биту и выйти в круг. Когда наступила ночь - потянуло ветерком, пыль осела,
жить стало приятнее, а общее число участников рыночного действа осталось,
в целом, тем же самым: кто-то убыл, конечно, но подоспели другие, и в их
числе - гурманы, которые только в разгар ночи сюда и приезжали: считалось,
что в этом есть свой шик.
вечер, а где-то уже занималась заря, - жизнь этого участка Города с
наступлением полуночи тоже затихла, поредели кабинки на магистралях, стали
постепенно гаснуть освещенные окна. Однако существовали в нем и такие
места, где позднего часа даже не заметили: очень заняты были и не обратили
внимания на то, что давно уже естественный свет сменился электрическим
(кое-где, правда, естественного света и вообще не бывало, слишком глубоко
были упрятаны эти места в мощной коре Планеты). Одним из таких мест было
уже известное здание, в котором все еще, с небольшими перерывами для
подкрепления сил, происходило заседание Высшего Круга, фактически ставшее
сейчас постоянно действующим органом, как оно и предполагалось в случае
экстремальных ситуаций.
Кое-что шло не так, как предполагалось. Не так, как полагалось бы. Как
должно было. Не так. Скорее - наоборот. И даже не это заставляло членов
Круга нервничать, а то, что было очень трудно объяснить все логически.
Начиная с того, что, по всем канонам, решение о переходе к активной
обороне должно было бы даться людям труднее всего: как-никак, различные
этические, моральные, культовые даже соображения и предрассудки, заповеди
какие-то, упорно коренящиеся в подвалах сознания каждого человека, должны
были помешать, заставить сомневаться, колебаться, спорить - с самим собой
и с другими, - и, наконец, принять неизбежное решение с видом сокрушенным,
главою потупленной, свидетельствующими о том, что мы, собственно, были
против, нам все это никоим образом не нравится, однако обстоятельства
оказались в данном случае сильнее, логика событий - мощнее, мы
просто-напросто вынуждены в общих интересах - и потому не судите строго...
Вот как должно было бы все происходить по правилам игры и по законам
хорошего тона. На самом же деле получилось, что решение было принято (чему
свидетелями мы были) сразу, без вздохов, без трагического заламывания рук
и даже без предисловия относительно того, что мы, мол, долго думали,
прежде чем решили, а просто: Первый Гласный отлучился к своему школьному
наставнику на кристаллической схеме, задал вопрос типа: что больше -
дважды два или дважды четыре? - получил недвусмысленный ответ, возвратился
к заседавшим и объявил решение. Электронный мудрец, с которым Гласный
советовался, не анализировал - и не его это было дело, - откуда взялось
"дважды два" и откуда "дважды четыре", да и сам Гласный оценивал элементы
ситуации таким именно образом не потому, что сделал такой подсчет, а
непроизвольно - вернее всего потому, что ему так хотелось, так и он привык
думать, и все вокруг него думали точно так же, и предшественники его
мыслили так, и потомки, надо полагать, тоже будут считать, что если у тех
- дважды два, то у них уж никак не меньше, чем дважды четыре. Итак, он
вышел и провозгласил; и никто не усомнился в справедливости решения не
потому даже, что был сызмальства приучен к дисциплине в их
многоступенчатом мире, в котором бег по лестнице был основным содержанием
жизни (как у тех бедняков, что зарабатывают на жизнь, быстро взбегая перед
любопытствующими путешественниками по крутым склонам древних пирамид), а
потому, что и сами они думали точно так же, и каждый знал в глубине души,
что если бы именно он оказался в тот миг на месте Первого Гласного, то
решил бы точно так же. Ибо это решение было и масштабным, и престижным, и
историческим - а противоположное не было бы ни первым, ни вторым, ни
третьим, и за первое решение спрашивать никто не станет, потому что будет
не до того, дел и так окажется невпроворот, а за противоположное решение
тотчас же спросили бы все, начиная со Вторых и Третьих Гласных, давно
считающих, что и им пора ступить на самую вершину горы и нацарапать там
свои имена. Так что у людей все было в порядке. Казалось бы, как только
главный рубеж останется позади, больше никаких помех ожидать не придется:
оставшееся было, как говорится, делом техники. Однако техника-то вдруг и
стала приносить неприятности, тем самым лишний раз доказывая, что машинный
интеллект никогда не сравняется с человеческим, ибо формальной-то логикой
он, может быть, и владеет, но множество тонкостей, причем самых важный
тонкостей, ему остается недоступным. Сперва об этом как-то не подумали, но
когда Верховный Стратег с несколько озабоченным видом доложил, что его
хваленый электронный Полководец что-то заартачился и пока еще даже не
приступил к разработке конкретной диспозиции по данному ему приказу, всем,
кто слышал, как-то сразу пришла в голову одна и та же мысль: что машине до
человека еще как далеко!
поинтересовался Первый. - И в чем, собственно, дело? Если в нем
неисправность - устраните ее побыстрее, и дело с концом.
образ мыслей машины...
оправдаться. - Если же там кто-то мыслит, то это наверняка люди, которые
ее обслуживают. И если они стали мыслить чрезмерно или не в том
направлении, то надо их срочно заменить, а мы потом спросим с кого следует
за то, что именно такие люди оказались именно там, где бы им быть никак не
следовало.
Верховный Стратег. - Просто с самого начала машина задумана так; что для
выработки плана действий ей нужно определенное количество различной
информации.
недостаток, что ли? А коли так, посадите два десятка, или две тысячи, или
сколько там потребуется - журналистов, и пусть дают столько информации,
сколько будет нужно.
разных источников, - пояснил Стратег.
- Мы ведь уже дали то, что считали нужным дать. Зачем же ей нужно еще
что-то? Разве не заключается самая главная информация в том - что нужно
нам, чего мы хотим и требуем? По-моему, именно так было всегда.
Великий Вещий, - и кто санкционировал. И поинтересоваться мотивами...
бояться и действительно боялся, то с Великим Вещим он чувствовал себя на
равных и потому не преминул огрызнуться:
данных ему заданий. Задания же были обсуждены и утверждены именно на
заседании Высшего Круга, уважаемый го-мар.
реакцию: двадцать лет назад никто из них в Высший Круг еще не входил, а
кто входил - тех теперь уже не было, а если кто и был, то хорошо помнил,
что тогда от них зависело не больше, чем сейчас, даже меньше, потому что и
Первый Гласный тогда был другой, не этот.
искать виновных, надо усиленно работать, прилагая все силы и черпая
энергию в сознании важности задачи. Какая же там в конце концов нужна
информация и почему ваша машина никак не может ее переварить?
опасную информацию, следует нейтрализовать ее источник. Это наверняка
началось с вашего коллеги, го-мар, - обернулся он к Великому Питону. - Ни
от кого другого такая... такая чушь проистекать не могла.
обучен, но и кое-каким приемам кулуарной борьбы тоже, - что он ушел от
ваших людей и именно таким образом получил возможность генерировать
излишнюю информацию, не так ли? Вот теперь и пресеките его, как источник
информации.
мероприятия уже проводятся.
целые часы, если не больше. А время - деньги, а деньги надо беречь.
Хорошо. Объявляется перерыв.
Вернулся он через несколько минут.
информация имеет своим источником определенное место в городе?
человека, являющегося первоисточником информации, нейтрализовать все место
- в особенности учитывая, что, по вашим же словам, вредная информация
успела там распространиться и продолжает просачиваться.
с Верховного Стратега на Великого Вещего и обратно. - И как можно скорее.
Не церемоньтесь. По сути дела, мы уже в состоянии войны. Только сделайте
так, чтобы в органы информации попало как можно меньше. Или совсем не
попало бы, что самое лучшее.
Стратег, на что Первый Гласный лишь повторил: