его действия.
этот странный Седьмой собрал тюфяки и парусину и направился вдоль пристани в
сторону берега; изумленная Куили вынуждена была семенить рядом с ним.
бы, но Телка... - Он снова ухмыльнулся, произнося это имя. - Дорогая Телка
потеряла сандалию. Я не могу позволить, чтобы она повредила свои прекрасные
мягкие ножки.
для лорда седьмого ранга? И остались ли в селении мужчины, чтобы запрячь
лошадь? Она достаточно часто видела, как это делается...
пристань нависала над сухими камнями. Он быстро расстелил на досках
парусину, потом спрыгнул вниз и положил под ним тюфяки. Когда подошли его
спутники, он протянул руки и безо всяких усилий спустил их вниз.
похоже, как раз подходящая возможность. - На его лице снова появилась
добродушная улыбка.
именно - и направилась в сторону дороги. Когда она вошла в ущелье, солнце
скрылось за облаками, и Мир стал более мрачным и тусклым. Она не солгала, но
оставила этих воинов в неведении относительно угрожавшей им опасности. Она
должна попытаться предотвратить кровопролитие. Милосердная Богиня! Кого она
должна была защищать - работников, или колдунов, или воинов?
сапоги гулко стучали по обветренным доскам, и в унисон им отдавались шаги
шедшего рядом Ннанджи. Ннанджи в напряженном молчании ждал, какими
открытиями намерен поделиться с ним великий лорд Шонсу.
ближайший город, Ов. Река была очень широкой, дальний берег был едва
различим, и ни один парус не нарушал монотонности серого неба и безжизненной
воды. Возле Ханна Река была примерно такой же ширины, однако Ханн находился
в четверти Мира отсюда. Река была везде, как сказал Хонакура, и за всю свою
жизнь, разговаривая с пилигримами в храме, он ни разу не слышал каких-либо
слов о ее источнике или устье. Вероятно, она была бесконечна, и везде
примерно одна и та же, что с точки зрения географии было просто невозможно.
Река была Богиней.
заставил себя вернуться к более насущным мыслям. Он уже дважды рассказывал
свою историю, но на этот раз все должно было быть сложнее. Хонакура отнесся
к ней как к упражнению в теологии. Веря во множественность миров и
бесконечную последовательность жизней, он был озадачен лишь тем, что умерший
Уолли Смит перевоплотился во взрослого Шонсу, а не в ребенка. Это было
чудом, но жрецы могли поверить в чудеса. Хонакура хотел услышать о Земле и о
предыдущей жизни Уолли, но Ннанджи это не интересовало.
удовлетворяло, что человек, которого она любит, скрыт внутри тела воина,
невидимка без ранга или гильдии, столь же чуждый Миру, как и она сама. Лишь
благодаря этому рабыня посмела полюбить Седьмого. Отношение Ннанджи к
подобному было бы совершенно иным.
не сказал тебе всей правды.
большая честь, что мне позволено тебе помогать. Тебе незачем что-то еще мне
говорить, лорд Шонсу.
Шонсу... но это не так.
один мужчина Народа не мог выглядеть небритым, но его рыжие волосы накануне
почернели от смеси угля и жира. Последующие приключения добавили к этому
гуано и паутину, дорожную пыль и кровь. Размазанная не слишком тщательно,
образовавшаяся в результате грязь придавала ему комичный и нелепый вид.
Однако шутить с Ннанджи не стоило. Ннанджи стал смертоносным убийцей,
слишком молодым для того, чтобы можно было доверять - с его искусством
владения мечом, которому столь быстро научил его наставник, или могуществом,
которое он получил вместе со своим новым рангом - воин-Четвертый
потенциально был способен нанести громадный ущерб. Ннанджи, вероятно,
находился под неослабным контролем, пока его возраст и возможности не стали
соответствовать друг другу. Возможно, именно поэтому боги повелели, чтобы он
был неотвратимо связан колдовской клятвой, к которой вела нынешняя беседа.
Богине нужен воин. Она выбрала лучшего во всем Мире, Шонсу-Седьмого. Что ж,
бог сказал, что лучшего не нашлось, что, вероятно, не то же самое. Так или
иначе, этот воин потерпел неудачу, и неудачу катастрофическую.
жрецов изгнать демона не удалась. Богиня забрала его душу - и оставила
вместо нее демона. Или то, что Шонсу считал демоном. Это был я, Уолли Смит.
Только я не демон...
озадаченные кивки в ответ. Другие могли бы попросту высмеять столь абсурдную
байку, но Ннанджи, похоже, очень хотелось в нее поверить. Его преклонение
перед героем чуть не погибло мучительной смертью накануне, но Богиня
ниспослала чудо, чтобы поддержать Ее посланника, и восхищенные чувства
Ннанджи ожили вновь, еще более сильные, чем когда-либо. Ему следовало бы уже
из этого вырасти, и Уолли оставалось лишь надеяться, что обучение будет не
слишком болезненным и не будет откладываться надолго. Ни один человек не мог
бы жить согласно принципам героического поведения Ннанджи.
таково одно из представлений жрецов. Душа - нить, бусины - отдельные жизни.
В этом случае Богиня нарушила правила. Она развязала нить и передвинула одну
из бусин.
руководствуются боги. Так или иначе, я не Шонсу. Я ничего не помню из его
жизни до того, как я проснулся в хижине пилигримов, где Джия ухаживала за
мной, а старый Хонакура бормотал что-то о том, как я кого-то убил. До этого,
насколько я помню, я был Уолли Смитом.
говорит на языке Народа. Ннанджи вряд ли понял бы саму идею о существовании
более чем одного языка, а Уолли сам не знал, каким образом происходит
перевод.
железного века в доисторическом Мире? Уолли вздохнул.
что я был аптекарем-Пятым.
потряс бы вид кровожадного, поклоняющегося идолам, владеющего рабами сына.
он боялся.
честным и добросовестным.
обычаев иные, но я сделал все, что мог, и я обещал богу, что буду поступать
так и здесь.
прав. Я не знал, ни как приветствовать вышестоящих, ни как отвечать на
приветствия. Я не мог отличить одного конца меча от другого.
Ты великий воин!
трижды встретил полубога, как ему удалось войти к богам в доверие, и как
затем он получил искусство Шонсу, легендарный меч и неизвестную миссию.
дали мне ничего из личной памяти Шонсу, Ннанджи. Я не знаю, кем были его
родители, или откуда он, или кто его учил. В этом отношении я все тот же
Уолли Смит.
правого глаза прошлой ночью, знак отца воина. - Вчера утром ее еще не было.
Думаю, это какая-то шутка маленького бога, или, возможно, знак, который
подтверждает то, чем мы занимались вчера.
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Свержин Владимир
Березин Федор
Апраксина Татьяна