подзорную трубу на окно комнаты Далримпла в отеле "Тафт" на перекрестке
Колледж-Стрит и Чепел-Стрит. Он отыскал желтый прямоугольник окна, за
которым виднелась примерно половина комнаты. Через несколько взволнованных
ударов сердца в поле зрения появилась массивная фигура. Далримпл еще не
уехал, но уже складывал пару чемоданов.
гортани. Когда Далримпл очередной раз прошел мимо окна, Инглхарт навел
перекрестье трубы на его голову и произнес: "Хэнсом Далримпл!" Он увидел,
как человек внезапно остановился и повторил: "Хэнсом Далримпл!"
глотку, вы спрятались? - Конечно, Инглхарт не мог его слышать, но мог
догадываться.
Инглхарт заговорил снова:
фальшивой реорганизации? - Пауза. - Это сделал ты, Хэнсом Далримпл!
стальных тарифах? Кто дал ему пятьдесят тысяч вначале и пообещал еще
пятьдесят потом, но не заплатил? - Пауза. - Это сделал ты, Хэнсом
Далримпл!
лаборатории биофизики, а потом из жадности пошел на попятную, прикрывшись
тем хилым оправданием, что человек, который должен был возглавить
факультет, пострадал от нервного расстройства? - Пауза, во время которой
Инглхарту пришло на ум, что "нервное расстройство" - всего лишь более
мягкий эквивалент "помешательства". - Это сделал ты, Хэнсом Далримпл!
смерти твоя душа перевоплотится в паука, и тебя наверняка поймает оса,
парализует и пустит на живые консервы для своей личинки. Как тебе это
понравится, хе-хе?
Куку. Скажи, что ты передумал и восстанавливаешь свое предложение! -
Пауза. - Ну, чего же ты ждешь? Скажи ему, что ты не просто
восстанавливаешь его, но удваиваешь сумму! - Пауза. - Скажи ему...
аппарат.
нас в редакции. А остальное мне рассказал приятель-журналист, который
когда-то работал в Вашингтоне, и где все про него знают. Только
опубликовать эти факты нельзя, пока у тебя нет доказательств.
порядке. Внизу они собрали вещи и направились к особняку Фелпса. Свернув
за угол Бингем-стрит, они внезапно едва не наткнулись на знакомую
долговязую фигуру, занятую установкой другого, уже нового аппарата.
оказалось проще некуда, хотя у меня и отобрали радиоприемник. Я изобрел
гипнотизатор из лампочки и реостата, который сварганил из проволоки,
выдранной из матраса. Потом загипнотизировал санитара и велел ему отдать
мне свою форму и открыть все двери. Черт побери, это было здорово!
Джонни растворилась во мраке.
тихоговоритель. Он способен проникать лучом сквозь кирпичные стены. Хочу
усыпить всех студентов и внушить им, что они обезьяны. Вот будет потеха,
когда они проснутся и начнут бегать на четвереньках, чесаться и
запрыгивать на люстры. А в принципе, они и так почти что обезьяны, так что
это будет нетрудно проделать.
большим трудом заставили Далримпла восстановить свое предложение. Вы ведь
не станете рушить все, что нам удалось?
касается. Меня вообще ничто не касается. Я хочу повеселиться, а на
остальное мне чихать. И не пытайтесь мне помешать, Брюс. - Мэтьюэн
направил в живот Инглхарту стеклянный стержень. - Вы приятный юноша, и
будет очень скверно, если мне придется всадить в вас трехчасовой заряд
солнечной энергии.
состоянии и был переполнен ответственностью, совестливостью и прочей
ерундой. Поскольку спиртное так на меня действует, то больше я к нему не
прикоснусь. И запомните, только тот, кто получил препарат Мэтьюэна,
способен оценить всю тщетность человеческих усилий!
Затем он продолжил настраивать аппарат одной рукой, а другой держал
Инглхарта на прицеле. Растерянный Инглхарт, не зная, чем заняться, стал
расспрашивать про устройство аппарата. Мэтьюэн выдал ему в ответ длинное
предложение, напичканное техническим жаргоном. Инглхарт отчаянно пытался
найти выход из положения. Он не мог назвать себя очень смелым молодым
человеком, особенно тогда, когда на него направлен пистолет или его
эквивалент. Костлявая рука Мэтьюэна не дрожала. Он настраивал свой аппарат
почти на ощупь.
тонический метроном, который выдает ноту на частоте 349 герц, содержащую
68,4 звуковых импульса в минуту. Это, по различным техническим причинам,
дает наибольший гипнотический эффект. С этой точки я смогу обработать все
колледжи на Колледж-стрит. - Он последний раз что-то подкрутил. - Это
будет самая веселая из моих шуток. А вся прелесть ее в том, что раз меня
признали сумасшедшим, то мне за нее ничего не смогут сделать! Поехали,
Брюс... Фу, здесь что, кто-то оборудовал стойку бара? Последние пять минут
я чувствую запах и вкус алкоголя.. черт!
секунду из мрака метнулось мохнатое тело Джонни. Айра Мэтьюэн рухнул на
землю и потерял сознание.
урронил. Отвинти контейнерр внижу. Не рражлей! Потом иди шюда и влей вше
ему в ррот!
словно Самсон, раздирающий пасть льва, только на этот раз Самсон и лев
поменялись местами.
прислушивались к доносящимся звукам. Но в колледжах было все тихо, только
откуда-то периодически доносился звук пишущей машинки.
ррашпылитель. Потом нашел Уэбба, ашшиштента по биофижике, он отвел меня в
лаборраторрию и дал шпирт. Жатем я подкрралшя и штал бррыжгать ему в ррот,
кохда он говоррил. Немнохо попало, но я не шмог наштрроить его прравильно,
и штруя ударрила в нехо, не ушпев ррашпылитьшя, и ошлепила ехо. Ты же
жнаешь, у меня нет пальшев. Поэтому прришлошь пррименить то, што в книхах
нажываетшя гррубой шилой.
стеклянного стержня он был всего лишь безобидным профессором, Джонни
отпустил его.
спас мою репутацию, а может быть, и мою жизнь. Эти тупицы в госпитале так
и не поверили, что меня надо все время накачивать алкоголем, так что я,
естественно, протрезвел и снова свихнулся. Может быть, на этот раз до них
дойдет. Пошли, мне надо скорее вернуться. Если они еще не обнаружили, что
меня нет, то может быть, не станут поднимать шум. Когда меня выпустят, я
стану работать над постоянным нейтрализатором своего препарата. И я найду
его, если только раньше не помру от язвы из-за того спиртного, что мне
придется пить.
из-за прорезавшегося у него таланта утрясателя неприятностей. Возможно,
трезвый Мэтьюэн и был прав насчет тщетности всего на свете. Но если
подобная философия могла нарушить приятное настроение Джонни, то в таком
случае, пусть он останется пьяным.
единственным человеком, к которому Джонни испытывал сентиментальную
привязанность. Но пока Мэтьюэн находился далеко, Джонни не собирался
упускать ни секунды наслаждения полной свободой. Дойдя до особняка Фелпса,
он не зашел сразу внутрь, а просунул лапу в щель между стеной и забором.
Она вернулась обратно с огромной плиткой жевательного табака. Джонни
откусил половину, сунул остаток обратно в тайник и вошел в дом, счастливо
чавкая на каждом шагу. А почему бы и нет?