Чтение 51–й страницы книги ~Тень Ветра~

локте, напряг мышцы и довольно усмехнулся.

- Прож-жетор не мигать, - сказал Ноабу. - Он не мигать, мой приходить, а
ты - висеть. Значит, зукк тебя обмануть! Словить Две Руки как птичка! Нехорошо!
Мой верно говорить - два леопарда лучше, чем один. Но ты - упрямый леопард!

- Я - леопард с паленой шкурой, - откликнулся Саймон. - А в остальном ты
прав, Ноабу. Конечно, прав... Ну, а что там с нашей девушкой?

- С твоей девушкой. Две Руки, - уточнил маленький охотник. - Девушка
сидеть на дереве и плакать, бояться за тебя. Хороший девушка! Только ноги
слишком длинный.

- Это ничего. Длинные ноги девушкам не помеха, - пробормотал Саймон,
подбирая пару дротиков и вслед за пигмеем прячась в тень под деревьями. От них
до бассейна было двадцать шагов и тридцать - до входа на станцию. Он смог бы
метнуть дротик вдвое дальше. И он не боялся промахнуться.

- Зукк не знать, что мой здесь, - Ноабу коснулся его локтя сухими тонкими
пальцами. - Мы идти на станция и убивать зукк? Так, как они убивать Жула
Дебеза?

- Нет. Они выйдут. Они знают, что кто-то пришел. Эти башни им сказали, -
Саймон вытянул дротик к ближайшей решетчатой вышке Периметра.

- Разве башни сказать про Ноабу? Может, не Ноабу ходить мимо, а зверь?
Змея? Или птица? Башни этого не знать.

- Звери и птицы их боятся и близко не ходят. Так что зукки уже догадались,
что пришел человек. Сейчас они думают, что делать. Разглядят, что меня нет на
дереве, выйдут. Главный зукк захочет со мной поговорить. Я ему отвечу. А
после... после мы метнем дротики.

Саймон опустил ладонь на плечо Ноабу и почувствовал, что тот дрожит. Кожа
пигмея была горячей и влажной, мускулы трепетали под ней тонкими, но упругими
змейками.

- Тебе не приходилось убивать? - склонившись к его уху, прошептал Саймон.
- Убивать людей?

Вздохнув, Ноабу отрицательно покачал головой. Белки его широко раскрытых
глаз сверкнули.

- Откуда? Мой - охотник, а люди не дичь... Правда, Данго-Данго сказать
мне, что зукки - не люди...

- Не люди, - подтвердил Саймон. - И поэтому, друг, пусть твоя рука будет
твердой. Дротики у тебя легкие, значит, мы должны целиться в горло или в
сердце. Зукков трое, и я убью двоих - тех, что с разрядниками. Один - тощий и
невысокий, другой - с широкими плечами и головой как шар. Ты их не трогай, они
- моя забота. Ты кидай дротик в третьего, Ноабу. Он темнолицый, с усами и
шрамом на щеке... Я думаю, он убил Жула Дебезу. Ты должен попасть ему сюда, -
Саймон ткнул пальцем под нижнюю челюсть. -- Если ты его не убьешь, он начнет
стрелять. У него карабин, а пуля летит дальше дротика.

- Это верно, - согласился пигмей, но дрожать не перестал - видимо, от
возбуждения.

Проем в сером куполе ненадолго осветился, и оттуда выскользнула смутная
тень. Свет от прожекторов падал на деревья, а у стен станции царила полутьма -
Тид не имел естественных спутников, и ночи здесь были темными. Саймон, однако,
различил мощную фигуру Паши-крепыша; тот напряженно всматривался в дубовые
кроны, выставив перед собой эмиттер. Стоял он словно мишень в тире, и проткнуть
ему глотку было б нетрудно, но Саймон не торопился, дожидаясь, когда соберется
вся компания.

Что-то зашевелилось в проходе, и он каким-то шестым инстинктивным чувством
осознал, что там находится Пономарь. Евгений свет Петрович, дорогой земляк... А
где же третий, Мела? Опытный, гад! На балконе он не появится, там слишком
светло... И ждать его здесь, со стороны бассейна, не стоит... Скорее он
проскользнет восточным проходом, чтоб вылезти справа... наверняка справа...

Саймон наклонился к пигмею и прошептал:

- Двадцать шагов на восток, Ноабу. Спрячься за деревом и гляди в оба -
твой очень быстрый. Когда я крикну, метнешь в него дротики, в горло и в грудь.
Ты можешь бросать свои копья обеими руками?

Маленький охотник кивнул и исчез так, что ни одна травинка не зашуршала.
Саймон продолжал следить за бритоголовым и Пономарем. Эти двое чего-то ждали.

Он не пытался проникнуть в их мысли. Это было ни к чему, ибо ситуация
сложилась ясней ясного. Бритоголовый - тот, похоже, не думал ничего, а вот
Пономарь был человеком сообразительным, способным сложить пару фактов. Впрочем,
и проблема была несложной. Раздался сигнал - значит, кто-то проник за Периметр.
Пленник исчез - значит, его освободили. Второго сигнала не было - значит, и
пленник, и его освободитель прячутся под деревьями, а не удрали в степь... Все
ясно, как дважды два!

Боковым зрением он заметил тень, осторожно скользившую со стороны
вертолетного ангара. Мела, ублюдок! В руках у него был карабин, и двигался он
со сноровкой опытного убийцы, почти бесшумно и незаметно, как ядовитый
тайят-ский паук, охотник на пятнистых жаб. Но Саймон все-таки его увидел -
значит, видел и Ноабу.

Не дрогнет ли малыш? Не спутает ли зукка с человеком?

Ведь внешнее сходство так велико...

От темного входа, прервав эту мысль, раздался бесцветный голос Пономаря:

- Что же ты прячешься, голубок? Или висеть надоело? А капитан ведь так
старался... Устроил тебя с комфортом, разве нет? И мы с тобой вроде бы
столковались: я - слово и ты - слово. Твое слово - на рассвете, а рассвет еще
не наступил!

- Рассвет не наступил, зато у меня случилось просветление, - отозвался
Саймон, поднимая дротики. В следующий миг он выкрикнул: - Дюгесклен! Дюгесклен!
- и метнул свои легкие копья обеими руками.

*Дюгесклен - французский рыцарь и полководец времен Столетней войны
(1337-1453 гг.) между Англией и Францией.

Этот пароль, вероятно, придумал де Брезак, считавший род свой от
провансальских трубадуров. Покойный де Брезак... Но слово, внесенное им в
память компьютера, не потерялось и не забылось. Имя славного рыцаря, героя
Столетней войны, летело сейчас сквозь темную тидскую ночь, неслось на остриях
двух копий, ширилось и грохотало, как боевой турнирный клич, как зов
неотвратимой мести. Дюгесклен! Дюгесклен! Отпрыск прежних твоих врагов мстил за
смерть француза! И в этом повороте судеб было нечто справедливое и неизбежное -
и столь же таинственно-волнующее, как загадка Пандуса.

Дротики ударили в цель. Чьи-то холодеющие пальцы нажали спуск, и лиловый
луч лазера вспорол листву у Саймона над головой. Ветви и листья, объятые
пламенем, закружились в воздухе, заплясали в причудливом танце, но Саймон успел
покинуть их хоровод. Оружие! Ему нужно оружие!

Преодолев в шесть огромных скачков дистанцию до стены, он склонился над
телом бритоголового. Тот уже не дышал, валялся на земле с остекленевшими
глазами, и лишь копье, пробившее шею насквозь, чуть подрагивало, точно
колеблемый ветром пышный перистый цветок. Саймон стремительно наклонился и
вырвал излучатель из безвольной руки мертвеца. Пахло озоном - верный признак,
что стрелял крепыш.

Ну, этот уже отстрелялся вместе с вожаком, мелькнула мысль. А что с Ноабу?
Повернувшись, Саймон вскинул разрядник, не целясь дернул спуск и увидел в свете
лиловой молнии летящий дротик, Мелу, присевшего у стены, и карабин в его руках.
Прогрохотала очередь, кто-то протяжно вскрикнул, затем раздался топот - слишком
шумный для легкого пигмея. Пробормотав проклятие, Саймон выстрелил еще раз.

Он целился туда, где пару секунд назад заметил Мелу, но капитана там уже
не было - только дротик, слегка испачканный кровью. Все-таки Ноабу промахнулся!
Или не промахнулся, а не смог поразить человека насмерть?.. Ведь что бы там ни
говорил Данго-Данго, зукк все-таки оставался человеком - опасным, недобрым, но
человеком. А Ноабу, великий охотник из племени итури, не привык убивать людей.

Саймон, громко выкрикнув его имя, метнулся к деревьям. Темнота тут же
расцвела багровыми вспышками; на сей раз палили в него откуда-то с вертолетной
площадки, а значит, Мела был уже там. Опытный зверь, предусмотрительный! Понял,
что компаньонам каюк! И разобрался, в чьих руках излучатель! Теперь он у
вертолета... Получается, выбор за ним... Сражение?.. Или бегство?..

У Ричарда Саймона выбора не было. Прячась за толстым древесным стволом, он
склонился над телом Ноабу, лихорадочно ощупывая его и пытаясь определить, куда
попали пули. В темноте это было непросто, а выйти на свет он опасался - Мела,
несомненно, был превосходным стрелком. Похуже, чем агенты ЦРУ, но пристрелить
раненого умения у него хватит... Так что Саймон оставался на месте, под защитой
дубов и темноты.

Его ладони огладили широкий лоб Ноабу, скользнули от плеч к запястьям, от
щиколоток к бедрам. Голова в порядке, руки-ноги тоже... какие они маленькие,
эти руки и ноги!.. Словно у двенадцатилетнего подростка! Так, теперь живот...
вроде бы тоже цел... нижние ребра слева и справа... плечи...

Шея... грудь...

Когда он коснулся груди, Ноабу застонал, закашлял и раскрыл глаза. Из ран
выплеснулась кровь - прямо в ладонь Саймону; на ощупь он определил, что первая
пуля прошла под сердцем, вторая - на три пальца правей. Раны почти
смертельные... Почти! Если б Ноабу очутился сейчас в реанимационном блоке...
или в камере гибернатора... или хотя бы под доун-установкой... Но он лежал в
траве, у смолкнувшей станции Пандуса, на самом краю Вселенной, доступной
человеку; лежал и, судя по всем признакам, готовился к смерти.

Накрыв его раны ладонью, Саймон сосредоточился, чувствуя, как жизнь, капля
за каплей, покидает маленького охотника. Это он мог ощутить - словно далекие
раскаты эха, замирающего в пустоте; но лишь ощутить, не помочь и не спасти. Он
не владел даром целительства чужих болезней и ран, он не был экстрасенсом, и он
привык отнимать жизнь, а не дарить ее. Он был бессилен.

Ноабу дернулся и что-то зашептал. Саймону, склонившемуся над ним, удалось
разобрать:

- Мой не смог... не смог... человека... зукка... Ты... ты быть прав...
прав, Две Руки... надо целить в горло... в гор-ло... целить в гор-ло...

Шепот смолк, и на смену ему пришел мягкий шелест винтов взлетающего
"фламинго". Два выбора свершились: меж жизнью и смертью, меж битвой и бегством.
Теперь наступил черед Ричарда Саймона. Но он уже знал, что выбрать и как.

Сунув разрядник за пояс, он поднялся с легким телом Ноабу в руках и