немногие.
веду?! Зеркало - это инструмент изменения... Вы же специалист по рунному
ряду. Хагал. Руна разрушения старого, для очищения дороги новому. Так и
Зеркало, если все, что о нем говорят, правда, - это материальное воплощение
этого архетипа. Что такое новое, что такое старое? Вот в чем вопрос. И те
люди, которые овладеют Зеркалом, неизбежно зададутся этим вопросом. Как они
поступят?
важна. На таких уровнях бывшие враги могут стать союзниками, и наоборот.
"Анненербе" завладеет Зеркалом...
отстать от жизни... Наверное, это все мое любопытство.
полезно, когда маги начинают баловаться с рунами Хагал...
коньяка в своем бокале и ушел, сославшись на какие-то дела.
свернутой пленке пальцами.
голос, достоин памятника при жизни".
всаживает нож в спину другому. Умирающий должен выглядеть жалким, гибнущим
без вины. Второй же, убийца, должен выглядеть страдающим.
будет правильно. О каком доверии можно говорить, когда каждое твое слово
может быть твоим приговором. Фактически эта штука... - Зиверс включил
перемотку пленки. - Эта штука страшнее бомбы".
вращались абсолютно бесшумно, магнитофон издавал только едва слышимый гул. В
режиме записи он совершенно бесшумен. Удобно.
интересно, что хотел сказать фон Лоос? И на чьей стороне он играет? И
насколько сильно ошибается во мне? Он сказал сегодня столько... Теперь
понятно, почему бесится Шпеер. И почему рейхсфюрер задавал такие странные
вопросы Хагал. Значит, Хагал... Руна разрушения старого, мешающего новому.
Вот почему мы не занимаемся практически ничем. Вот почему вся организация
подчинена одному лишь ожиданию. Зеркало, как руна Хагал... Рейхсфюрер,
который не может спать... И этот разговор на дружественной ноге. Зеркало
попадет именно в руки "Анненербе", потому что ему небольше попасть.
Разрушение - это всего лишь часть созидания".
Это особенно полезно, когда маги начинают баловаться с рунами Хагал..." А
что такое магия? Искусство управления людьми... Не оказаться бы
действительно в хвосте..."
крутанул его между пальцами. Аккуратные колечки пленки легли на стол.
очень плохо горит, но она неплохо плавится...
- сказал капитан Фрисснер.
нагорья Тибести. Изрезанная эрозией порода, красноватый песок, ветер, чуть
слышно завывающий в причудливых изгибах и извивах почвы, и над всем этим -
все то же безжалостное солнце.
смотрел вперед.
сияющих одеждах...
- иронично сказал Ягер.
встряхнул и тонкими струйками пропустил сквозь пальцы. Потом отряхнул
песчинки, оставшиеся на ладони, и удовлетворенно улыбнулся.
осунулся, стал мрачным и неразговорчивым. Возможно, если бы Эмиль погиб от
пули врага, при взрыве или даже в автомобильной катастрофе, Богер отнесся бы
к этому спокойно. На то и война, чтобы терять одних товарищей и заводить
взамен них других.
А незнакомец, с которым он разделил последние секунды жизни, вообще появился
из ниоткуда - ни итальянцы, ни местные жители так и не признали в нем
своего. Все, что могло хоть как-то пролить свет на его появление, - перстень
с большим светлым камнем., который Фрисснер аккуратно снял с пальца трупа и
показал профессору. Замке тогда сказал, что работа уникальная, древняя,
стоит очень дорого, но само наличие перстня ровным счетом ничего не
означает.
оживился и вначале протянул к нему руку, но потом отшатнулся и быстро ушел
прочь.
маленький отряд... Два грузовика и легковушка. В легковушке - Богер,
Фрисснер, Ягер и профессор. В грузовиках - по трое солдат да старина Обст,
который с потерей своих людей, кажется, смирился вполне спокойно. Видывал и
не такое.
такое. Да к тому же как-то захолодел внутри, стал слишком спокойным. Это
чрезмерное спокойствие настораживало его - не начало ли это надвигающегося
помешательства? После странного дождя, после зыбких песков, после мертвого
поселка можно свихнуться. И если Фрисснер свихнется...
до крови прикусил нижнюю губу. Острая боль отогнала дурные мысли, и ей помог
Ягер, цинично сказавший:
все не сдохли?
выходки, не пьянствовал и не задевал профессора. Он вел машину, помогал
солдатам исправлять мелкие поломки и даже вызвался в ночной караул,
мотивируя это тем, что у него бессонница. Фрисснер и сам заметил, что Ягер
практически не спит - разве что урывками, в машине, то и дело беспокойно
вздрагивая. Может быть, это тоже помешательство, только избравшее иной
путь?
место похоже на преддверие Ада, и я не удивлюсь, если так оно и есть. А вон
там - уж не черт ли вышел нас приветствовать?
остановившихся машин на песке сидел, скрючившись, человек, укутанный в
лохмотья.
ему бинокль и спросил, указывая в сторону сидящего:
того парня глаза вывалились на песок к чертям собачьим.
наблюдалось. "Фиат" остановился в метре от сидящей фигуры, все такой же
неподвижной. Фрисснер вылез из машины, за ним поспешил ученый.
Штурмбаннфюрер держался в стороне, готовый прикрыть их в случае чего огнем
из "стэна".
повалился на правый бок. Он упал неслышно, чуть скрипнул песок, и кто-то из
солдат охнул у Фрисснера за спиной.