Чтение 51–й страницы книги ~Люди огня~

Знай: никого не спасти,

Если беречься,

Чтобы себя обрести -

Надо отречься.

ГЛАВА 1

Мы ехали из Руасси. Впереди - почетный эскорт мотоциклистов, потом - мой "мерс". За бронированными стеклами проплывали парижские окраины, мало отличимые от московских. Мы объезжали город по Периферик, у Порт Майо свернули на юг, к Площади Звезды. Под Триумфальной аркой развевалось огромное лазурное знамя с золотым Солнцем Правды и маленький французский флаг. Я поразился, насколько быстро мы доехали до центра города: пятнадцать минут.

Свернули на Елисейские Поля. Тихо, спокойно, словно ничего не случилось.

Тепло, градусов пятнадцать. Народ в пиджачках ходит, не подумаешь, что февраль. Впереди по левую руку - круглая клумба с фонтаном. На клумбе цветут крокусы.

- Тишь и благодать, - сказал Матвей. - Похоже, Господь отправил нас в отпуск.

И тут машина затормозила так, что я влетел носом в стекло кабины водителя (по русскому обычаю ремни мы, конечно, не пристегнули). Терпеть не могу эти элитные автомобили с отдельным помещением для шофера - ничего не видно, что впереди происходит! Нас развернуло и бросило на тротуар. Я увидел перевернутые и смятые мотоциклы и налетающие на них автомобили. Движение не перекрывали, конечно. Не принято это у французов, и наш эскорт двигался по перегруженным автотранспортом Елисеям.

Удар! И "мерс" встал как вкопанный.

Мы с Матвеем вышли из машины.

За нами торчало ободранное дерево, а на проезжей части дымилась, ревела и крутила в воздухе колесами груда покореженного металла. Я стал считать. Автомобилей пятнадцать в общей куче. Из нижнего слоя металлолома на асфальт капала кровь.

- "Скорую" вызовите! - крикнул я охране. - И полицию!

Думаю, они и без меня догадались.

Из кабины выбрался мой шофер. Лоб разбит, из носа стекает капля крови. Я поморщился и посмотрел на него так, что он отступил на шаг. Матвей стоял за моей спиной.

- Что произошло?

- Один из мотоциклов потерял управление, месье Болотов. Я ничего не мог сделать!

- Какой?

- Вон!

Я подошел. Парень из охраны лежал ничком рядом с мотоциклом так, что тот придавил ему ногу. И молчал. Ни стопа! Крови я не заметил.

- Матвей, помоги!

Мы освободили охранника из-под мотоцикла, аккуратно перевернули лицом вверх и сняли шлем. Он был мертв.

- Отойдите! - рядом со мной стоял врач, стройный черноволосый француз с приятной физиономией - на конец-то подоспела "Скорая".

- Поздно приезжаете, - огрызнулся я.

Врач расстегнул на парне кожаную куртку, осмотрел труп. На его лице отразилось недоумение, потом страх.

Встал, помедлил, взглянул на меня.

- Возможно, это Синдром Внезапной Смерти. Вам придется пройти карантин, месье...

- Болотов.

Врач стал еще бледнее.

- Мне надо работать. Если меня запрут в комнате Елисейского Дворца со связью и компьютером - возражать не буду, - примирительно проговорил я.

Он перевел взгляд на Матвея.

- Вам тоже.

Я хмыкнул:

- Вряд ли он заразен.

Матвей улыбнулся.

- Я готов пройти дезинфекцию, если это необходимо, но я не заболею, не беспокойтесь.

Врач посмотрел недоуменно.

- Просто примите на веру, - сказал я. - Матвей - бессмертный. Со святыми встречались когда-нибудь?

- Лично нет. - Он посмотрел на Матвея внимательнее, поймал его взгляд и опустил глаза. - Вы можете стать переносчиком.

Матвей махнул рукой:

- Не выдумывайте!

Эскулап, похоже, смирился, перевел взгляд на меня.

- Вам понадобится врач. Я тоже его касался. Будет разумно, если это буду я. Лучше не развозить по городу контактеров.

- Вас проверит служба безопасности.

Он протянул мне руку:

- Шарль д'Амени.

Я кивнул.

Комнатой в Елисейском Дворце меня обеспечили, Шарля я поселил рядом и пригласил вечером на чай с целью порасспросить. Служба Безопасности не имела к нему претензий.

Чай заваривал сам - французы не умеют. Жабоеды специалисты по кофе, а их бледно-желтая водичка, по недоразумению именуемая чаем, годится только для унитаза.

Мой чай имел правильный красноватый оттенок. Ему сопутствовала местная выпечка, заказанная из кондитерской на Сан-Мишель. Это да! На столе расположились пирожные с ежевикой и какими-то семечками, а также вкуснейшие булочки под названием "pain-au-lait", то бишь "молочный хлеб". Я решил подсластить себе жизнь - возможно, это мой последний ужин. Синдром Внезапной Смерти является без предупреждения. Может быть, стоило заказать и вина, но я решил не туманить себе мозги, а лучше выяснить обстановку. Завтра мне предстояла встреча с Лукой Пачелли... если будет завтра.

Шарль сел, попробовал чай (по-моему, не больше глотка) и сразу взялся за булочку. "Ничего не понимаешь", - подумал я.

- Вы уже сталкивались с Синдромом Внезапной Смерти? - спросил я и с удовольствием отхлебнул чая.

- Да, не один раз. Я же работаю на "Скорой помощи".

- Как он проявляется?

- Никак. Если мы не можем установить причину смерти - ставим СВС.

- Можно же понять, отчего человек умер. Например, удушье, отек легких...

- Остановка сердца без видимой причины, как будто выключили. Никаких патологических изменений.

- А инкубационный период?

Он пожал плечами.

- Неизвестен.

Я вздохнул.

- Хорошенькая перспектива.

Он покончил с булочкой и принялся за пирожное.

Меня всегда поражала худощавость французов, особенно француженок. Как им это удается на сыре и вине, да еще рядом с такими кондитерскими! Наверное, дело в естественном отборе: все, склонные к полноте, давно вымерли от обжорства.

- Вы много видели умерших от СВС? Есть у них что-нибудь общее, возраст, профессия?

Он задумался, потом покачал головой.

- Не знаю, я не заметил.

Вдруг я вспомнил Еноха, историю с самолетом.

- Знаки у всех?

Он развел руками.

- После смерти знаки исчезают. Фальшивых я не видел.

- Да, конечно.

- И это не признак для отбора - знаки у всех.

- Почти, - сказал я и посмотрел на его руку.

Знак, конечно, был. Зря я не ответил на его рукопожатие. Откуда в тебе столько спеси, друг мой Пьетрос? Сразу бы почувствовал, если фальшивка. А откуда столько подозрительности? Служба Безопасности им довольна.

На прощание я протянул ему руку.

Он кивнул и вышел из комнаты.

Я хмыкнул.

Утром прибыл Лука Пачелли. Он ехал поездом. Долго, конечно, но безопаснее, чем самолетом. Пришел ко мне в комнату, поскольку я никуда не мог выходить. Здесь уже был Матвей, и я оставил Шарля. Разговор не представлял особой секретности, да и Шарль тоже врач.

Сеньор Пачелли не сменил монашескую одежду на светскую - остался верен францисканской рясе и сандалиям. При этом стал еще более тощим, вопреки традициям своей нации. Ряса повисла мешком. В волосах вокруг тонзуры проглядывала седина. Он сложил руки домиком и наклонил голову. Крючковатый нос, как клюв птицы, смуглая кожа. Он сам напоминал птицу - ободранного орла.

- В Альпах сошел селевой поток, - сказал он, - Пути оказались под ним. Двое суток ехали! Интересный способ путешествий: поезд плюс вертолет. Уж лучше самолетом.

Я сомневался, что это лучше.

- В Центральном массиве проснулись вулканы, - сказал Матвей. - Ты уже знаешь?

Знаю, у меня есть привычка слушать новости.

- Почему бы им не проснуться? - вслух сказал я. - Им восемь тысяч лет. Для вулкана и миллион - не возраст.

- Сразу несколько, - добавил Матвей. - В историческое время не извергались. Пьетрос, что с нами происходит?

- Я-то тут при чем? Ты - бессмертный!

- Бессмертие не добавляет знаний.

- Тогда спроси у Господа.

- Сам попробуй. Такие вопросы его просто бесят!

Я перевел взгляд на Шарля, который сидел рядом со мной. Ему не стоило слышать этот разговор. Зря я его оставил.

- Теперь у вас нулевой уровень секретности, молодой человек, - сказал я и положил руку ему на плечо. Жест слишком покровительственный, но он не отстранился. Жжения в знаке не было. Хрен его знает! Одежда? Может быть, экранируется? Моя рука соскользнула на его кисть и накрыла знак. Жжения не было. Я перевел взгляд на Луку, потом на Матвея. Кажется, они ничего не заметили. Этот парень в рубашке родился!

Слишком расстроены? Или слишком сосредоточены на наших проблемах? Разговор напоминал похороны.

- У нас три случая чумы, - сказал Лука.

- Где конкретно?

- В Риме.

- Это плохо. Большой город.

- В наше время чума не очень опасна, - вмешался Шарль. - Она передается укусами блох. При современном уровне гигиены это зверь редкий.

- Да, если болезнь не перейдет в легочную форму.

- К тому же чума поддается лечению антибиотиками.

- Если не перейдет в легочную форму!

Пачелли насупился. Он был недоволен вмешательством в наш разговор. Да и я бы на месте Шарля не стал привлекать к себе лишнее внимание.

Я повернулся к нему.

- Вы потом изложите свое мнение, месье д'Амени, - жестко сказал я. - Сеньор Пачелли, продолжайте.

- Из трех случаев два - легочная чума.

- Это в рамках статистики?

- В среднем три тысячи случаев в год на планете, но в основном в Африке и Азии. У нас - первый за последние сто лет.

- Справитесь?

- Сделано все, что необходимо, но гарантии нет. Легочная чума передается, как грипп.

Я покусал губы.

- А СВС?

Он развел руками.

- Это хуже. Никто не знает, что с этим делать и почему это происходит. Чума - хотя бы известное зло.

Я подозревал, что с СВС следует бороться путем помазания дверного косяка кровью жертвенного ягненка. Но ответить так - значило отказаться от ответа.

- Десять казней египетских! - усмехнулся я.

Лука Пачелли улыбнулся в ответ так печально и обреченно, словно хотел сказать: "Пока не десять - все еще впереди".

Мы распрощались. Я пожал руки Луке и Матвею. Жжение в знаке, словно его помазали йодом. Все правильно. Никакого протеста это ощущение не вызывало, скорее наоборот: темная радость превосходства, ощущение общности.

Шарль тоже направился к выходу.

- Останьтесь, месье д'Амени. Садитесь, - сказал я, когда апостолы ушли. - У меня к вам несколько вопросов.

Он побледнел, сел на стул. Так, замечательно, пусть помучается. Тем более что у меня есть одно неотложное дело.

- Подождите минут десять, мне нужно сделать один звонок.

Я перешел в соседнюю комнату - пусть думает, что хочет. Если попытается сбежать, из здания его не выпустят - карантин. Даже с этажа не выпустят. Оружия у него определенно нет. Это уж проверили.

Меня волновала Овернь, точнее, Центральный Массив. Я слишком хорошо помнил Хиджаз. Небо над Меккой, полное вулканической пыли, рокот взрывов и поблекшее солнце сквозь тучи пепла.

Варфоломей писал из Японии. В его посланиях больше не было графиков, теперь - только факты. Активизация тихоокеанского вулканического пояса. Повсеместно. Огненный пояс дымил и извергался. Пока не катастрофически, с малым количеством жертв, зато практически постоянно. Небо над Токио посерело от пепла, и солнце приобрело красноватый оттенок.

На очереди Франция.

Я поднял трубку.

Филипп Тибо, французский наместник, был ставленником Иоанна, который всегда оставался рядом с Эммануилом, хотя официально отвечал за этот район. Посему месье Тибо не вызывал у меня доверия. Я его даже ни разу не видел - общались по телефону. Теперь вынужденно, из-за карантина.

- Да?

- Это Пьер Болотов. Доложите мне обстановку в Оворни.

- Ничего особенного. Два холма задымилось: Пюи-де-Санси и Пюи-де-Мари. Никаких извержений.

- Пока! Холмы рядом?

- Не совсем...

- Точнее!

- По разные стороны перевала.

- Что там рядом?

- Курорты, центр зимнего туризма, музей вулканов...

- Музей?

- Музей далеко, где-то в пятидесяти километрах от Пюи-де-Санси.

- Так! Музей закрыть, курорты эвакуировать!

- Музей недавно открыли. На строительство потрачено около миллиона солидов.

- Ну и хрен с ними!

- Вы преувеличиваете опасность, месье Болотов.

- Боюсь, что нет. А что говорят специалисты?

- Специалисты обеспокоены. Говорят, что тихие вулканы - самые опасные. Но они вечно делают из мухи слона!

Я вспомнил историю с извержением вулкана Монтань-Пеле на острове Мартиника в 1902 году. Там город не эвакуировали из-за близости выборов. После извержения остался в живых один негр, который сидел в тюрьме - стены спасли. Двадцать восемь тысяч человек погибли за несколько минут.

- Эвакуировать всех немедленно, я сказал! Хотя бы один человек погибнет - будете иметь дело с Господом! - заорал я и бросил трубку.

Терпеть не могу орать на людей, но иногда помогает.