуру и рыхлое
лицо.
поскольку оба знают, что говорить им не о чем, эти визиты не столько
приятны, сколько Мучительны.
рабочем квартале, и работает в школе для умственно неполноценных детей,
основанной неким подвижником, доктором Либо, в которого она, кажется, тайно
влюблена.
которая стала видной актрисой и таким образом осуществила свое давнее
желание, потому что еще восемнадцатилетней девушкой ходила в студию
знаменитого Дюлена при театре "Ателье".
Но Могра тем не менее подумал: не почувствует ли его хромая дочь с
мужеподобной фигурой некоего злорадства, увидев, что он обездвижен и лишен
способности говорить?
Долгое время ему казалось, что да. Разве родители не обязаны любить своих
детей, а дети родителей?
который снова примется убеждать, будто все идет хорошо и он скоро снова
станет нормальным человеком.