Топтыгин появлялись на семинарах крайне редко, и в рот им уже никто не
заглядывал. Катька, пользуясь тем обстоятельством, что Верещалкин стал страдать
провалами памяти, забирала себе все больше власти. Утихли и панегирики в адрес
Самозванцева.
проблем, что ей уже некогда было заглядывать в душу каждого отдельного
гражданина. Антиалкогольная кампания выдохлась сама собой. В свободной продаже
появились книги, только за чтение которых раньше давали срок. Умолкли глушилки.
В магазинах, правда, было хоть шаром покати, зато вдруг ожил рынок.
собой и окружающим миром. Иногда ему даже казалось, что перестройка была
задумана не зря, а социализм и в самом деле может иметь человеческое лицо (вот
только как представить себе эдакого "нового Минотавра"?)
однако столь резкая перемена полярности Костиных чувств привела к тому, что
гигантский ковчег под названием Эсэсэсэр, до того следовавший, как казалось,
незыблемым курсом, начал рыскать из стороны в сторону, натыкаясь на прежде
малозаметные рифы.
тумане.
злорадные слова Кильки:
власть вернулась!
Чайковского, которая для одних звучала бравурным маршем, а для других -
реквиемом.
свое внимание между кружкой с жиденьким "ершом" и транзисторным приемником,
настроенным на волну радио "Свобода". Как и прежде, это был единственный
источник, из которого можно было узнать правду.
городе ни одна сука не вступилась за демократию. Обидно, знаете ли...
по секрету рассказал Косте, что генерал, приехавший из центра принимать клятву
на верность "чрезвычайщикам", публично разорвал партбилет и отрекся от своего
министра-самоубийцы.
очередной семинар. На этот раз путь лежал через столицу, и ему довелось воочию
лицезреть и цветы на отмытом от крови асфальте, и остовы сгоревших
троллейбусов, и опустевшие гранитные постаменты, на одном из которых белой
краской было намалевано: "Здесь будет установлен памятник поэту Осеневу".
пароходике по маршрутам Стеньки Разина и еще тем, что в течение первых пяти
дней при каждой новой встрече с ним Верещалкин раскрывал объятия и патетически
восклицал:
невменяемого директора, наливал Косте стакан водки. Свою порцию, естественно,
получал и Верещалкин, которого тут же уводили под руки. А завтра все
повторялось сначала...
Продолжая подвизаться на местном политическом рынке в виде менеджера средней
руки, он тем не менее осуществил свою заветную мечту - открыл частное
издательство "Эпсилон".
определила дальнейшую судьбу Кости на годы вперед, однако прошла всухую, он
прихватил с собой бутылку водки.
временам редких) было больше, чем унитазов в привокзальном туалете, а от
ядовитого запаха новенькой офисной мебели слезились глаза.
исключительно армянского разлива.
покосившись на миловидную секретаршу, губы которой были намазаны чем-то черным,
как вакса.
книжонку, новоявленный издатель ответил, что всякой мелочовкой не занимается. В
настоящее время его фирма была занята по горло - гнала миллионными тиражами
сочинения небезызвестного Руби Роида, у нас почему-то считавшегося королем
западного детектива.
Руби Роид исключительно об Америке, а сам ни разу не покидал Британские
острова. Кровь в его произведениях лилась рекой, хотя автор никогда не держал в
руках оружия более опасного, чем столовый нож или самописка. Все нужные для
себя сведения Руби Роид черпал из телефонных книг, туристических справочников и
рекламных брошюр фирмы "Кольт".)
"Эпсилону" их должно было хватить лет на пять-шесть. Первые плоды столь
гениально задуманной операции (конкурентов на книжном рынке Рабинович пока не
имел, а платить гонорары наследникам Руби Роида никто не собирался) можно было
оценить уже сейчас - золотой антикварный перстень на пальце издателя, роскошный
интерьер кабинета, импортную компьютерную технику и уже упоминавшуюся здесь
секретаршу, которая сама по себе являлась предметом роскоши.
сделал ему встречное предложение:
проблемы.
что все более или менее достойное чтиво уже переведено. Лично я против
англоязычной литературы ничего не имею. На Киплинге и Конраде вырос. Старика
Хема почитывал. Одно время даже Фолкнером увлекался. Достойные авторы, ничего
не скажешь. Но такие типы, как этот Руби Роид, пишут на уровне наших
пятиклассников. Если их слово в слово переводить, никто читать не станет.
переводы одного и того же романа.
"Раздался телефонный звонок". В третьем: "Телефонная трель нарушила тишину".
смешалось в доме Облонских".
открываются и закрываются двери. Герой постоянно закуривает сигару, не забывая
аккуратно срезать ее кончик специальным ножиком. Героиня постоянно пудрится. Ну
и так далее... От таких литературных изысков изжога может появиться. Попросту
говоря, ты должен не перевести Руби Роида, а переписать его творение по-новому.
Внести в его суконный текст некую теплоту, самоиронию, даже фривольность.
Понимаешь?
банальных фраз про зазвонивший телефон ты должен сделать четвертую, свою
собственную.
там главный герой?
вытащить руку из-под юбки секретарши". Надеюсь, секретарша у него есть?
непременный атрибут любого детективного романа.
угадывается. Недостает самоиронии, но это, я думаю, дело наживное. Берись за
работу, - он сложил все три книги стопкой и протянул их Косте.
вопросы.
специальным ножичком. Костя попрощался и вышел, сначала открыв, а потом закрыв
за собой дверь. Секретарша, старательно пудрившая свой носик, не обратила на
это никакого внимания.
было переделывать самым коренным образом, и первым делом он сменил название.
Было - "Дама не очень строгих правил". Стало - "Потаскуха".
теплотой и самоиронией:
делом
весьма аппетитная блондинка. - Как жаль, что это не может продолжаться вечно!
Дорогой, ты не мог бы немного потерпеть?
жизни!
Лукьяненко Сергей
Конан-Дойль Артур
Юрьев Сергей
Круз Андрей
Никитин Юрий
Посняков Андрей