Чтение 51–й страницы книги ~Суровые времена~

оставляя всю нашу братию в городе.

- Собирай манатки - и отчаливай! - снова рыкнул Гоблин. - Через час уж
стемнеет.

Дождь моросил до сих пор. Стемнеет и вправду рано, хоть и не настолько,
чтобы успеть сделать два рейса и незаметно привести плоты обратно.
Проклятье...

***

Сари сгибалась под грузом нашего барахла да еще шести фунтов бобов и риса
в придачу. Я тащил узел с шатром нюень бао, одеялами и прочим скарбом,
каковой мог пригодиться в полевых условиях. Да еще То Тан устроился верхом
на моем бедре. Хотя он-то был самым тихим мальцом из всех, что мне довелось
видеть.

Тай Дэй вытащил белый камешек. Что ж, буду наслаждаться его отсутствием.
Мы выбрались из подземелий, спустились по лестнице, перешли на стену,
поднялись наверх и, пройдя вдоль стены, оказались в средней башне. Больше
сил ни на что тратить не хотелось.

На моем плоту, кроме меня и Рыжего, были одни лишь нюень бао, терпеливо
дождавшиеся своей очереди. Ребята, работавшие в башне при свете крохотной
светильни, тоже проявляли завидное терпение.

- Осторожней, - предупредил Клетус, когда я ступил на плот и начал
принимать детей. - Я тебе, командир, подобрал ненадежней; только вес
распределяйте равномерно, не то перевернетесь. Госпожа...

Он помог Сари. Она приняла его любезность с ослепительной улыбкой.

- Спасибо, Клет. До завтра.

- Ага. Вы там мясца раздобудьте. И девочек.

- Поглядим.

- Встань на колени. Так центр тяжести будет внизу, и эта штука остойчивее
станет.

Я оглядел плот. Мы были готовы к отплытию. На борту находились шестеро
мужчин нюень бао. Эти будут грести, и пятеро из них погонят плот назад.
Кроме них да еще одного старикана лет пятидесяти, мы с Рыжим были
единственными взрослыми мужиками на борту. С нами плыли пятнадцать или
шестнадцать ребятишек и семь-восемь женщин. Плот был переполнен, однако
нюень бао - тяжесть невеликая. Я было вызвался помогать грести, но нюень бао
тут же разучились понимать по-таглиански.

- Хотят - пусть надрываются, - сказал Рыжий. - Чего дрыгаться...

- Верно. Только - тихо. Мы вроде как незаметно уплыть хотим.

Нюень бао оказались гребцами умелыми. Что, учитывая их происхождение, не
удивительно.

Они работали тихо, как пушинки падают. Однако плот быстро устремился
вперед. Плоты, ушедшие раньше с таглианскими гребцами, не только производили
уйму шума, но и двигались медленно. Один из наших гребцов еле слышно шепнул
что-то, и плот свернул вправо, обгоняя идущие впереди.

Выбраться из города украдкой явно не получалось. Плескали весла; ворчали,
гремели, кашляли люди, а порой и плоты сталкивались. Но подобный шум
доносился с озера каждую ночь, да и дождик его малость приглушал. Мы,
конечно же, двинулись напрямик, прочь от города. Свет в нашей башне-пристани
служил нам маяком.

Наверное, мои гребцы не очень внимательно следили за ним. Мы уклонились
от общего курса и потеряли остальных из виду. Кто-то зашипел.

Весла застыли в воздухе. Даже детский лепет стих - матери прикрыли рты
детей ладонями, а самым маленьким дали грудь.

Я ничего не слышал.

Мы ждали.

Сари слегка коснулась моего предплечья, подбадривая меня.

Затем послышался плеск. Кто-то плыл впереди по курсу, причем гребли
довольно шумно... Но этот плот шел нам навстречу!

Рановато...

Плеск сделался громче.

Встречный плот подошел так близко, что нас, казалось, неизбежно должны
были заметить, несмотря на дождь и темноту.

На встречном плоту кто-то негромко заговорил - просто сказал несколько
слов, причем с явной злобой. На языке Джии-Зле... Я в свое время выучил,
может, слов двадцать, и среди произнесенных только что знакомых не
оказалось.

Но перевода не требовалось. Я узнал голос.

Говорящим был Могаба.

Днем мы не видели, чтобы он покидал город. А с северного и западного
барбикенов просматривалась большая часть озера.

Значит, его не было по крайней мере с прошлой ночи. Что, в свою очередь,
объясняло, отчего он никак не отвечал на захват барбикенов. Что же он мог
делать там, среди холмов?

Плот с нарами скрылся в темноте. Мы продолжали плаванье. Я оставался в
задумчивости, пока плот не ткнулся в берег и меня не швырнуло вперед.

Тогда мы с Сари взяли То Тана, вещи и ступили на сушу. Ребенок спал на
руках тетки, точно в лучшей царской постели.

Через несколько мгновений я обнаружил, что спутники мои, хотя и ни слова
не понимают по-таглиански, ждут, что я буду возглавлять их и далее.
Несомненно, то было решение дядюшки Доя, и действовать оно должно было лишь
до его прибытия.

- Рыжий, командуй обустройством лагеря. По пути мы вернулись на общий
курс и высадились там же, где и все прочие. Те, как и мы, наслаждались
чудесным избавлением от ужасов Дежагора.

Но житье под открытым небом, в дождь, да еще посреди ночи, благостному
настроению не способствовало.

- Шевелись, люди! Нельзя просто так здесь торчать! Начинайте ставить
шатры. ,Мы взяли с собой шатры нюень бао, которыми те пользовались во время
паломничества. В шатры эти были завернуты и одеяла, чтоб остались сухими.

- Кто-нибудь соберите хвороста и разводите костры!

В такую погоду это, пожалуй, проще скомандовать, чем выполнить...

- Буббадо! Бери людей, сооружайте ограду. А ты... Джоро? Так тебя звать,
сержант? - То был один из таглианцев. - Организуй патрули. Давай-давай! Как
знать, нет ли здесь кого желающего нашей смерти?

Ну в такой холод и мокреть, да если еще устал, как пес, и смерти не
очень-то забоишься...

Сам я был вымотан до предела, но заставлял себя подавать людям пример.
Сари помогала мне, не отставая ни на шаг. Пока я орал и командовал, мы по
очереди приглядывали за малышом. Я имел вид того самого крупного
исторического громилы, Хромбака Грозного, что командовал своими ордами,
держа на руках вонючего младенца.

То Тан - пацаненок хороший, но и ему пеленки менять надо...

Вскоре все были приставлены к делу. Наконец палатки были поставлены,
хворост собран, огонь добыт, и мы развели костры, чтобы вскипятить воды и
сварить риса. Вода была дождевой, ее собрали при помощи нескольких шатров.
За это время все успели вымокнуть до нитки.

Мы даже отослали несколько вязанок хвороста в город, с возвращающимися
плотами. Пусть и друзья наши себе чего-нибудь приготовят...

Глава 79

Мы так долго жили в самом мерзейшем убожестве, что эта ночь была просто
еще одной из привычных трудностей. В то же время у нас была какая-никакая
крыша над головой, какая-никакая еда и тепло. Затем начался рассвет, а дождь
почти прекратился. Мы с Сари и То Таном забрались в шатер и закутались в
одеяла. В кои-то веки я был почти счастлив. Этот То Тан - замечательный
мальчишка. Почти все время молчал, как и Сари, хотя, если ему что-нибудь
надо, мог устроить страшный скандал. Впрочем, когда мы устраивались в шатре,
он даже не проснулся. Впервые за прошедшую неделю животишко его был полон.

И мой - также. Мне удалось прекрасно проспать целых четыре часа, пока не
пришла беда.

Поначалу она приняла облик Кы Готы. Я не видел ее с тех пор, как дядюшка
Дой уговорил ее переехать из моей комнаты. И, надо сказать, соскучиться
как-то не успел.

По причине сна я пропустил тот момент, когда она рывком отдернула полог
шатра. А когда я проснулся, она уже плевалась и тараторила на нюень бао и
жутко исковерканном таглианском. Разбуженная Сари сидела среди одеял с
раскрытым ртом и слезами на глазах.

То Тан заплакал.

Слезы ребенка проняли даже Кы Готу. Несмотря на злобный характер, она
была доброй бабушкой. В душе. В самой ее глубине. Она заговорила с малышом.
Ласково!

Тут подоспел Рыжий:

- Мурген! Может, ее назад в озеро отправить?

- Что?

- Она только недавно выбралась из воды. Сказала, кто-то пытался ее убить.
Наверное, с плота спихнули. И сдается мне, она сама виновата.

- Это точно. - Сари удивленно уставилась на меня, забыв даже про слезы на
глазах. - Однако неладно выйдет - ведь почти родня...

- Э-эх...

Рыжий удалился, покачивая головой. Раздраженная, Сари принялась что-то
объяснять матери на языке жестов. То Тан, разглядывая бабушку, усердно сосал
большой палец. Я глубоко вздохнул и шепнул ему:

- Иди к своей нана. Покажи, как умеешь ходить.

Он, конечно, не понял меня, зато Кы Гота поняла и протянула к нему руки.

Насколько я могу судить, То Тан - единственное существо на всем белом
свете, питающее к Кы Готе добрые чувства. Он заковылял к ней, и бабушка его
мигом забыла о сырости, холоде и усталости.

Сари сердито взглянула на меня. Я пожал плечами и ухмыльнулся.