Чтение 6–й страницы книги ~Мегрэ, лосьон и гангстеры~

десять столиков были покрыты скатертями в красную клетку, точь-в-точь такую
же, как на занавесках, а на стенах, обшитых деревом, висели фотографии
боксеров и артистов, почти все с автографами.

В этот час ресторан был еще почти пуст. У стойки двое мужчин играли в
кости с барменом. В глубине зала сидел молодой человек с девушкой, они ели
спагетти.

Никто не бросился навстречу вошедшим; правда, все присутствующие
проводили глазами эту странную пару - Мегрэ и худого, мрачного Лоньона, и на
мгновение в зале воцарилось напряженное молчание, словно кто-то шепнул, едва
они переступили порог: "Шухер, полиция!"

Мегрэ задержался у дверей, видимо колеблясь, не устроиться ли им у
стойки. Но потом, сняв пальто и шляпу, все же решил сесть за ближайший
столик. В зале вкусно пахло пряностями и чесноком. Игра возобновилась. Кости
снова ударили о стойку, но бармен при этом не спускал насмешливого взгляда с
новых клиентов.

Ни слова не говоря, официант протянул меню.

- Вы любите спагетти, Лоньон?

- Я закажу то же, что и вы.

- Что ж, тогда для начала две порции спагетти.

- Вино?

- Бутылку кьянти.

Мегрэ скользил взглядом по фотографиям, висящим на стенах, и вдруг встал
и подошел поближе, чтобы получше рассмотреть одну из них. Снимок, привлекший
его внимание, был, видимо, сделан несколько лет назад; на нем был изображен
молодой боксер, в углу фотографии - дарственная надпись Поччо и подпись:
Чарли Чинаглиа.

Бармен, по-прежнему стоя за стойкой, не спускал с Мегрэ глаз. Не
переставая играть, он спросил:

- Интересуетесь боксом?

- Точнее, некоторыми боксерами. Вы - Поччо?

- А вы - Мегрэ?

Они обменялись этими репликами совершенно спокойно, как бы небрежно, так
же как теннисисты перед началом матча для разминки перебрасываются мячами.

Когда официант поставил на столик бутылку кьянти, Поччо сказал:

- А я думал, вы пьете только пиво.

Он был небольшого роста, почти лысый, лишь несколько очень черных
волосиков торчало на самой макушке. Глаза у него были большие и круглые, нос
- картошкой, похожий на нос Лоньона, рот тоже большой и подвижный - рот
клоуна. Со своими партнерами, сидевшими против него за стойкой, он
разговаривал по-итальянски. Оба они были одеты с чрезмерной изысканностью, и
Мегрэ без всякого сомнения нашел бы их имена в полицейском архиве. Младший
явно употреблял наркотики.

- Лоньон, берите спагетти.

- После вас, господин комиссар.

Быть может, Лоньон и в самом деле никогда прежде не ел спагетти, а быть
может, он все это специально разыгрывал: он тщательно подражал всем жестам
Мегрэ с видом гостя, который из кожи вон лезет, чтобы понравиться хозяину.

- Невкусно?

- Да нет, что вы, вполне можно есть.

- Хотите, я закажу что-нибудь другое?

- Ни за что! Это наверняка очень питательно. Спагетти упорно
соскальзывали с его вилки, и молодая женщина, сидевшая в глубине зала, не
могла сдержать смеха. Кончив играть в кости, те, что стояли у стойки, пожали
руку Поччо и, бросив взгляд на Мегрэ, медленно, подчеркнуто медленно
двинулись к двери, словно специально демонстрируя, что им нечего бояться и
что совесть их чиста.

- Поччо!

- Да, господин комиссар!

Поччо оказался еще меньше ростом, чем можно было предположить, глядя на
него через стойку. У него были на редкость короткие ноги, и это особенно
бросалось в глаза, потому что он носил чересчур широкие штаны.

Он подошел к столику Мегрэ и Лоньона с дежурной улыбкой на губах и с
белой салфеткой под мышкой.

- Так вы, значит, любите итальянскую кухню? Вместо ответа Мегрэ снова
поглядел на фотографию боксера и спросил:

- Вы давно видели Чарли?

- Вы знаете Чарли? Вы были в Америке?

- А вы?

- Я? Я там прожил двадцать лет. В Сен-Луи, в Бруклине.

- Когда Чарли приходил сюда с Биллом Ларнером в последний раз?

Разговор этот шел совсем в американском духе, и Мегрэ заметил, что Лоньон
прислушивался к нему с некоторым изумлением.

И в самом деле, подобные беседы во Франции происходят обычно по-другому:
Поччо вел себя совсем не так, как этого можно было ожидать от хозяина весьма
подозрительного заведения, когда его допрашивает полицейский комиссар.
Держался он крайне непринужденно, уверенно, а его большие круглые глаза
искрились насмешкой. Скорчив комичную гримасу, он почесал себе затылок.

- Выходит, вы и Билла знаете? Неженку Билла, да? Очень симпатичный
парень.

- Один из ваших завсегдатаев?

- Вы полагаете? Поччо подсел к ним.

- Анжелино, принеси стакан. И он налил себе кьянти.

- Не волнуйтесь, вином угощаю я. Обедом, впрочем, тоже. Не каждый же день
мне выпадает честь принимать комиссара Мегрэ.

- А вы весельчак, Поччо!

- Мне всегда весело. Не то что вашему другу. Он, видно, потерял жену?.. -
И Поччо поглядел на Лоньона с наигранным сочувствием. - Анжелино! Ты подашь
этим господам эскалопы по-флорентийски. Скажи Джиовани, чтобы он приготовил
их, как для меня. Вы любите эскалопы по-флорентийски, комиссар?

- Позавчера я видел Чарли Чинаглиа.

- Вы только что прилетели из Нью-Йорка?

- Чарли в Париже!

- Серьезно? Ну что за народ! Десять лет назад он звал меня только "мой
Поччо", он дня без меня не мог прожить. Впрочем, если мне память не
изменяет, он называл меня "папа Поччо". А теперь выясняется, что Чарли в
Париже, а ко мне и носа не кажет!

- И Билл Ларнер тоже вас забыл? И Тони Чичеро?

- Повторите, пожалуйста, последнее имя. Поччо даже не пытался скрыть, что
ломает комедию. Он откровенно кривлялся, словно клоун на манеже. Лишь
внимательно приглядевшись, можно было заметить, что, несмотря на все ужимки
и шуточки, взгляд его оставался жестким и тревожным.

- Странно. Я знавал немало разных Тони, но вот Тони Чичеро что-то не
припомню.

- Он из Сен-Луи.

- А вы были в Сен-Луи? В этом городе я получил американское гражданство.
Ведь я - гражданин Соединенных Штатов.

- Но сейчас вы живете во Франции. И французское правительство может в
один прекрасный день лишить вас лицензии на содержание ресторана.

- Почему? Разве я нарушил санитарные нормы? Драк у меня тоже не бывает -
можете справиться у комиссара нашего района. Господин комиссар - вы его,
наверное, знаете - посещает иногда мой скромный ресторан, для меня это
большая честь... В эти часы у меня всегда мало народу - моя клиентура
приходит позже... Ну как, по вкусу ли вам наши эскалопы?

- У вас есть телефон?

- Конечно! Кабина вон там, в глубине зала, дверь налево, рядом с
туалетом.

Мегрэ встал, направился к телефону, плотно закрыл за собой дверь, набрал
номер Сыскной полиции и шепотом произнес:

- Жанвье? Я у Поччо, это ресторан на улице Акаций. Предупреди службу
подслушивания, чтобы на весь вечер подключились к этому телефону. Времени у
тебя достаточно - ничего интересного раньше чем через полчаса не произойдет.
Пусть записывают все разговоры, особенно если будет произнесено хоть одно из
трех имен, которые я тебе сейчас назову.

И он по буквам продиктовал имена Чинаглиа, Чичеро и Билла Ларнера.

- Ничего нового?

- Ничего. Просматриваю регистрационные карточки гостиниц.

Когда Мегрэ вернулся в зал, он увидел, что Поччо пытается, правда тщетно,
вызвать улыбку на лице Лоньона.

- Значит, выходит, вы пришли ко мне не ради моей итальянской кухни,
комиссар?

- Послушайте, Поччо, Чарли и Чичеро уже две недели в Париже, вы это
знаете не хуже меня. С Ларнером они встретились, скорее всего, у вас.

- Чичеро я не знаю, но что до Чарли, то он, должно быть, сильно
изменился, раз я его не узнал.

- Ясно. По некоторым причинам мне хотелось поговорить с этими господами с
глазу на глаз.

- Со всеми тремя?

- Речь идет о серьезном деле. Об убийстве. Поччо комично перекрестился.

- Вы меня поняли? Ведь мы не в Америке, где так трудно собрать улики.

- Вы меня огорчаете, комиссар. Честно говоря, я от вас такого не ожидал.
- И добавил, поднимая свой стакан: - За ваше здоровье! Я очень рад с вами
познакомиться! Я много слышал о вас, как, впрочем, и все. И я говорил себе:
"Этот человек знает жизнь, все видит насквозь". А вы приходите ко мне и
обращаетесь со мной так, словно вам невдомек, что Поччо никогда никому не
причинил ни малейшего зла. Вы расспрашиваете меня о каком-то давно забытом
боксере, которого я н? видел десять, а то и пятнадцать лет, и думаете обо
мне бог весть что...

- Стоп! Сегодня я больше не намерен обсуждать с вами все это. Я вас
предупредил: речь идет о мокром деле.

- Странно, в газетах об этом ничего не было. Кого убили?