Чтение 51–й страницы книги ~Хорек в мышеловке~

Главным теперь стал не Комов, а Кондратьев, и это обстоятельство было
очередным щелчком по самолюбию Резидента. Мерлин же достал карманный
киберблок и после недолгих поисков нашел подходящую цитату в допотопной,
изданной чуть ли не в середине ХХ века, монографии "История религий":

"Способность к заблуждению не следует рассматривать как механически
уменьшающуюся в ходе технико-экономического или интеллектуального прогресса
общества. Чем дальше, тем все более сложные задачи ставил перед собой
человеческий разум и тем более высокого уровня достигали и его заблуждения".

-- Вот вы и ошиблись, решая не слишком сложную задачу,-- злорадно
произнес Комов.-- Не там искали агента ВСЦ. Лучше подумайте, каким образом
ничем не примечательный полицейский комиссар Роберто Мария Родригес вдруг
заделался великим диктатором. Кто давал ему столь умные советы, что простой
коп за считанные десятилетия вывел из тупика целую цивилизацию?

-- Хотите сказать, что Родригесу помогали извне? -- Тахорг задумался.--
Не могу исключить. Кто, по-вашему, это был -- Рейнджеры или Странники?

-- Ну, поскольку Посещение устроили Рейнджеры, то и Родригесом они же
управляли,-- почти уверенно изрек Парадокс.

Дискуссия вспыхнула, как сухой бамбук под выхлопом плазмострела, и
опять-таки казалась спонтанной, хотя таковой безусловно не являлась. Матерые
галбезовцы, проявляя хорошо поставленное актерское мастерство, непринужденно
вывели нить беседы в новое русло: теперь мы говорили о том, что в
общественном менталитете возродилась свойственная деградирующим культурам
тяга к богостроительству и богоискательству. Впрочем, сейчас было все равно,
что говорить -- лишь бы усыпить бдительность допрашиваемого.

Разумеется, Комов снова поддался на примитивно замаскированную
провокацию и принялся горячо возражать: мол, распространенное в обществе
почтение к Странникам не имеет ничего общего с религиозным фанатизмом. Мы же
упрямо талдычили свое: люди запутались в проблемах непростой эпохи, а потому
втайне надеются, что явится из подпространства сонм авторитетных носителей
сверхразума и в одночасье избавит человечество от накопившихся осложнений.

Резидент запальчиво назвал нас глупцами, но вдруг застыл в напряженной
позе, точно прислушивался к звукам, которых мы не способны были заметить. Я
понял, что Комов сломался -- он обнаружил "подслушку", но было слишком
поздно исправлять роковую ошибку. Он проговорил упавшим голосом:

-- А вот это было умно... Я имею в виду ридера за стеной. Наверное, вы
правы -- дилетант всегда проигрывает профессионалам.

-- Не переживайте слишком сильно,-- мягко посоветовал Парадокс.-- В
конце концов проиграли-то вы не врагам. Пора бы понять, что мы с вами --
союзники. Мы добиваемся одной цели, но разными способами. В таких случаях
разумнее объединить усилия.

-- Что вы знаете о моих целях? -- пробормотал Комов.

-- Сейчас узнаем больше,-- отрезал Тарантул.

Полуматериальная радужная пленка, затянувшая дверной проем, снова
лопнула, впустив в мой кабинет Сашу Солембу, который недаром считался самым
сильным телепатом Ойкумены. Признаюсь, я немного побаивался, как бы
Резиденту не вздумалось затереть память ридера, однако обошлось --
сломленный нашими общими стараниями Комов прекратил сопротивление.

В тот момент мы наивно полагали, что хорошо представляем себе, чего
хотят Странники и зачем они держат на Земле своего агента влияния. Однако
Солемба поведал нечто иное, о чем никто из нас даже не догадывался.
Оказывается, пресловутые ИВУ вовсе не собирались учить человечество, как нам
следует жить. Напротив, ВСЦ хотели подсказать нам, как не следует жить.

-- ...И Странники, и Рейнджеры за свою слишком долгую историю допустили
слишком много ошибок, приводивших к социальным и прочим катастрофам,--
монотонно журчал голос Солембы.-- Теперь они пытаются предостеречь молодые
цивилизации от повторения этих опасных решений. Беда лишь в том, что обе ВСЦ
по-разному оценивают некоторые события. Из-за этого тайные представительства
сверхцивилизаций постоянно вступают в конфликты...

Саша рассказал, что на первых порах в число прочих задач Резидента
входило заметание следов -- Комов должен был всеми силами предотвратить
непосредственный контакт человечества с ВСЦ. Однако в середине 60-х
Рейнджерам удалось на время прервать канал связи между Резидентом и
Странниками. И тогда Комов бросился на Саулу и Надежду, рассчитывая
проследить трассы подпространственных тоннелей.

-- В те дни фигурант хотел только одного -- снова встретить Ментора,
который приобщил его к культуре Странников,-- по-прежнему без эмоций говорил
ридер.-- Мы не способны понять, какое это наслаждение -- общаться с высшим
разумом.

-- Прекратите эту пытку,-- взмолился вдруг Резидент.-- Вы уже знаете
больше, чем вам нужно.

По лицу Комова было видно, что продолжение разговора ему неприятно.
Тахорг сделал знак рукой и попросил Сашу надиктовать все, что он сумел
прослушать. Затем шеф принялся распределять между нами задания. Мы
надеялись, что Резидент проявит хоть минимум благоразумия и добровольно
пойдет на сотрудничество. Увы, этого не случилось.

-- Наш поединок еще не закончен,-- буркнул Комов.

-- В каком-то смысле... Но лично я предпочел бы в следующий раз вести
переговоры не с вами, а с вашими...-- Тахорг сделал паузу, подбирая
подходящее определение. Кажется, он искал наименее обидный синоним слова
"хозяин".-- ...с вашими старшими друзьями.

Скорчив презрительную гримасу, Комов поднялся из кресла, явно собираясь
уходить. Я сказал ему вслед:

-- Неужели вам не хочется узнать имя своего главного оппонента?

-- Вы имеете в виду себя, или своих...-- Комов тоже помолчал, явно
пародируя недавнее раздумье Тахорга,-- ...или своих начальников?

-- Нет, я имею в виду резидента Рейнджеров. Может быть, поработаем
вместе?

Комов ответил с жалостью в голосе:

-- Ни черта вы не понимаете. Как просто было бы жить, заключайся
проблема в одних только Рейнджерах!

-- А кто еще?

Не ответив, Комов направился к выходу. Помнится, я подумал, глядя в его
ссутулившуюся спину: "Он вернется". И действительно, Комов вернулся с
полдороги. Видно было, что старик буквально кипит от злости. Он заговорил
голосом, полным яда:

-- Ваша контора всегда любила присваивать своим безобразиям красочные
названия. Любопытно было бы узнать, как вы назвали акцию по моему
устранению. Может быть, "Граф Монте-Кристо" или "Осиновый кол"?

Тонко улыбнувшись и даже не стараясь скрыть торжествующих интонаций,
Тахорг любезно сообщил:

-- Наши покойные учителя Экселенц и Тирекс очень любили Дюренматта. И
операцию против вас назвали "Судья и палач".

Комов дернул щекой и ушел, пробив плечом мембрану. Равнодушно пожав
плечами, Тахорг сказал:

-- Вернется. Смирится с поражением и вернется. Наверняка он понимает,
что мы -- не враги. Ни ему, ни его любимым Странникам.

Конечно, он вернулся, хотя это случилось много позже. А в тот момент у
меня не было уверенности, что Комов согласится работать с Галбезом. Могло бы
случиться иначе.

Если на других мирах проваливается земной агент из числа аборигенов, мы
иногда вытаскиваем своего неудачливого помощника. Нельзя было исключить, что
Странники тоже захотят изъять Комова с Земли. Тогда мы уже догадывались, что
где-то в Галактике есть планеты, на которых Странники и Рейнджеры расселяют
младших братьев -- планета, на которой живут генерал Родригес, капитан
Репнин и тысячи других людей, саракшианцев и прочих носителей разума,
которые понадобились ВСЦ для каких-то недолгих экспериментов, а затем были
эвакуированы в целях сохранения секретности...

...Я не слишком внимательно слушал, как коллеги обсуждают перспективы
открытого контакта с гуманоидными расами Саракша, Беллерофонта и Гиганды.
Кажется, они обращались ко мне, но ответа не дождались. Я рассматривал
голограмму внешнего обзора, на которой Комов, не оборачиваясь, тяжко плелся
в сторону станции Нуль-транспортировки. Усталый сутулый старик, в одночасье
потерявший все, что создавал на протяжении долгих десятилетий. Было
невероятно жаль человека, к которому я никогда не испытывал неприязни, а тем
более настоящей ненависти, но которого раздавил и сломал, потому что так
было нужно.

Месяц с небольшим назад, когда ситуация стала кристально ясной, я
отчетливо понял, что Резидент не капитулирует, но будет драться до конца. И
тогда я нанес точно выверенный удар по его ахиллесовой точке, которую не
смогли защитить ни воды Стикса, ни всемогущество сверхразума. Короткий
доверительный разговор, тонкая игра на болезненном самолюбии чрезмерно
амбициозного инспектора -- и Тойво, поддавшись порыву, присоединился к
люденам, а Резидент потерял единственного родного человека в этом враждебном
мире. Такого потрясения он выдержать не смог и сломался, став легкой добычей
монстра, внезапно восставшего из саркофага Галбезопасности.

Никогда и никому я не расскажу о поступке, который совершил во имя
абстрактного принципа целесообразности, а теперь не могу разобраться, как
следовало поступить, исходя из не менее абстрактных принципов этики. О людях
моей профессии знают не больше, чем мы сами того хотим, а я вовсе не желаю,
чтобы потомки знали слишком много. Родригес был прав, а потому никто не
увидит этот файл -- я так решил...

Слишком уж жалок был уходящий по улице Резидент. Я смотрел ему в спину,
и на душе было неспокойно. А зацикленное сознание бестолково гоняло по
извилинам строку из Верблибена: "Из мрака вышли и во тьму обречены
вернуться".

Баку

Сентябрь, 1997 -- сентябрь, 1998.