видно, мне стало известно что-то такое, что для них было чрезвычайно
важно. И в то же время для них опасно было это мое знание, так что им
ничего не стоит лишить меня жизни. Нет, пожалуй, лучше помнить. Могу же я
помнить только часть, а остальное постепенно вспоминать?
сказал "слушай". Да, именно "слушай".
пнул его под столом.
трудно говорить, я хотела, как лучше...
не выдержал и нервно воскликнул:
Головой под стол, прямо на ножку стола...
Маленькому удалось справиться с собой и продолжить разговор:
столом?
подумала, что на их месте я бы меня убила. Как важна для них моя
информация, если они проявляют такое ангельское терпение!
бессвязные слова, и только вы, мадемуазель, слышали их! А его друг, его
лучший друг не слышал!
вздрогнув, возобновил свои душераздирающие просьбы сообщить последние
слова его горячо любимого друга, давая понять, что иначе ему и жизнь не
мила.
представление было не хуже того, что давали они. Я хваталась за голову,
закрывала глаза, заламывала руки и делала множество тому подобных
телодвижений. Наконец тянуть больше стало невозможно, и мне пришлось
сообщить им кое-что конкретное.
прерывающимся от скорби голосом.
разозлился лупоглазый. Я позволила себе немедленно возмутиться и с
достоинством возразила, что для меня смерть человека важнее каких-то там
цифр.
полчаса продолжался этот дурацкий спектакль, и если бы у нас были зрители,
они неоднократно разражались бы бурными аплодисментами. Тем не менее
никаких ощутимых результатов это не дало, и патлатый решил начать с
другого конца.
испросив предварительно взглядом согласия остальных, - эти беспорядочные
цифры чрезвычайно важны для нас. Покойный должен был сообщить нам очень
важные сведения, которые мы ждали. Он сообщил их вам, как раз вот те
цифры. Очень прошу, вспомните их. Не скрою, от этих цифр зависит наша
жизнь. Мы очень просим помочь нам!
каменное сердце не выдержало бы. Мое же сразу откликнулось.
это тогда знала! Но я и в самом деле не могу вспомнить.
помолчав, добавил: - Будем говорить откровенно. Мы люди со средствами и
сможем щедро отблагодарить вас.
не получится? Ведь беспорядочные цифры очень трудно запомнить.
четверо в мертвом молчании смотрели на меня. В салоне вдруг повеяло
холодом. Не будь я такой легкомысленной от природы, я должна была бы
содрогнуться от холода и ужаса.
патлатый. - И только вы можете их вспомнить. Мне очень жаль, но мы будем
вынуждены до тех пор навязывать вам свое общество, пока к вам не вернется
память.
Что это значит?
Вместе с вашей памятью. И вы должны будете остаться с нами. Мы окружим
вас... заботой, как настоящее бесценное сокровище.
вернуться в Копенгаген? - спросила я с величайшим удивлением, якобы не
веря своим ушам.
возвращению в Копенгаген. А мы располагаем довольно большими
возможностями...
совсем теряю память. Благодаря предыдущим аргументам я уже начала кое-что
припоминать и почти вспомнила первую цифру, а теперь у меня опять все
вылетело из головы!
пробормотал и выскочил из комнаты. У остальных, видимо, нервы были крепче.
в том месте, где слышала эти слова, - продолжала я. - В копенгагенском
игорном доме. Бы, конечно, понимаете, оптические и акустические
ассоциации...
пытка... А я хоть и любила путешествовать, но понимала, что в данном
случае для меня значительно проще и удобнее вернуться в Копенгаген тем же
путем, каким меня оттуда вывезли: и паспорт мой не в порядке, и визы нет,
и денег жалко, а хлопот сколько!
ледышками. - Мне кажется, что вы скорее вспомните, не располагая
возможностью вернуться в Копенгаген. И мне кажется, что для вас будет
лучше вспомнить как можно скорее.
заигрывания, попыток шантажа и подкупа. Оба стороны предпочитали открытой
войне мирное сосуществование. Я заявила (кривя душой), что кое-что помню,
а кое-что нет, и для того, чтобы вспомнить все, мне требуется время и
спокойная обстановка. Они сделали вид, что поверили мне, и в салоне опять
воцарилась атмосфера доверия и взаимопонимания.
выжидать. Не скажу, чтобы я была очень испугана. Пожалуй, меня гораздо
больше испугало бы нападение пьяных хулиганов. Случившееся со мной
казалось таким нереальным, что удивление почти вытеснило страх. Никогда в
жизни у меня не было такого захватывающего приключения. Где уж тут думать
об опасности! Я решила пока не делать попыток связаться с полицией, будучи
уверена, что справлюсь сама. С интересом ожидала я дальнейшего развития
событий, твердо решив одно: слушаться предостерегающего внутреннего голоса
и не сообщать им слова покойного.
суша. Наверняка это была Бразилия, а я по-прежнему оставалась в шерстяной
юбке и пуховой кофте, ведь другой одежды у меня не было. Единственное, что
я могла сделать, - это снять колготки и остаться босиком.
на большой высоте, так что ничего нельзя было разглядеть, хотя я и очень
старалась - во мне проснулась любознательная туристка. Я не имела ни
малейшего представления, над какой частью Бразилии мы пролетаем, исключив
лишь устье Амазонки: по моим представлениям оно должно было бы выглядеть
более зеленым и мокрым, не говоря уже о том, что такой большой реки нельзя
было не заметить. Потом мы вдруг дошли на посадку, хотя нигде не было
видно никакого аэродрома. Впрочем, для меня это было нормальным явлением,
потому что никогда в жизни, каким бы самолетом я ни летела, я ни разу не
могла увидеть аэродром перед посадкой, даже хорошо знакомое Окенче, и
каждый заход на посадку был для меня всегда неожиданным. Мне даже казалось
что взлетно-посадочные полосы существуют лишь в воображении пилотов, а
садимся мы или на картофельное поле, или на железнодорожные пути, или на
крыши зданий или на другие, столь же неподходящие объекты.
не было никаких построек. Постройки я увидела потом, очень далеко, почти
на горизонте. Я ожидала, что вот-вот начнутся какие-то осложнения, ну хотя
бы с таможенниками или сотрудниками паспортного контроля, и мстительно
радовалась, представляя себе, как засуетятся мои похитители, но ничего
подобного не произошло.
крутился. Меня вместе с моим имуществом в головокружительном темпе
погрузили в новый вид транспорта, я едва успела подумать: "Ой, изжарюсь" -
как опять мы оказались в воздухе. Да, приходится признать, что
организационная сторона дела у них была на высоте.