Чтение 6–й страницы книги ~Тринадцатый рейс~

- У него на площади Марата знакомая жила какая-то. Люда, что ли, -
вмешался я в разговор. Разумеется, никакой Люды я не знал.

- Да нет, - тут же возразил Леша. - Не Люда, а Клава, и не на площади
Марата, а на улице Самоварникова. В том районе у Маврухина не было никаких
знакомых.

Разговор получался любопытный. Однако мыслитель Валера неожиданно
вернулся к общей философской теме.

- Первый же час нашей жизни укоротил ее, - сказал он, цитируя кого-то из
стоиков.

Боцман приоткрыл рот, и я понял, что сейчас последует "все там будем" или
"от судьбы никто не уйдет".

Требовалось незаметно, но решительно повернуть беседу в нужное русло.

- Недаром Карен говорила в тот вечер, что у нее плохие предчувствия, -
сказал я. - Бывает так перед несчастьем! То собака воет, то еще что-нибудь.
За день до того, как Маврухину свалиться, и тоже около одиннадцати - я как
раз на палубе был - вдруг слышу: словно кто-то зовет. Тоненько:

"Маврухин, а Маврухин!" Сверху, с мостика. Я посветил - никого нет.
Только выключил, снова: "Маврухин, а Маврухин!"

Все оцепенели. Признаюсь, и мне стало жутко от собственной выдумки. Но
нужно было расшевелить ребят, вызвать поток воспоминаний обо всем, что
происходило в последние дни и могло показаться необычным, странным.
Преступник не оставил следов, совершая убийство. Ну, а если он оставил их
до? Ведь был же период подготовки!

Первым прервал тяжелое молчание Кэп.

- Бабьи выдумки. Лишь бы поболтать... Боцман, однако, поддержал меня:

- Нет, почему же? У нас в деревне бывало - в день, когда помереть
человеку, вдруг кто-то приходит и зовет. У нас говорили - это Мажанкис.

- Какой еще Мажанкис? - грозно спросил Кэп. Боцман развел руками.

- Не знаю. Никто его не видел. Мажанкис, и все. Приходит!

Неожиданно Леша Крученых, который не верил ни в домовых, ни в бога, ни в
черта, пришел на помощь Боцману.

- А что! - сказал он, поправляя галстук. - В этом что-то есть.
Рассказать?

Он посмотрел на Васю Ложко. Механик пожал плечами: мол, ерунда, но
любопытная. Валяй.

- Ты же сам, Вася, рассказывал, - продолжал поммех. - Ночью по машинному
отделению кто-то ходил. И сжатый воздух вдруг зашипел, как будто давление
стравливали.

-. Пустое, чего там! - махнул рукой Вася, явно смущаясь.

- Да не пустое. Ведь было же? Было. Ты и сам обратил внимание.

Ивану Захаровичу, который смотрел на мир ясно и просто, не понравились
мистические толки.

-Наверно, штуцер неплотно завинтили, - сказал он. - Вот и шипело. Следите
за двигателем, механики!

- Дело в том, -мягко сказал Вася, - что все штуцера в трубопроводе были
завинчены крепко, можете проверить. Но давление действительно стравили
ночью.

- Хочешь сказать, у нас орудуют привидения?- спросил Кэп. - Кто стоял на
вахте?

- Маврухин.

- Нда... Это когда бочка с "обтиркой" загорелась на берегу?

- Верно.

Я тотчас вспомнил волнения той ночи. Теплоход стоял на втором причале,
под самым фортом, там, где докеры складывают всякий мусор. Ночью вспыхнула
одна из бочек с "обтиркой" - промасленным тряпьем. Очевидно, произошло
самовозгорание. Над бочкой возник двухметровый огненный столб. Маврухин,
напуганный близостью огня, разбудил капитана, и тот отвел теплоход подальше,
на восьмой причал, где мы и остались. Тем временем Валера, Ложко и я
справились с пожаром, закрыв бочку брезентом.

- А ведь действительно давление в ресивере было стравлено, - сказал Кэп.
- Пневмостартер у нас берет с первого оборота, а в тот раз дизелек еле
завелся.

- Знаю, - хмуро сказал Ложко. - Я утром спустился в машинное. Около
сорока атмосфер вместо пятидесяти. Проверил штуцер - свинчен на шесть
витков.

- На свете есть много, друг Горацио... - начал было Валера, но Кэп
раздраженно перебил его:

- Хватит. До чертей договоримся. Предчувствия, штуцера, голоса с мостика!

Ребята нехотя разошлись по каютам.

Этой ночью Леша нес вахту...

Он поднялся на мостик, поставил шезлонг. Лицо его от раскуриваемой трубки
озарилось красным светом.

"Мальчик из коробки с тортом". Язвительная Карен, этот мальчик не такой
уж приторно-сладкий. Не надо верить чистенькому личику, блеску бриллиантина
и безукоризненно вежливому тону. Лешенька Крученых провел три года в колонии
для несовершеннолетних. У него особые причины носить в будний день
открахмаленную рубашку и аккуратно повязанный галстук.

Он старательно бережет & себе чистенького, отутюженного пай-мальчика, так
не похожего на того "урку", который однажды ночью убежал от пьяного отчима.

Я поднялся на мостик и присел на скамейку рядом с шезлонгом Леши.

- Ты выдумал насчет штуцера? Это был первый пришедший в голову вопрос -
завязка разговора.

-Нет, не выдумал.

- Странная история. Как ты ее объясняешь? Зачем кому-то понадобилось
свинчивать штуцер?

Замечательная пенковая трубочка гасла. Леша, отчаянно пыхтя, придавил
большим пальцем табак.

- Кто его знает... Сейчас все мы не в себе, ищем чего-то. Нелепо вышло с
Маврухиным, как нелепо! Случайность...

Рядом с "Онегой" прогудел мощным мотором катер. Нас качнуло, стукнуло о
пирс, и теперь свет лампочки, горевшей в рубке, падал прямо на лицо Леши
Крученых, я же оставался в тени.

- Просто я смолчал на камбузе, - сказал я. - Такое знаю, что все бы
ахнули.

Я внимательно наблюдал за ним. Чуть-чуть излишне подчеркнутое
безразличие, чуть-чуть убыстренная реакция - здесь все зависит от этого
"чуть-чуть". Я взял его за руку - как бы по-дружески, желая полностью
довериться. Мои пальцы ощущали и малейшее движение мышц и биение крови.
Человек может научиться владеть мимикой, но мышцы руки и пульс всегда выдают
волнение. Этот принцип использован и в "детекторе лжи".

Леша поднял бровь и спросил довольно иронически:

- Ты видел привидение, которое скрутило штуцер?

- Нет. я в самом деле знаю. В тот же вечер догадался обо всем.

Конечно, это был детский, наивный блеф. За такие штучки меня следовало бы
дисквалифицировать с последующим недопущением к оперативной работе сроком на
двадцать лет (за двадцать лет подрастет более толковое поколение). Но я
делал ставку на атмосферу тревоги. Леша, как и все, был взбудоражен после
разговора за ужином. Если бы мое предостережение попало на больное место, я
сразу почувствовал бы это.

Но реакция поммеха выражалась в простом любопытстве. Никакого испуга,
настороженности:

- Да ты рассказывай, не тяни!

Тогда я наклонился к нему и шепнул на ухо:

- Машутка влюблена в механика.

- Фу ты, черт! - сказал Леша Крученых. - Кто же не знает? Об этом
сигнальщики флажками пишут. Старый анекдот рассказываешь!

Он хлопнул меня по плечу, по-дружески прощая туповатость.

"Ерунда, ерунда и еще раз ерунда! - сказал я себе, спустившись с мостика
и стукнув кулаком о твердый обод спасательного круга. - Эти четверо ни при
чем. Что ты суетишься и устраиваешь дурацкие экзамены, от которых душе
тошно?"

Я прошел в душевую. На стоянках, когда дизель не работал, нам приходилось
довольствоваться холодным душем. "Прочищает мозговые извилины", - говаривал
Кэп.

Действительно, прочищало. Душ был жестким, как терка, и сразу снял
усталость.

Я провел ладонью по изогнутой водопроводной трубе и нащупал плотное
кольцо изоляционной ленты. Из-под нее били тоненькие струйки воды.
Вездесущий работяга Прошкус в самом деле поработал в душевой.

К черту, сказал я. Верю тебе, Боцман. И тебе, лодырь Ленчик, и тебе,
мудрый философ Марк Валерий Петровский. Верю всем четверым.

Очевидно, это решение и было вторым, моральным душем; исчезла никотинная
горечь, оставшаяся после разговора с Лешей. Все стало просто и ясно. Я
постучал в каюту Боцмана и вошел к нему не как "сыщик", нарядившийся в
тельняшку и полный профессионального любопытства, а как человек,, жаждущий
дружеского разговора.

Боцман лежал на верхней койке и пришивал пуговицы к кителю механика.

Увидев меня, он заулыбался.

- Хорошо, что зашел. Одному плохо. Хочешь покушать? Может, холодного
компота?

- Ты как нянька, - сказал я. - Расскажи что-нибудь о своей деревне.

- Тебе в самом деле интересно про мою деревню? - обрадовавшись, спросил
Боцман.

- Правда.

Я закрыл глаза, слушая монотонный голос Стасика. У каждого из нас есть
"своя деревня", о которой можно рассказывать бесконечно. Своя деревня - где
все первое. Первый шаг по скрипучей половице, первое падение, первый
шлепок... У меня тоже есть такая деревня - Колодин. Патриархальный и добрый.
В нем живет Ленка. Красивая, озорная и... патриархальная в своей слепой