Чтение 6–й страницы книги ~Охотники за девушкой~

- А ты читал мою медицинскую карту? Тебе известен мой диагноз?

- Разумеется. Еще я поговорил с твоим другом-доктором.

- О'кей. А почему понадобилось вмешательство федералов? Я давно отошел от
дел и ничем не занимался в течение нескольких лет.

- Семи лет.

- Долго, Арт, очень долго... У меня нет удостоверения, нет револьвера. 3а
это время я даже ни разу не пересекал границу штата. В течение семи лет я
глушил в себе все позывы к какому бы то ни было действию, и вдруг мне на
голову сваливаются федералы. - Я внимательно посмотрел на него, стараясь
прочитать ответ на его лице. - Чем обязан такой чести?

- Коул. Ричи Коул.

- Ну и что?

- Возможно, ты мне расскажешь, Майк Хаммер. Он просил позвать тебя, ты
пришел, и он разговаривал с тобой. Я хочу знать, что он успел рассказать.

Я улыбнулся так, как думал, что уже не умею улыбаться.

- Все это хотят знать, Рикербэк.

- Рикербай.

- О, прости. Но откуда такое любопытство?

- Не важно, просто расскажи, что он сообщил.

- Нет.

Он никак не отреагировал, продолжая сидеть с тем же невозмутимым
спокойствием, которое выработалось у него за годы работы во благо
безопасности государства. Он терпеливо смотрел на меня. Я лежал на
больничной койке с диагнозом "тяжелая алкогольная интоксикация", а потому
мог говорить и делать что угодно.

Наконец он произнес:

- Возможно, мы сумеем договориться, приятель? Я кивнул:

- Но мы не станем этого делать.

- Почему?

- Не люблю суетливых и непоследовательных людей. Меня избивали, таскали
по разным местам, где я особенно не хотел бывать. И все это делали
полицейские. Один из них был моим другом. И вдруг он сейчас выдвигает против
меня обвинения, потому что я не желаю помогать следствию, которое пошло по
ложному пути.

- Предположим, я могу гарантировать тебе полную неприкосновенность.

Немного подумав, я сказал:

- Это уже интересно.

- Когда-то женщина убила твоего друга, и ты сказал, что убийца умрет. И
убил ее.

- Заткнись, морда, - буркнул я.

Он был прав. Это было давно. Но это могло случиться и вчера. В моей
памяти навсегда останутся ее лицо, золотистый оттенок ее кожи, ее
удивительные волосы и глаза. Всем этим была Шарлотта... А теперь она мертва!

- Подействовало, Майк?

Не было смысла дурачить его, и я кивнул.

- Я стараюсь не вспоминать об этом. По его лицу, испещренному мелкими
морщинками, было видно, что он понимает.

- Ты знал Коула? - поинтересовался я. Сейчас было трудно определить цвет
его глаз.

- Он был одним из нас, - ответил Арт. - Мы были близки с ним, Хаммер. В
свое время я тренировал его. У меня никогда не было сына, и он был для меня
самым родным человеком. Возможно, теперь ты понял, почему я завел разговор о
твоем прошлом... Тот, кто умер, был мне очень дорог, и я обязан найти
убийцу. Это должно иметь значение и для тебя. Так же как ты, я пойду на
любые крайности, чтобы прижать к стенке того, кто это сделал. Я дал клятву,
Майк Хаммер, и думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Ничто не остановит меня,
а ты - исходная точка. - Он замолчал, снял очки, протер их и спросил:

- Ты меня понял?

- Да.

- Ты уверен? - Тон его изменился. - Пойми, меня ничто не остановит.

Сейчас он был беспощадным. Очень распространено ошибочное мнение, что
жестокие люди - это такие широкоплечие громилы с грубыми чертами лица и
квадратными челюстями. Это совсем не так. По-настоящему жестокие люди - это
те, кто не останавливается ни перед чем и кто практикуется в умении
уничтожать. Арт Рикербай был одним из них - Твоя позиция не совсем
официальна, - заметил я.

- Я лишь стараюсь убедить тебя.

- О'кей, меня это убедило.

- Так что же Коул?

- Это уже другое дело.

- Но не для меня.

- Слушай, Арт. Ты не в том меня убедил. Я ведь тоже сильный.

- Нет, Хаммер, ты уже не тот.

- Чтоб ты сдох!

Он встал медленно и плавно, как огромный серый кот, вежливый, но
жестокий:

- Может, все-таки закончим с этим сейчас?

- Ты меня торопишь, дружок?

- Просто есть один план, с которым ты должен ознакомиться Я ощутил
усталость, но на эти слова улыбнулся:

- Фараон... Проклятый фараон.

- Ты сам был им Когда-то.

- Я и не прекращал им быть.

- Тогда давай действовать заодно.

На этот раз я взглянул на него более внимательно:

- Мне нужен один день и еще кое-что, в чем ты мне поможешь.

- Продолжай.

- Помоги мне выбраться отсюда.

- И что тогда?

- Возможно, я тебе что-нибудь расскажу, а может быть, и нет. Если же ты
мне не поможешь, я сам выберусь отсюда, просто с твоей помощью это сделать
проще. Меня не касается, как ты это провернешь. Выбирай.

Рикербай усмехнулся:

- Я выпущу тебя отсюда. Это устроить нетрудно. И свой день ты получишь.

- Вот и спасибо.

- Один уговор: ты сам придешь ко мне, не хотелось бы тебя разыскивать.

- Обязательно, дружище, оставь свой телефон. Он что-то сказал, но слов я
не разобрал, так как опять провалился в сон. Я с нетерпением протянул руки
навстречу долгожданной темноте, и она спокойно и мягко закутала меня в свое
покрывало...

Глава 4

Арт не появлялся целых три дня. Три дня я наслаждался покоем, кушал
супчик и соблюдал постельный режим. Затем появился высокий худой мужчина,
который принес мне одежду, и встревоженная медсестра, которая ничего не
могла понять, так как получила от врача насчет меня иные инструкции.

Как только я оделся, мужчина вывел меня наружу и усадил в черный "форд".

- Куда ехать?

Я назвал какое-то место в центре города, и через пятнадцать минут мы уже
были там.

Когда я выходил, он протянул мне конверт и очень спокойно сообщил:

- У тебя есть один день, не больше. Я кивнул:

- Передайте Рикербаю мою благодарность. Он дал мне визитную карточку, где
были указаны телефон и адрес офиса "Пирейдж-брокерз", расположенной всего в
двух кварталах от Бродвея.

- Поблагодаришь его лично, - заявил он, хлопнул дверцей и вскоре исчез в
потоке машин.

В течение нескольких минут я любовался городом, чего давно уже не делал.
Было спокойное воскресное утро. День обещал быть переменчивым, как капризная
женщина.

Первый же таксист на стоянке оглядел меня с ног до головы и снова
уткнулся в газету. Я ухмыльнулся, хотя ничего забавного в этом не было.
Засунув руки в карманы пиджака, я обнаружил в правом из них бумажник с
пятьюдесятью долларами.

Спасибо тебе, Арт Рикербай, дружище!

Я подозвал машину и распорядился ехать на Сорок девятую улицу.
Расплатившись с шофером и дав ему два доллара сверху, я подождал немного,
чтобы убедиться в отсутствии слежки.

Никого. Впрочем, даже если бы Пата известили о моем освобождении, он не
стал бы сейчас связываться со мной. Я подождал еще пять минут, а потом
двинулся на север Старик Дьюи уже лет двадцать подряд каждый день сидел в
своем киоске на углу Во время войны солдаты и офицеры могли брать у него
газеты бесплатно, и до сих пор ветераны помнили об этом. Сейчас старику было
за восемьдесят, и ему приходилось надевать очки, чтобы различать лица.
Друзья, их голоса, беседы с ними - всем этим он очень дорожил.

А я? Черт, мы со стариком Дьюи были давними друзьями. Я никогда не
забывал забежать к нему на минутку, чтобы купить воскресный номер "Ньюс" или
"Мирроу". В прежние времена он был даже посредником в моих делах. Он всегда
был надежен и безотказен.

Но сейчас его не оказалось на месте.

Дан-Дак Джонс, который подрабатывал уборщиком в "Кловер-баре", сидел в
киоске и ковырял в зубах, просматривая свежий номер "Кавалера". Только когда
я чуть ли не по плечи влез в окошко, он поднял голову и с трудом узнал меня.

- О, привет, Майк!

- Привет, Дан-Дак! Что ты тут делаешь? Он пожал плечами:

- Помогаю старику Дьюи. Я всегда его замещаю, когда ему надо отлучиться.

- А где он сейчас?

- Не знаю. Он и вчера не появлялся. У меня ведь ключи, и я всегда ему
открываю. Сегодня та же история.