Чтение 51–й страницы книги ~Полярная мечта~

Сергей Леонидович Карцев трудно переживал крушение своей идеи, которую
пронес через всю жизнь. Крупнейший пустыневед, он считал, что пустыни нашего
континента, не кончающиеся, как на других материках, а лишь начинающиеся у
тридцать пятой параллели, существуют в природе незаконно, существуют из-за
случайного стечения многих неблагоприятных факторов. Он считал, что
достаточно изменить хоть один из этих факторов, и неблагоприятное равновесие
в природе нарушится - в этом эмалевом, неправдоподобно синем небе появятся
дождевые облака, прольются веками жданные ливни, и сами собой возникнут реки
и озера. И тогда все пустыни оживут, даже те, какие невозможно оросить из-за
отсутствия снежных гор и талых вод.

Инженер Карцев в свое время был участником большого наступления на
пустыню, страстно веря, что канал в пустыне Черных барханов изменит один из
загадочных факторов и во всей зоне пустынь произойдет чудо.

Но чуда не случилось. Случилось только то, на что реально рассчитывали
строители. Зазеленели берега древнего русла и разбежавшихся от него каналов,
огромная страна Черных барханов превратилась в благодатный край. Но все
другие пустыни остались пустынями. Карцев ошибся, непростительно ошибся.

Вот сейчас Сергей Леонидович сидит среди древних развалин. Старинная
легенда говорит о богатом городе, к которому тянулись когда-то караваны.
Восточные владыки слали послов и дары свирепому хану. Его подданные в
пестрых одеждах толпились здесь на шумном базаре. Их дома по обеим сторонам
реки стояли один к другому так близко, что сборщик податей мог "целый год
идти", касаясь стен рукой, до самого Огурчи, где древний полноводный Оке
впадал в Мезандеранское море.

Но жестокие враги скотоводов, соседние ханы, властвовавшие в дельте реки,
откуда брал начало благодатный поток, усвоили данный им монголами урок
разрушения оросительной системы. Чтобы рассчитаться с непокорными племенами,
ханы, воспользовавшись тем, что капризная река прорвала горный хребет и в
поток стало поступать меньше воды, четыреста лет назад совсем закрыли реку
плотинами.

И высохла полноводная река, питавшая целую страну. На тысячу километров
протянулось сухое русло. Погибали города и поля, мертвые пески засыпали все.
Столетия лежали пески, погребя и дворцы и хижины... Тщетно возносились
молитвы и взывали с минаретов муэдзины. Равнодушное небо, с таким искусством
воспроизведенное эмалью в мавзолее ханши Тюрабек-ханум, не затуманилось
облаками. За столетия на песок было пролито больше слез, чем выпало дождей.

Сергей Леонидович знал, что эта легенда рождена вековой мечтой народа о
воде. На самом деле русло лишено воды тысячелетия назад, а гигантская толща
Черных барханов принесена с гор великой блуждающей рекой, много раз
изменившей за миллионы лет свое русло.

Но сила этой легенды-мечты была так велика, что еще Петр Первый, посылая
к дельте шеститысячный отряд, наказывал ему "пустить воду по прежнему току".
Отряд этот был изменнически истреблен ханами.

В конце прошлого века на Чикагской выставке русские инженеры предлагали
проект поворота реки пустынь в старое русло. Но это старое русло было
слишком далеко от капризной, всегда меняющей свой путь реки.
Капиталистическое государство и его техника были бессильны перед такой
задачей. Проект русских инженеров остался проектом.

И только теперь сбылась вековая мечта жителей пустынь о воде. Сбылась
мечта, и куда бы ни пришла теперь вода, поданная каналами и трубами, пустыня
преображалась. Но туда, где в глубоком раздумье сидел сейчас Карцев,
советские люди не провели каналов, не дали воды. Они намеренно оставили этот
клочок пустыни, как оставили когда-то заповедные развалины в городе-герое.

И заповедная пустыня, вопреки теории Карцева, не воспринимала близость
преображенного края, - она оставалась пустыней.

Карцеву нужно было пересмотреть все свои взгляды, признаться самому себе
в поражении. Между тем в глубине души Карцев был убежден, что он все-таки
прав! Быть может, не сейчас, не при жизни стареющего уже Карцева, но люди
найдут способ нарушить неблагоприятное стечение обстоятельств и приведут
воду в пустыню не только по каналам и трубам, но и по воздуху в виде
желанных грозовых туч.

Что же нужно сделать для этого? Что?.. Ведь существовали же прежде иные
условия. В каменистой Гоби нашли кладбище доисторических ящеров. Их трупы в
течение тысячелетий уносило течение в дельту древней гигантской реки, где их
засыпало илом. Значит, нынешняя пустыня была когда-то цветущим краем. А
теперь на том месте лишь мертвые россыпи острых, покрытых черным загаром
пустыни камней, над которыми тут и там поднимаются невысокие черные скалы,
голые, потрескавшиеся от резкой смены жары и холода. На камнях пустыни
ничего не растет и расти не может.

Все ли было правильно в рассуждениях Сергея Леонидовича? В тысячный раз
задавал он себе этот вопрос. Почему же все-таки не сказались решающим
образом гигантские результаты большого наступления на всей зоне пустынь?

Сергей Леонидович вынул письмо сына.

Еще раз прочитал он то место, где Алексей писал о свидании с Николаем
Николаевичем Волковым. Алексей был потрясен размахом задач, которые ставила
партия. Казавшийся грандиозным замысел ледяного мола становился лишь
деталью, решающей частную задачу в общих планах преобразования лица Земли.

Волков говорил о необходимости комплексно решать вопрос изменения климата
зоны пустынь и Арктики. Не ему ли, старому пустыневеду, адресовано это
указание партии?

Комплексно менять климат пустынь и Арктики - уравнять климат на земном
шаре! Какие это мудрые слова! В природе ничего не происходит без
взаимодействия. Так же надо и менять природу!

Резкий звонок прервал размышления Сергея Леонидовича.

Он обернулся и поспешил к развалинам. Там, за полузасыпанной стеной, на
песке стоял маленький гусеничный вездеход, на котором Сергей Леонидович
сделал не одну тысячу километров по пустыням.

Карцев снял трубку радиотелефона, установленного в вездеходе, и сразу же
изменился в лице.

Директор Барханского металлургического завода сообщил о несчастье на
строительстве ледяного мола. Николай Николаевич Волков распорядился найти
Сергея Леонидовича и связать его с гидромонитором.

- Я очень прошу прийти ко мне в кабинет, как только взойдет луна, -
закончил директор.

Вздымая облако песка, машина обогнула развалины и выехала на оставленный
ею же след.

Крепко держа в руках руль, Карцев думал о сыне. Он упрекал себя за то,
что был так далек от сына, что не сумел оценить его личной скромности и
размаха его научной мечты.

"Нужно немедленно найти Женю и рассказать ей обо всем".

Карцев не сбавлял скорости. По сторонам машины неслись назад кусты. Они
выросли здесь как граница пустыни, останавливая движение песков.

Еще несколько минут стремительной езды, и машина влетела в тень высоких
платанов. Их гигантские, словно очищенные от коры, отполированные стволы
мелькали мимо окна, сливаясь в сплошной частокол.

Лес оборвался. В обе стороны раскинулось хлопковое поле. По нему двигался
хлопкоуборочный комбайн, умная, "чувствующая" машина, умеющая выбирать
созревший для сбора хлопчатник.

Скоро хлопковые поля сменились виноградниками. Несколько раз автомашина
взлетала на арочные мосты, переброшенные через каналы.

Снова лес. Но это уже не стена платанов. Это фруктовые заросли -
"фруктовая тайга пустынь", как прозвали в стране сплошные, выросшие вдоль
каналов сады.

Тени от зеленых крон проносились по напряженному лицу инженера. Фруктовые
сады внезапно оборвались, и перед Карцевым предстала ослепительная водная
гладь озера, недавно заполненного енисейской водой. Оно уходило за горизонт,
по его поверхности протянулась от жгучего солнца золотая дорожка, как ночью
от луны. По воде плыл белоснежный красавец - теплоход "Москва".

Сколько раз бывал Карцев прежде на дне мрачной впадины! Стометровые
обрывы отделяли ее от пустыни. На двести квадратных километров простиралось
дно возродившегося теперь древнего озера. Благодатная прохлада нового
водоема преобразила все вокруг. На берегу стоял белый город с
асфальтированными тенистыми улицами, легкими многоэтажными домами, дворцами
и парками - город, который прежде в этом месте мог привидеться только в
мираже.

Мелькали зеркальные стекла витрин, обвитые виноградом веранды и балконы,
легкие восточные колонны, цветная мозаика. Показались над домами трубы
завода-гиганта. Металлургический завод в пустыне? Такое сочетание прежде
могло показаться бредом. Металлургии нужен не только транспорт, но прежде
всего вода, вода и еще раз вода! И вот теперь пустыня оказалась настолько
напоенной водой, что может дать ее и доменным печам и мартенам.

Видимо, охрану завода предупредили о прибытии Карцева. Ворота были
открыты настежь, и вахтер знаком предложил Сергею Леонидовичу проехать на
территорию завода. Через минуту машина остановилась около цветника напротив
трубного цеха, где Сергей Леонидович рассчитывал найти Женю.

Карцев вошел в огромный светлый цех, залитый солнечным светом. У стены в
ряд стояли электрические печи. Одна из них наклонилась, выпуская в желоб
искрящуюся огненную струю. В цехе никого не было. Из машины тянулась, быстро
удлиняясь, ослепительная оранжевая труба. Вместе с трубой двигалась дисковая
вращающаяся пила, из-под которой вылетал яркий сноп искр. Отрезанные
остывающие трубы с грохотом скатывались одна за другой на движущийся
конвейер. Карцев искал хоть кого-нибудь из рабочих. Но автоматический
труболитейный цех работал без всякого присмотра.

Карцев решил, что не может больше ждать. Задыхаясь, он взбежал по лесенке
и быстро написал на большом листе бумаги:

"Женя! Тревожные вести с севера. Директор обещал, как только взойдет
луна, установить телевизионную связь с гидромонитором. Постарайся прийти. С.
Карцев".

Повесив записку на щит так, что она закрыла несколько сигнальных лампочек
и сразу бросалась в глаза, Сергей Леонидович побежал к выходу.