Чтение 6–й страницы книги ~...Дом стоял на Дрезден-авеню в Пасседене~

убежала от вашей матери.

Он поднял глаза и, ничего не говоря, начал натягивать перчатку.

- Может быть, она найдет работу, - продолжил я. - И сможет содержать
вас.

Он снова посмотрел в пол, потом чуть развернулся вправо, и его кулак
в перчатке описал в воздухе короткую четкую дугу. Я немного отвернул
подбородок в сторону, поймал руку Мердока за запястье и медленно отвел
кулак к его груди. Мердок отступил на шаг и тяжело задышал. У него была
тонкая кисть. Я спокойно обхватывал ее пальцами.

Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Он скалился и дышал тяжело и
прерывисто, как пьяный. Круглые алые пятнышки горели на его щеках. Он
попытался вырвать кисть, но я так навалился на него, что ему пришлось
отступить еще на шаг, чтобы не потерять равновесия. Лишь несколько дюймов
разделяло наши лица.

- Как случилось, что старик не оставил вам денег? - усмехнулся я. -
Или вы все спустили?

Он ответил сквозь зубы, все так же пытаясь выдернуть свою руку из
моей:

- Если вы считаете, что это ваше собачье дело, и если вы имеете в
виду Джаспера Мердока, то... он мне не отец. Он меня не любил и не оставил
мне ни цента. Моего отца звали Горас Брайт; он обанкротился и выбросился
из окна своего офиса.

- Вас легко доить, - сказал я. - Правда, вы даете очень жидкое
молоко. Я сожалею о том, что сказал о вашей жене и о вас. Я просто хотел
вас разозлить.

Я отпустил его руку и отступил назад. Он дышал все еще тяжело и
часто. Взгляд у него был по-прежнему бешеный, но голосом он владел хорошо.

- Отлично. У вас это получилось. Если вы удовлетворены, то я пойду.

- Я вам сделал одолжение, - сказал я. - Человек при пушке не должен
так легко выходить из себя. Ходите лучше без оружия.

- Это мое дело, - сказал он. - Сожалею, что замахнулся на вас.
Вероятно, вы не особенно пострадали бы от моего удара.

- Ничего, все в порядке.

Он открыл дверь и вышел. Из коридора донесся приглушенный звук его
шагов. Еще один чудак. Я задумчиво постукивал костяшкой указательного
пальца по зубам в такт удаляющимся шагам. Потом вернулся к столу, взглянул
в блокнот и поднял телефонную трубку.

После третьего звонка на другом конце провода раздался тонкий,
молодой, почти детский голос:

- Доброе утро. Офис мистера Морнингстара.

- Что, старик у себя?

- Кто его спрашивает?

- Марлоу.

- Он знает вас?

- Спросите мистера Морнингстара, не интересуют ли его ранние
американские золотые монеты?

- Подождите минуточку, пожалуйста.

Наступила пауза, необходимая для того, чтобы привлечь внимание
пожилого господина к тому факту, что кто-то желает побеседовать с ним по
телефону. Потом в трубке щелкнуло и раздался голос. Сухой голос. Можно
даже сказать - растрескавшийся.

- Мистер Морнингстар слушает.

- Мне сказали, что вы звонили миссис Мердок из Пасадены. Насчет
известной монеты.

- Насчет известной монеты, - повторил он. - Ну-ну. И что же?

- Я так понял, вы хотели купить данную монету из коллекции Мердока.

- Ну-ну. А кто вы, собственно говоря, сэр?

- Филип Марлоу. Частный детектив. Я работаю на миссис Мэрдок.

- Ну-ну, - в третий раз сказал старик и осторожно откашлялся. - А о
чем вы хотите поговорить со мной, мистер Марлоу?

- Об этой самой монете.

- Но мне сказали, что она не продается.

- И все же я хочу поговорить с вами. С глазу на глаз.

- Что, миссис Мердок передумала?

- Нет.

- Боюсь, я не вполне понимаю, что вам от меня надо, мистер Марлоу. О
чем нам с вами говорить? - в его голосе появились хитрые нотки.

Я вытащил козырную карту и разыграл ее с ленивой грацией.

- Дело в том, мистер Морнингстар, что, когда вы звонили в Пасадену,
вы уже знали, что монета не продается.

- Интересно, - медленно проговорил он, - и откуда же?

- Вы занимаетесь этими делами и не можете не знать. О том, что
коллекция не может быть продана при жизни миссис Мердок, известно всем.

- Ага, - сказал он. - Ага. - Наступила пауза. - В три часа, - наконец
сказал он спокойно, но быстро. - Буду рад видеть вас в моем офисе. Где он
находится, вам, вероятно, известно. Вас это устроит?

- Я буду.

Повесив трубку, я снова зажег сигарету и так и сидел, уставившись в
стену. Мое лицо оцепенело от сосредоточенных раздумий или от чего-то еще,
от чего цепенеют лица. Я вытащил из кармана фотографию Линды Мердок и
некоторое время рассматривал ее. Сделав вывод, что внешность ее, в конце
концов, весьма заурядна, я бросил карточку в ящик стола. Потом взял из
пепельницы вторую спичку Мердока и повертел ее в пальцах. На ней было
написано: "Топ Рой, У.Д.Райт, 36".

Интересно, может ли это оказаться важным? Я кинул спичку обратно в
пепельницу.

Луис Мэджик в телефонной книге не значилась.

Я взял систематический каталог, составил список из полдюжины
театральных агентств, названия которых были набраны самым крупным шрифтом,
и стал звонить туда. Все агентства отвечали жизнерадостными звонкими
голосами и сыпали встречными вопросами - но либо ничего не знали, либо
просто не хотели ничего говорить о некоей мисс Луис Мэджик, вроде бы
эстрадной артистке.

Я выбросил список в мусорную корзину и позвонил Кенни Хэйсту из
отдела уголовной хроники в "Кроникл".

- Что ты знаешь об Алексе Морни? - спросил я, когда мы кончили
упражняться в остроумии.

- Владелец шикарного ночного клуба и игорного дома в Айдл Вэли, две
мили от шоссе в сторону холмов. Снимался в кино. Актеришка он паршивый. У
него, похоже, много покровителей. Никогда не слышал, чтобы он пристрелил
кого-нибудь в общественном месте среди бела дня. Как и в любое другое
время суток. Но биться об заклад, что он на это не способен, я бы не стал.

- Опасен?

- Скажем так: может быть - при необходимости. Все эти киношные
мальчики хорошо знают, как должны вести себя владельцы ночных клубов. У
него есть телохранитель - колоритная фигура, скажу тебе. Некий Эдди Пру.
Ростом около шести футов пяти дюймов и тощий, как нефальсифицированное
алиби. На одном глазу бельмо - результат боевого ранения.

- Представляет ли Морни опасность для женщин?

- Не будь ханжой, старина. Женщины не считают это опасностью.

- Ты знаешь девушку по имени Луис Мэджик, вроде бы артистку? Высокая
яркая блондинка.

- Нет. Но, похоже, хотел бы узнать.

- Кончай острить. А некоего Ваньера не знаешь часом? Этих имен нет в
телефонной книге.

- Нет. Но могу спросить у Джерти Арбогаста, если ты перезвонишь. Он
знает всю аристократию ночных клубов. И все низы.

- Спасибо, Кенни. Я перезвоню. Через полчаса, пойдет?

- Отлично. - И мы повесили трубки.

Я вышел из офиса и запер дверь. В конце коридора светловолосый
молодой человек в коричневом костюме и бурой соломенной шляпе с желтой
ленточкой читал вечернюю газету, прислонясь к стене. Когда я проходил
мимо, он зевнул, свернул газету, сунул ее под мышку и отлепился от стены.

Он вошел со мной в лифт. Он был так утомлен, что с трудом держал
глаза открытыми. Я вышел на улицу и пешком прогулялся до банка, где
получил по чеку деньги на карманные расходы. Оттуда я заглянул в ближайший
бар выпить мартини и съесть сандвич. Человек в коричневом костюме
устроился в другом конце зала, пил кока-колу, скучал и складывал на столе
перед собой монетки в столбик, аккуратно ровняя их края. Он опять был в
черных очках. Они делали его невидимым.

Я жевал сандвич как можно дольше, потом побрел к телефонной будке в
глубине зала. Человек в коричневом резко повернул голову в мою сторону, но
тут же мастерски замаскировал это движение, поспешно схватив стакан и
отхлебнув из него. Я набрал номер "Кроникл".

- О`кей, - сказал Кенни. - Джерти говорит, что Морни не так давно
женился на твоей шикарной блондинке. Луис Мэджик. Ваньера он не знает.
Говорит, что Морни купил себе белый дом на шоссе Стилвуд-Кресцент в пяти
кварталах к северу от Сансета. Этот дом достался Морни от Артура Блейка
Попхэма, погоревшего на каком-то мошенничестве. На воротах еще остались
инициалы прежнего владельца. И на туалетной бумаге тоже, если верить
Джерти. Попхэм был основательный парень. Кажется, это все, что мы знаем.

- Этого более чем достаточно. Огромное спасибо, Кенни.

Я вышел из будки и наткнулся взглядом на черные очки между коричневым
костюмом и бурой шляпой и пронаблюдал, как они поспешно отвернулись в
другую сторону.