Чтение 51–й страницы книги ~Кто есть кто?~

- Объясняет-то он в общем правильно, только не все, - ответил я, - Это
верно, что сюда я ввалился случайно и в хронокамере, - я ведь рассказывал,
как это было. Но в двадцатое мая 1970 года я прибыл намеренно. И в своей
хронокамере.

Я Аркашеньке это все рисовал, но он просто не может поверить, что
кто-то, кроме него, способен рассчитать поле... Ты же знаешь Аркашеньку,
от скромности он не умрет!

- Я не отрицаю в принципе, - с достоинством произнес Аркадий. - Я
всегда был о тебе высокого мнения, Борис, ты же знаешь... Ну, и потом, ты
ведь работал со мной... Это тоже кое-что значит... Но не надо
преувеличивать... да! Не стоит, знаешь ли, преувеличивать...

- Это в каком же смысле преувеличивать? - спросил я.

- В этом самом. Говоришь, что я от скромности не умру, а сам-то? Я да
я, в своей камере прибыл, я уже два года назад все это рассчитал. Не
советую тебе, знаешь ли...

- Ну, а если все-таки? - спросил я, с любопытством глядя на Аркадия. -
Если на минуточку допустить, что я и вправду взял да рассчитал поле? Еще в
1970 году? Тогда что?

- Тогда честь тебе и слава! - неуверенно сказал Аркадий. - То есть ты и
так молодец, если действительно отправился в прошлое в своей хронокамере.

Действительно, Борька?

- Действительно... - сдержанно ответил я.

- Молодец, молодец! - величественно отозвался Аркадий. - Это здорово! И
этого вполне достаточно, чтобы похвастаться. А преувеличивать, я ж говорю,
незачем...

Я неопределенно хмыкнул. Что-то крылось за этими словами Аркадия... Ну,
ладно, потом выясню!

- Ладно, не буду преувеличивать, раз тебе это не нравится, - кротко
согласился я. - Борька, смотри сюда!

Я быстро восстановил чертеж, который делал для Аркадия.

- Видишь? - говорил я Борису. - Линия 1 - это его мир, где он изобрел
свою "машину времени", нашел свое поле. Вот он прибывает к нам...возьмем
для простоты последнее его прибытие, двадцатого мая... Иначе много чертить
придется, - ведь он всякий раз, когда прибывал к нам, новую линию создавал
- Ну, ладно, пусть линия 1 - последняя из линий, созданных Аркадием. Это
не та, где он рассчитывал поле, а та, с которой он свалился в "мое"
двадцатое мая.

Аркадий поглядел на мой чертеж, сдвинул брови и о чем-то задумался.
Борис-72 был заинтересован до крайности.

- Эти вот две параллельные линии, которые начинаются от двадцатого мая,
- это встреча двух Аркадиев, да? - спрашивал он, не отрывая глаз от
чертежа.

- Ну да! Они встретились в лаборатории, потом, видимо, пошли вместе в
зал хронокамер - Ну, Аркаша нам это обрисует подробней... Постой, а ты
разве об этом не слыхал?

- Да ни черта я не слыхал и ни черта не знаю, ясно тебе? - огрызнулся
Борис-72. - Куда мне до вас! Вы бывалые люди, знаменитые путешественники,
а я жалкий провинциал... И вообще не обо мне речь. Давай дальше! Крест -
это что?

- Это смерть моего Аркадия, - неохотно проговорил я.

Каждый раз, когда я об этом вспоминал, вся история переставала мне
казаться хоть отчасти забавной. Ведь своего Аркадия я так и не спас. Да
это было и невозможно, я подсознательно все время это понимал. В том мире,
который я покинул, смерть Аркадия Левицкого осталась фактом, и никакая
хронофизика не могла этого изменить.

Я посмотрел на Аркадия. Другой Аркадий... Вот он, пожалуйста,
жив-здоров.

Сидит рядом - рукой потрогать можно - и тоже смотрит на меня. И,
кажется, понимает, о чем я думаю. Во всяком случае, глаза у него очень
грустные.

- Я понимаю... - хмурясь, сказал Борис-72. - Для меня это только слова,
я ведь ничего сам не видел... Ты говоришь - "смерть моего Аркадия", и я
ведь вижу, что для тебя это действительно смерть, что тебе и сейчас
больно... Я просто представить себе не могу, как это все получилось с
отравлением и с прочим... Но если ты это нарочно затеял, Аркадий, то...
Нет, не буду!

Досказывай, Борька, а потом мы за него возьмемся.

- Да мне уже нечего досказывать. Этот вот пунктир - это моя жизнь с
двадцатого на двадцать третье мая того же года. Невеселая жизнь, прямо
скажем. То есть ночь я преспокойно проспал, а утром двадцать первого
вызывают меня срочно в институт и сразу обухом по голове: Левицкий
отравился! Следователь выспрашивает, почему Левицкий это сделал, а я даже
приблизительно не могу понять, почему! Чего я только не напридумывал!
Целые детективные романы!

- Постой, постой! - вмешался Аркадий. - Чего ты чушь-то городишь? На
какого лешего ты сочинял детективные романы, когда в записке все
объяснялось?

- Так ведь не было записки... - виновато сказал я.

- То есть как не было?

- Ну, была, но ее кто-то украл:

- Украл? Ну, знаешь! Ври, Борька, да знай меру!

- Нет, ну вас, ребята! - сказал Борис-72. - Я больше не могу. Уйду я
лучше от греха... - И в подтверждение этого он поудобней уселся на
скамейке.

- А ведь правда, Борька, совсем ты заврался! - осуждающе обратился ко
мне Аркадий. - Сознайся, что насчет украденной записки ты просто сочинил!
Ведь не может этого быть!

- Не может быть... - сердито пробормотал я. - Как же, интересно, не
может, когда было! Сперли твою записку - и все!

- Может, он все же не написал? - вслух раздумывал Аркадий. - Странно:
Мы же обо всем договорились, вместе сочинили текст. А расчеты я заранее
сам написал.

- Вернемся к нашим баранам, - сказал Борис, - а вернее, к нашему барану.

Можешь ты нам объяснить, баранья голова, что и почему ты натворил
однажды двадцатого мая?!

Аркадий со злостью погасил сигарету о подошву туфли, выпрямился и
сказал преувеличенно твердым тоном:

- В общем, так! Когда я решил эту задачу и понял, что теперь есть
практическая возможность передвигаться по времени, я пришел к мысли, что
необходим решающий эксперимент... ну, для проверки безопасности движения.

Меня холодом обдало: я догадался, в чем дело. Я посмотрел на Бориса,
ища сочувствия, но тот таращился на Аркадия, ничего еще не понимая: Нет,
все же мы с ним разные люди! Вот он не видел Аркадия мертвым, а это многое
меняет...

- Ну, вот - И тогда я подумал, - уже более спокойно продолжал Аркадий,
- что самый радикальный вариант парадокса времени - это когда человек
убивает сам себя. Не дедушку или папу, а именно себя! Ведь только так и
можно обеспечить чистоту опыта. Но почему-то никто до этого не
додумывался...

А он додумался! Он, видите ли, сообразил! Борис-72 вдруг замычал, как
от боли: видно, и до него дошло!

- Чего вы на меня выпучились? - раздраженно сказал Аркадий. - Как
маленькие!

Вы что, не понимаете: я же не кого-нибудь, а самого себя! Имею я право
сам себя убить?

- Это ты кого спрашиваешь? - мрачно отозвался Борис-72, - Меня с
Борькой, что ли? Удачную аудиторию подобрал:

Да уж, действительно! Менее подходящую аудиторию на всей Земле не
сыщешь.

Мы-то не нуждались в абстрактных выкладках: нам достаточно было
посмотреть друг на друга...

- Ну, вот я - имею я право его убить? - Борис-72 произнес это вслух,
указывая на меня. - Ты вообще хоть сколько-нибудь соображаешь, Аркадий,
или уж вовсе?..

Аркадий опешил. Он даже не сразу смог заговорить.

- Понимаете, ребята...- сказал он наконец почти умоляющим тоном. -
Понимаете, это же совсем другая ситуация... Я как-то даже отвлекся от нее,
когда начал объяснять - ну, насчет двадцатого мая - переключился на свое
тогдашнее психологическое состояние... А я ведь тогда совсем иначе думал,
абстрактно! Вы тут сидите и смотрите друг на друга, а я...

- Ты что же, все это обдумал заочно? - саркастически спросил Борис-72.
- А потом явился в двадцатое мая и кокнул своего двойника, не глядя?
Спиной ты, что ли, к нему стоял в этот момент? Ну поделись опытом, чего ж
ты!

Аркадий сунул в рот сигарету, начал яростно чиркать спичками, три
сломал, пока удалось ему закурить. Сделав глубокую затяжку, он сказал:

- Насчет прав, допустим, я ляпнул сгоряча: верно, какие тут могут быть
права! Но обязанности у меня ведь были?

- Обязанности? Это по отношению к кому же? - иронически осведомился
Борис. - К себе как к личности? К двойнику? Или уж прямо - к человечеству?

- Ничего я тут смешного не вижу! - огрызнулся Аркадий. - Именно вот по
отношению к человечеству! А ты как думал? Человечество получает от меня
шикарный подарочек: возможность передвигаться во времени. А подарочком
этим можно распорядиться так, что он окажется пострашнее термояда, сам
понимаешь!

Изменение миров, вмешательство в прошлое, в будущее, временные петли и
прочие парадоксы: Так, по-твоему, я должен был сунуть людям этот ценный
подарочек, весело улыбнуться и отойти в сторонку: мол, разбирайтесь сами?
А я вот думаю, что я обязан был, - понимаешь, обязан! - лично проверить