- надеюсь, вам он еще не предлагал... как это ты говоришь... торчать?
ширево, опасливо подумал он, и хоть кто-нибудь согласится на этот раз, мне
придется пробовать тоже. Иначе ко всему прочему еще и труса навесят.
Голова кружилась, и хотелось плакать. Все время хотелось плакать. Это после
гриппа, пыталась успокаивать она себя, после гриппа всегда слабость и
депрессия. Но она знала, что это - не от гриппа. По крайней мере - не только
от него. Из столовой слышались приглушенные голоса, слов было не разобрать.
Воркуют. Мужчины воркуют. И на том спасибо.
покрытую буроватым налетом клавиатуру дверного кода - только нужные
кнопочки сияли от постоянного в них тыканья, - размашисто распахнул дверь,
ворвался на полутемную лестницу и легко понесся вверх, прыгая через две, а то
и три ступени. Лифт опять не ездил. Да в него и войти-то противно; измалеван
весь и вечно воняет мочой. Пусть немощные ездят. Машенька уже заждалась,
конечно. Ну может, еще успеем погулять хотя бы полчаса?
незнакомый человек - в сущности, темный, но массивный и до невежливости
неповоротливый контур человека, - и Бероев, не успев вовремя понять, что
идущий навстречу безликий контур даже символически не собирается принять
вправо, задел его плечом и рукой. <Что там у него острое такое?> - мельком
успел удивиться Бероев, ощутив царапающее движение по коже тыльной
стороны ладони, на пролете коснувшейся полы расстегнутой ветровки идущего
навстречу человека, и в следующее мгновение ноги у него обмякли, голова ха-
рактерно онемела, и он, не в состоянии произнести ни звука, беспомощно осел
на ступени лестницы, привалившись спиной к исписанной похабщиной стене.
возвышаясь, стоял напротив Бероева вновь лицом к нему, и лицо это было
теперь слегка подкрашено сочащимся в лестничное окошко мутным серовато-
розовым световым раствором. Знакомое лицо.
- Через четверть часа все пройдет. Безвредно и бесследно. Не нервничайте. Я
прибег к этому... сознаю, не очень вежливому способу возобновить знакомство,
так как опасался, что вы не сможете сразу оценить ситуацию и под влиянием
момента совершите какую-нибудь роковую глупость. Ну, и еще чтобы вы сразу
поняли, что разговор идет всерьез. Я боялся, что вы меня не вспомните, а если
и вспомните, то этого окажется недостаточно.
и забил весь рот плотной, бесформенной массой. Бероев лишь промычал что-то
- очень коротко, ибо сразу понял полную бесперспективность попыток
говорить.
перебивая. А к тому времени, как я закончу, вы уже сможете отвечать.
тогда, когда они познакомились - встретились и познакомились на
конференции офицеров комитета в Москве в восемьдесят шестом. Конференция
была по обмену опытом. В гостинице они оказались соседями и, с подобающей
коллегам и почти ровесникам быстротой перейдя на Дениса и Юнуса, после за-
седаний еще долго и с удовольствием обменивались опытом под добрый
коньячок прямо в номере. Это звучало забавно, приятно для слуха и как-то
очень по-доброму и по-товарищески: Юнус - Денис, Юнус - Денис...
Гарифов работал в Казанском управлении и специализировался тогда на своих
же кровных татарских националистах.
все в порядке. Рад встрече. Можете не верить, но я действительно рад. Хочу
надеяться, что при всех, безусловно, сложных и смешанных чувствах, которые
вы испытаете при следующих моих словах, немножко неподдельной радости
вам тоже перепадет. Ял-кын - троюродная бабушка ваша по матери - жива-
здорова, понимает, почему вы так давно не давали о себе знать и даже не
попытались ни разу хоть как-то выяснить, жива она или уже нет... Она прощает
вас за это и передает, что желает вам всего самого наилучшего. Мы не успели
переправить написанное ее рукою письмо, но, если вы захотите, это будет
сделано в ближайшие дни. Если захотите, можете и сами написать ей несколько
строк, когда пройдет обсздвиженность. На словах же она просила передать вам
о себе, что жизнь, конечно, не сахар, но она надеется на лучшее, любит свою
страну, усердно молится Аллаху и, если вам это по каким-либо причинам
понадобится, всегда готова принять вас в своем доме. Но, разумеется, только
вас, вас одного. Бабушкины дядья Фатих и Закир тоже передают вам приветы.
Ну, журят, конечно, но в меру.
тут же сообразил: ноль проблем. Во всяком случае, сам он на месте Юнуса не
растерялся бы в подобной ситуации ни на секунду. Ну, поддали вечерком два
друга, один на ногах не устоял, другой его пестует... Стоит ему наклониться,
закрыть мое лицо собой и забормотать: Вась, да блин, да ты чо? да подымайся,
Вась... и никто не обратит внимания, отвернутся, не узнают, даже если соседи.
Машенька - та узнала бы, конечно... А ведь она ждет! Беспокоится, наверное!
Может выглянуть...
дай Бог, не дай Бог!
- мы же были одной страной когда-то, так что ничего удивительно и
сверхъестественного тут нет... Приблизительно мы представляем себе масштаб
и направленность проводившихся в лаборатории Вайсброда изысканий и, в
особенности, замыслов Симагина - замыслов, оставшихся якобы
нереализованными, а на самом деле - теперь уже и непонятно, оставшихся или
нет. Я правильно формулирую? Мы вас давно пасем, простите. Сами
понимаете, такого случая упускать было никак нельзя. Вы бы и сами не
упустили. Выявить ваши родственные корни не составило большого труда.
Немножко вы мне сами еще тогда, в Москве, обмолвились, остальное - дело
техники. Конечно, Российскому Союзу биофизическое сверхоружие не
помешало бы, мы понимаем - но маленькому Татарстану, зажатому со всех
сторон Российским Союзом, Уральским Союзом, Башкортостаном, Чувашией,
Удмуртией... да не перечислить, кем еще! - оно необходимо просто позарез! И
уж отнюдь не в наших интересах делиться им с Российским Союзом, - он
усмехнулся, - даже если оно не достанется и нам. И вот сегодня, как мы
поняли по вашему поведению, события начали разворачиваться с невероятной
быстротой, и я... - он снова усмехнулся, - и я у ваших ног. Вернее, покамест,
извините, вы у моих, но это, как я уже говорил, через несколько минут пройдет.
Мы крайне настоятельно просили бы вас информировать нас тщательнейшим
образом о ходе дела Симагина и о том, что вам и вашим коллегам удастся
выяснить. Дело очень странное - даже на мой взгляд, а я, разумеется, знаю
куда меньше вашего. И очень наводит на размышления. И очень похоже, что не
обошлось тут без неких запредельных возможностей. А их возникновение у
Симагина или, наоборот, еще у кого-то... у некоего Икса, который с Симагиным
так страшно разделался... может быть, вероятнее всего, результатом не
известного ни нам, ни пока даже вам биоспектрального вмешательства в дея-
тельность человеческого организма. Верно? Верно.
Бесполезно, он не ощущал ни одной, лежал как медуза.
одной стороны, у ваших ни в чем не повинных и весьма пожилых
родственников в Казани сразу могут возникнуть очень серьезные неприятности.
Возможно, даже связанные с угрозой здоровью и самой жизни. С другой -
ваше здешнее начальство испытает, вероятно, ощутимый шок, когда ему так
или иначе ненавязчиво напомнят, что один офицер, уже много лет курирующий
довольно серьезные, небезынтересные для оборонки исследования, в свое
время скрыл факт наличия родственников в иностранном государстве, вот-вот
имеющем войти на правах полноправного члена в исламодоблестный альянс
Великий Туран. Последствия этого шока для самого офицера и для его здешней
семьи я просто-таки боюсь себе представить. Вам, как человеку, живущему и
работающему здесь, это сделать гораздо легче.
идиотское <у-ы-м-м!>. И опять утихомирился на время. Возможно, Юнус врет
насчет того, что паралич пройдет сам собой, подумал он. На самом деле,
возможно, нужна вторичная инъекция - с антидотом. Скажет все, что
вознамерился сказать, даст переварить - тогда кольнет. Зачем ему собеседник.
Ему слушатель нужен.
врач у постели тяжелобольного говорит:
соратники, оказались в таком вот положении... относительно друг друга. Быть
шпионом в этом городе... куда я еще задолго до знакомства с вами приезжал на
стажировку, который очень люблю... всегда восхищался им и его величием,
поверьте, - он на миг поджал губы и чуть качнул головой, словно сам не веря
в происходящее, сам не понимая, как могло до такого дойти. Встряхнул
головой. - Но я прекрасно знаю... просто даже по долгу службы знаю, да иначе
и быть не могло, - что и вы располагаете множеством аналогичных агентов в
нашей стране и во всех странах, которые были раньше братскими республиками
и автономиями... только у нас им труднее, чем нам - у вас. Потому что у нас
есть общая цель и общая вера - как было когда-то в СССР. А у вас теперь -
только карьера. Звания, шмотки, деньги. Конечно, ваше руководство осознает
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Гуревич Георгий
Прозоров Александр
Акунин Борис
Семенова Мария