Чтение 51–й страницы книги ~Звездный прилив~

Он повернулся и принялся разбирать скромные запасы на своих грубых
санях. Прежде всего - согреться. Он достал костюм для плавания и осторожно
надел его.

Том знал, что должен обработать свои раны, но они могут еще немного
подождать. И настоящий завтрак тоже - у него хватит продуктов на несколько
завтраков.

Жуя пищевой брусок и изредка отпивая из канистры, Том оценивал
небольшую груду припасов. Сейчас самое важное - три пси-бомбы.

Он посмотрел на небо. Если не считать мерцающей дымки вокруг одной из
звезд, никаких признаков сражения не было видно. Но и одного следа
достаточно. Том знал, какую бомбу настроить.

Джиллиан провела несколько часов с Ниссом, прежде чем оставить
"Стремительный" и встретиться с Томом на острове. Она подсоединила машину
тимбрими к микроветви теннанинской Библиотеки, которую он добыл в корабле.
Потом они с Ниссом поместили в бомбу соответствующие сигналы.

Самый важный из них - теннанинский сигнал тревоги. Если позволит
капризная Ифни, именно этот сигнал поможет Тому понять, сработал ли его
план.

Вся работа Свесси, Тома и остальных над "Троянским морским коньком"
ни к чему, если среди оставшихся на поле боя нет теннанинцев. Какой смысл
"Стремительному" забираться в пустой корпус теннанинца и в замаскированном
виде подниматься, если все сражающиеся тут же начнут стрелять по призраку
уже погибшей группы?

Том взял одну пси-бомбу. Круглая как мяч. Сверху предохранитель и
таймер. Джиллиан тщательно написала название каждой бомбы на клейкой
полоске. На этой добавила свою подпись и маленькое сердце, пронзенное
стрелой.

Том улыбнулся и поднес бомбу к губам.

Он чувствовал вину за то, что настоял, чтобы она осталась. Но теперь
знал, что был прав. Хоть Джиллиан подготовлена и опытна, она не такой
хороший пилот, как он, и, вероятно, погибла бы в крушении. И, конечно, у
нее не хватило бы сил так далеко тащить сани.

"Дьявол! - подумал он. - Я рад, что она в безопасности, с друзьями,
которые защитят ее. Она может справиться с десятью бленчкскими пещерными
ящерицами одной рукой, но она моя женщина, и я должен беречь ее".

Том дожевал остатки протеинового бруска. Он взвесил бомбу и принялся
обдумывать стратегию своих действий. Первоначальный план заключался в том,
чтобы сесть вблизи вулкана, подождать, пока глайдер зарядится для взлета,
потом установить бомбу и улететь прежде, чем она взорвется. Он мог бы на
восходящих от вулкана термальных потоках подняться высоко и отыскать
другой остров, а с него следить за результатами своего эксперимента.

Даже если подходящего острова не найдется, он мог отлететь достаточно
далеко, сесть на воду и с помощью телескопа следить оттуда.

Отличный план, но буря и заросли водорослевых джунглей нарушили его.
Телескоп теперь присоединился к металлическим осадкам на дне китрупского
моря-мира, вместе с обломками солнечного самолета.

Том осторожно поднялся на ноги. Теперь, поев и согревшись, он смог
это сделать и легко пересиливал боль.

Порывшись в своих пожитках, он достал длинную полоску ткани - остаток
изорванного спального мешка. Этот кусок прочного изошелка должен подойти.

Пси-бомба тяжело лежала в руке. Трудно представить себе, что она
заряжена мощными иллюзиями - сверхмощная подделка, готовая взорваться по
приказу.

Том поставил таймер на два часа и спустил предохранитель.

Осторожно положил бомбу в свою импровизированную пращу. Том понимал,
что слишком драматизирует ситуацию. Расстояние мало поможет ему. По всему
Китрупу оживут сенсоры, когда эта штука взорвется. С таким же успехом он
может поставить ее у своих ног.

Хотя... кто знает?.. Он отбросит ее от себя как можно дальше.
Несколько раз он взмахнул пращой, чтобы рука привыкла к ее тяжести, потом
начал вращать. Вначале медленно, он постепенно набирал инерцию, пока
странное ощущение здоровья не распространилось по груди, рукам и ногам.
Усталость словно растаяла. И Том запел.

Мой папа был человек пещерный,

И в шкурах он в мяч играл,

И снились ему огни в небесах,

Когда в грязи он спал.

Эй вы, ити, и эти ваши звезды...

Мой папа был боец отважный,

Но как же страдала семья!

И снился ему вечный мир и покой,

А умер он от копья.

Эй вы, ити, и эти ваши звезды...

Мой папа умел любить,

Но даже жену свою бил,

И снилась ему другая жизнь,

И жалел он о том, как жил.

Эй вы, ити, и эти ваши звезды...

Мой папа был великий вождь,

Мечтатель, но лгал он нам.

Запугивал всех и заставлял

Стрелять по небесам.

Эй вы, ити, и эти ваши звезды...

Мой папа был совсем неучен,

Но всегда о чем-то мечтал.

Ненавидел себя за невежество

И гордыню свою укрощал.

Но как-то он угодил в ловушку

И долго от боли кричал.

Он, мучаясь, умер, а мне, сироте,

Свое сердце и ум завещал.

Ну что ж, презирайте меня за сиротство,

За убогость, за раны, за слезы,

Но только скажите: "Вы сами-то кто?"

Эй, вы, ити, и эти ваши звезды!

Том напрягся и шагнул вперед. Рука его резко выпрямилась, и он
выпустил пращу. Бомба взлетела высоко в небо, вращаясь как мяч. Она ярко
блестела, продолжая подниматься, пока не исчезла из виду. Том прислушался,
но не услышал, как она упала.

Постоял немного, тяжело дыша.

"Ну, что ж, - подумал он наконец. - Это вызывает аппетит. У меня два
часа на то, чтобы поесть, позаботиться о своих ранах и приготовить
убежище. А время, которое я получу после этого, о Боже, будет воспринято
со смиренной благодарностью".

Он обвязался куском ткани и принялся при свете звезд готовить себе
еду.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СОТРЯСЕНИЕ

В мире более древнем и сложном, чем наш, они

живут, законченные и совершенные, наделенные

чувствами, которых мы лишились или никогда не

имели, слышат голоса, которых мы никогда не

услышим... это другие народы, но они вместе с

нами захвачены в одну сеть жизни и времени.

Генри Бейтсон

46. САХОТ

Наступил вечер, и кикви отправились на охоту. Сахот слышал, как они
возбужденно трещат, собираясь на поляне к западу от затопленного
дерева-сверла. Охотники прошли недалеко от бассейна, направляясь к
расселине в крутом южном берегу острова, болтая и набирая воздух в
легочные мешки.

Сахот прислушивался, пока або не прошли. Потом погрузился на метр и
расстроенно выдул пузыри. Все идет не так.

Дэнни изменилась, и ему это не нравится. Вместо обычного веселого
кокетства она буквально игнорирует его. Выслушала два его лучших лимерика
и ответила совершенно серьезно, не обратив внимания на великолепную
двусмысленность.

Несмотря на важность исследований кикви, Такката-Джим приказал ей
готовить образцы для Чарлза Дарта. Дважды она спускалась под воду, чтобы