Чтение 6–й страницы книги ~Уснувший пассажир~

человечишка.

- А вы, случаем, не из ментовки будете, папик? - еще мягче спросил
Дэн.

- Был в ней до недавнего времени.

- Полный лом, - признался Дэн, - а мы хотели вас полюбить, папик.

Александр Иванович непонятно посмотрел на них всех, на каждого по
очереди, усмехнулся кривовато и жестко закончил разговор:

- Извините за знакомство. В самое ближайшее время постараюсь вернуть
должок за угощение.

И развернулся, и пошел, больше обычного припадая на палку. На выходе
из зала он неожиданно столкнулся с Галиной Георгиевной.

- Где это вы пропадаете, милый Александр Иванович? - потребовала у
него отчета взвинченно-веселая Галина Георгиевна.

- Я-то как раз все время на месте, на боевом посту у буфетной стойки.
А вот вы...

- Давайте-ка выпьем. Коньячка. Я угощаю, - быстро предложила она.

- Нет, - твердо отказался он. - Хватит. Наугощался за чужой счет. Под
завязку.

- А я все-таки выпью. Подождите меня.

Галина Георгиевна убежала в зал, а Александр Иванович вышел на
воздух. За разговором он и не услышал, как ремонтники начали проверять
двигатели. Неведомый громадный дикий зверь то нестерпимо взвывал, то
умолкал.

Бегали туда-сюда по трапу ремонтники, нарушая командирский запрет,
колбасились вокруг самолета наиболее нетерпеливые пассажиры.

Вернулась Галина Георгиевна, взяла его за руку, предложила:

- Погуляем?

- Полегчало? - вопросом на вопрос ответил он.

- А отчего мне должно было полегчать? Просто выпила, вот и все.

- Если от выпивки не легчает, зачем тогда она?

- Давайте не будем словоблудить, - попросила она. - Просто погуляем.

- Для прогулок я мало приспособлен, - признался Александр Иванович и
как аргумент слегка приподнял трость. - У вас же, как я понимаю, новый
дружок в самолете завелся. Вот он - для прогулок: молодой, крепкий,
строевой амбал.

- Какой еще амбал? - настороженно спросила Галина Георгиевна.

- Из первого ряда. С которым вы так мило кокетничали.

- А-а-а... - деланно протянула Галина Георгиевна. - Это простодушный
мужичок, рядом с которым я присела, устав до невозможности? Вы ревнуете,
Александр Иванович.

- А-а-а... - он очень точно передразнил. - Так это вы не кокетничали,
а отдыхали? Вы слегка переигрываете, Галина Георгиевна.

Завершить пикировку им не дал второй пилот. Стремительно приблизился
к ним и, продираясь между ними (они мешали пройти ему в здание), буркнул
недовольно:

- Дело сделано, а закончить по-человечески все мешают. - В
раздражении он случайно толкнул Галину Георгиевну и нашел в себе силы на
ходу извиниться: - Пардон.

- Чего это он? - удивился Александр Иванович.

- Пошли за ним. Узнаем, чего это он, - предложила Галина Георгиевна.

Второй пилот ворвался в зал ожидания, найдя глазами командира,
заорал:

- Сергеич, я снимаю с себя всякую ответственность! Так работать
невозможно!

- Ну чего орешь? - вопросом осудил его горячность командир.

- А как не орать? - на полтона ниже, но все-таки возразил второй
пилот. - Последняя доводка, а они шастают вокруг. У двигателей, в
салоне...

- Кто?

- Да пассажиры же!

- Бортпроводницы! - заорал теперь командир. Две отдыхающие после
раздачи пищи стюардессы вскочили с фанерных кресел и подбежали к первому
после Бога. - Вот что, девочки. Давайте-ка к самолету и гоните всех сюда в
зал. Всех без исключения! - Девочки без разговоров метнулись к дверям. -
Ну, а как там у вас?

- Заканчиваем, - обрадовался второй пилот. - Проверяем в последний
раз.

- Подожди-ка, - прервал его командир. Он увидел музыкантов и подошел
к ним: - Парни, не в службу, а в дружбу. Сейчас всю шоблу сюда пригонят, и
единственная возможность задержать всех здесь - ваш концерт. Сыграете, а?

- Если партия сказала: "Надо!" - комсомольцы отвечают: "Есть!", -
бодро откликнулся Дэн. - Напитками обеспечите, как в первом классе?

- Обеспечу, - пообещал командир.

- Ну, тогда держись, аэропорт Хаби! - И своим: - К оружию, граждане!

Но не успели музыканты разобраться с инструментами, как в зал
ожидания вбежал один из местных, незаметный такой гражданин, и,
остановившись посередине, сообщил горестно и звонко:

- Понимаешь, у меня машину угнали, да? Мой "газон" угнали!

- Как угнали? - ахнул замордованный второй пилот. - Что же это
делается?

- Как угнали, дорогой? - повторил вопрос неизвестно откуда
появившийся милиционер.

- Стоял мой "газон" на стоянке, да? Ушел я немножко. Дела у меня
были. Пришел, а его нет. Что делать, начальник? - горестно вопросил
водитель.

- Пойдем посмотрим. А потом думать будем, - предложил милиционер.

- На что смотреть? Там же нет ничего! Раньше "газон" был, а теперь
нет его. На что смотреть? - удивился водитель, но покорно последовал за
милиционером.

- Пойду и я, - устало решил второй пилот, - пора кончать со всем
этим.

И пошел, с трудом пробиваясь сквозь толпу, хлынувшую в дверь.
Недовольные самоуправством стюардесс, пассажиры усаживались на фанерные
стулья, устраивались у стен.

Дэн внимательно осмотрел зал и объявил:

- Первый номер посвящается нашему другу, которого мы случайно
обидели!

Гитара давала тональность, ударник держал четкий внутренний ритм,
саксофон вел мелодию. Дэн на хорошем английском, играя голосом, пел
"Беззаботного".

- Простите, - сказал Александр Иванович Галине Георгиевне и, мягко
освободившись от ее руки, направился к рок-группе. Подошел, дождался
проигрыша и прокричал Дэну в ухо: - Козлы!

Дэн согласно кивнул и пошел на заключительный куплет.

Рок в конце концов взял и эту, столь не похожую на привычную
аудиторию сейшенов публику. Хиты завели солидных граждан, и они уже
прихлопывали ладонями в такт. А некоторые непроизвольно обозначали пляс.

Гремела музыка, изредка взвывали самолетные двигатели. Наконец
двигатели замолчали, и раздался воющий свист вертолетных лопастей. Свист
нарастал и нарастал, достиг нестерпимости и стал удаляться. Он удалялся,
превращаясь в комариный писк, и освобождал место для тишины, потому что и
рокеры прекратили играть. В полной тишине раздался торжественно-гундосый
голос диктора местной радиоточки:

- Внимание! Объявляется посадка на самолет, следующий рейсом Москва -
Сингапур. Повторяю: объявляется посадка...

- Осторожнее, трап ненадежен. Осторожнее, трап ненадежен, -
настойчиво повторяла стюардесса. Но жаждущие перемен одуревшие пассажиры
взлетали по ненадежному трапу, как горные козлы. Оживленно и быстро
рассаживались на привычные места, добро улыбались стюардессам,
переговаривались, перешучивались.

Двинулись в последний поход посерьезневшие бортпроводницы.
Приговаривая беспрерывно: "Пристегнитесь, пристегнитесь", они придирчиво
следили за процессом пристегивания.

Старшая вошла в первый класс. Дипломат, закинув ногу на ногу,
почитывал газетку на заграничном языке.

- Пристегнитесь, пожалуйста, - ласково напомнила старшая.

- Сей момент, - с готовностью откликнулся дипломат и встал. - Сейчас
вот только плед возьму. К вечеру холодать стало. А под пледом вон как
сладко спится!

Дипломат кивком указал на мирно сидящего господина. Старшая
озабоченно посоветовала:

- Может, разбудим, чтобы пристегнулся?

- А он и не расстегивался, - успокоил ее дипломат и потянулся к
верхней полке за пледом.

Дипломат был мал ростом, а плед завалился в глубину. Дипломат
осторожно, чтобы не запачкать, носком безукоризненного башмака ступил на
сиденье, приподнялся. Ухватил было плед, но тонкая галантерейность
воспитания его подвела: носок башмака соскользнул, и он, несолоно
хлебавши, вернулся на исходную, неловко раскорячившись. Стремясь сохранить
равновесие, дипломат на одно мгновение коснулся плеча господина.