поводу гражданина Парфенова, который, судя по их бумажке, должен здесь
жить, но который, по утверждению привратника, здесь не живет.
дорожке пересек уютный вестибюль и быстренько прошмыгнул за лифты, к
черной, так называемой, пожарной лестнице. Этой лестницей в доме никто не
пользовался, как-никак, к услугам жильцов три лифта, но на ней чистота,
прибранность, порядок. Ни пыли, ни подозрительных луж, ни ломанных ящиков,
ни помойных ведер. Культурно тут жили, культурно.
надо было на восьмой этаж. По старости лет отдыхая после каждых трех
этажей, он за какие-то десять минут добрался до восьмого.
привилегированного гнезда, поздние - только-только за утренним кофе
приходили в себя.
элегантно обитой двери квартиры 66. В соседней квартире, почуяв его, вяло
гавкнула собака, гавкнула и замолчала, сытая ленивая сволочь. Отскочивший
было к спасительной лестнице Смирнов, вернулся на исходные. Замок был
новомодный, импортный, но несложный. Да и зачем замки в таком доме? Здесь
все под охраной: и жильцы, и квартиры.
тут же закрыл ее, вытер на всякий случай ноги о кокетливый половичок,
включил свет в прихожей (верхний свет зажегся и в холле) и осмотрелся.
Вадимович Курдюмов! Ничего себе скромненькая двухкомнатная квартирка с
жилой площадью в двадцать восемь квадратных метров! Один холл, не входящий
в жилую площадь, был метров тридцати. Не холл - гостиная, обставленная с
импортным дефицитом и дорогим шиком. Смирнов, решив передохнуть, уселся в
развратно мягкое, убаюкивающее финское бархатное кресло. Не спеша выкурил
беломорину. Но пора и честь знать. И начал, как положено: по часовой
стрелке.
куртки. Явно ни разу не одеваны владельцем с весны. Смирнов старательно
обшарил карманы. По собственному опыту знал, что, меняя одежду, часто
забываешь переложить из кармана в карман не очень нужные в этот момент
вещицы. Так и есть: металлическая мелочь, вот синенькая пятерка
заблудилась, початая пачка "Мальборо", носовой платок с узлом на углу.
Интересно, о чем не хотел забыть Иван Вадимович? Стоп, бумажка. "В восемь
вечера обязательно позвонить Вас. Фед." Василию Федоровичу, надо полагать.
Следует поинтересоваться, кто такой Василий Федорович.
часовой стрелке. Спальня, спаленка скорей. Ах, спаленка! В розово-голубых
кружавчиках, оборочках, занавесочках, накидочках. А посередке -
трехспальное антикварное ложе под золотым покрывалом. Все-таки не педрила,
для педрилы слишком напоказ, скорее эротоман. Поехали.
Ночной столик. Дезодоранты, чтобы, значит, в процессе потом не вонять,
бумажные салфетки, импортные презервативы, слабительное "сенаде".
сложены лифчики и трусики. Лифчиков побольше. Скромные, дешевые,
маленькие. Кандидат наук специализировался на
указницах-несовершеннолетках. Так сказать, растлитель-фетишист. Ни хрена в
спальне не было.
Библиотека, правда, небогатая, томов двести, но сил затратил достаточно.
Перед тем, как начать потрошить письменный стол, отдохнул, сидя в кресле и
любуясь через окно Гоголевским бульваром. Не особо надеясь, Смирнов
приступил. Как и следовало ожидать, самый мизер - вероятно Курдюмов весьма
тщательно готовился к окончательному уходу из квартиры. Ни серьезных
бумаг, ни последних фотографий, ни телефонных книжек, ни записок для
памяти - ничего. Из писем - любовные малограмотные послания от юных
дурочек. Из бумаг - черновики докладов, с которыми выступали по
экономическим вопросам руководители партии и правительства.
кружочками были отмечены несколько населенных пунктов, да два листочка,
исписанные Курдюмовской рукой. Убористый этот жесткий почерк был Смирнову
знаком: читал его рукописную автобиографию. Листки он нашел, вынув ящики
письменного стола. Часто случается, что неровно положенные бумаги при
выдвижении-задвижении ящика цепляются за стенки тумбы и дно верхнего ящика
и заваливаются по задней стенке вниз. Вот и эти два листочка завалились.
Ни карту, ни листки Смирнов на месте изучать не стал: сложил их в удобный
квадратик и спрятал в карман куртки.
аккуратистом, регулярно занимался зарядкой и по-дамски любовно относился к
собственной внешности.
подшерстил и ее. В баре он обнаружил бутылку черри-бренди, любимого своего
напитка. А что, заслужил. Налил себе большую рюмку и, ни о чем не думая, с
десять минут покайфовал в кресле. Тщательно вымыв и протерев рюмку в
ванной, он вернулся в холл. И тут пришла удача. Закрывая дверцы бара он
опустился на кривой ноге и, потеряв равновесие, темечком задел изящную
полку, на которой одиноко стояла венецианского стекла ваза с букетом
ковыля. Смирнов едва успел подхватить ее на лету. Полка располагалась чуть
выше его глаз, и поэтому когда, поправив букет, ставил вазу на место, он
не видел, что мешало стать ей плотно к стенке! Он пошарил по полке, и рука
наткнулась на нечто узкое и скользкое. Утвердив вазу, он стащил с полки
это нечто. В его руках оказалась кабинетная телефонная книжечка-алфавит.
Видимо, Курдюмов, звоня по телефону из холла, автоматически сунул книжечку
на полку и, увлеченный разговором или отвлеченный чем-то, начисто забыл
про нее. Смирнов наспех перелистал ее. Заполнена и довольно густо. Удача,
удача!
Кузьминский, стоявшие на углу Гоголевского бульвара и Гагаринского,
заметили его. Больше здесь делать нечего. Совершив инспекторский - не
оставил ли следов своего пребывания - обход, он открыл на щель дверь,
осмотрелся, выскочил из квартиры, закрыл ее и рванул к любимой своей
лестнице. На ходу сняв Варварины сильно маловатые ему меховые перчатки, он
расслабленно, с чувством хорошо исполненной работы, спустился вниз.
справочное бюро пишет мне на бумажке, что есть! Видишь, видишь? Кому мне
верить - тебе или государству?
лезть не хотелось. Постоял на перекрестке, ощущая любимую Москву.
Объявилась группа прикрытия. Войдя в роль приезжего кавказца, Казарян не
хотел выходить из нее. Ужасно закричал на Смирнова. С акцентом же:
автомобиль, крути баранку, поехали!
сидении, и, некрасиво раззевая пасть, пропел древнее:
законность, но и приворовываешь по мелочам. Хозяйское черри хлестал?
знаменитом кооперативном кафе на Кропоткинской и ждали заказа. О деньгах -
пока ни слова, светскую беседу вели.
жизненным опытом Сергей Сергеевич, - на первое место выходит мобильность,
я бы даже сказал реактивность. На чем я сейчас легко обыгрываю
конкурентов? Только на мобильности. Мои компьютеры на пятнадцать процентов
дешевле, чем у них. Что, разве я закупаю товар за границей по более
дешевым ценам? Вовсе нет. На поверхностный взгляд я довольствуюсь малым:
тридцатью - тридцатью пятью процентами дохода, а у них от пятидесяти до
шестидесяти. Но пока они продадут одну партию, я продам две, а то и три.
Оборот - вот секрет успеха настоящей торговли.
Сергей Сергеевич записал монолог "Боржоми", спросил Сырцов, чтобы как-то
участвовать в беседе.
а ничего поделать с собой не могут. Им все равно кажется, что продать за
восемьдесят тысяч выгоднее, чем за семьдесят. Но на самом деле, чем
быстрее осуществляется процесс по марксовой формуле "деньги-товар-деньги",
тем и выгоднее.
"товар-деньги-товар", - невинно заметил Сырцов и все же не удержался,
достал: - Впрочем, вам, как бывшему партийному работнику, знать Маркса сам
Бог велел.
вяло кипящей "кока-колы". - Наводите справки о личности работодателя?
Эриксон Стивен
Василенко Иван
Прозоров Александр
Круз Андрей
Белов Вольф
Афанасьев Роман