золотоволосый воин, одетый в блестящий панцирь поверх замшевой рубахи и
тугие кожаные штаны. Рядом с ними Ангел чувствовал себя старым - груз годов
и разочарований висел на нем, словно свинцовые цепи. Его собственные штаны и
камзол были изодраны и покрыты грязью, а раны болели немногим меньше, чем
сердце.
Немой мальчик сидел на ступенях с деревянным мечом за поясом. Ангел
приветственно сжал руки. Мальчик повторил его жест и встал, улыбаясь во весь
рот.
жует. Мальчик закивал, и Ангел повел его в главный зал, где жарко пылали
кухонные очаги. Толстый рыцарь в кожаном переднике помешивал похлебку.
взъерошив мальчику волосы.
чувствую, что толстею. - Он усадил мальчика за стол, налил ему в миску
похлебки и с нескрываемым удовольствием стал смотреть, как ребенок ее
поглощает. - Ты бы попросил Экодаса взглянуть на мальчонку, - предложил он.
- Экодас у нас настоящий целитель. Ведь мальчик не родился глухим, он
лишился слуха в младенчестве. И голосовые связки у него здоровы; не говорит
он только потому, что не слышит.
Мерлон.
крепости пожатия и стал смотреть на монаха по-другому. - А в тебе, пожалуй,
мускулов побольше, чем жира.
Пришла Шиа и села на скамью рядом с Ангелом.
Ангел усмехнулся.
начнут штурмовать со всех четырех сторон. У нас не хватит мужчин, чтобы
сдержать их. Пусть женщины подбирают все... лишнее оружие.
грудой его панцирь, шлем и меч.
***
башенки. Во рту у нее пересохло при виде хлынувших вперед готиров, и она
перестала замечать жгучий зимний ветер.
Позади них двигались две тысячи пехотинцев с короткими мечами и щитами.
Мириэль взглянула направо. На середине стены стоял Ангел, мрачный и могучий,
еще не обнаживший меч. Чуть подальше виднелся Сента, усмехающийся в
предвкушении боя. Мириэль вздрогнула - но не от холода.
земле казался громом. Двое надиров рядом с Мириэль складывали на парапете
большие камни. Лучники пустили стрелы в наступающие ряды, но почти не
причинили вреда одетым в доспехи солдатам, хотя несколько готиров упали,
пораженные в незащищенные руки и ноги.
веревкой и стал тянуть.
надир, крича, полетел во двор с сорокафутовой высоты. Упав, он попытался
встать, но не смог из-за сломанной ноги. Несколько женщин подбежали к нему и
унесли в замок.
карабкались вверх по спиленным ветвям. Прицелившись, она выстрелила в висок
готиру, который почти уже добрался до верха. Он повалился назад и увлек за
собой следующего.
ему руку и плечо. Раненый чудом удержался на стволе, но камень ударил по
шлему нижнего солдата и сбросил его вниз. Камни градом посыпались со стены,
а враги все лезли, и десятка два уже взобрались на стену.
бросила лук и ухватилась за веревку, накинутую на первый ствол.
Вместе им удалось сдвинуть ствол с лезущими готирами на фут вправо. Бревно,
потеряв равновесие, заскрипело и рухнуло. Один готир прыгнул все же на
стену, но не удержался и с воплем свалился в долину. Падающее бревно
врезалось в другой ствол и на миг остановилось, но тут же поехало вбок
вместе с ним.
хлестнула по стене, точно кнут. Падающие лестницы увлекли за собой третью.
Мириэль кинулась вдоль стены к Сенте. - Лестницы стоят почти вплотную, -
сообщила она. - Если свалишь одну, упадут все три, а то и четыре.
надирам отражать врага, он взял одну из приготовленных веревок, накинул на
ствол и стал тянуть. Ствол не сдвинулся с места, Мириэль присоединилась к
Сенте, но тоже без успеха. Ангел, видя это, послал к ним четырех человек.
опасность слишком поздно, но успел бросить веревку и пнуть врага в колено.
Готир упал, и Сента рубанул мечом ему по шлему.
двумя зубцами стены. Ангел подобрал чей-то топор, нырнул под веревку и нанес
сокрушительный удар по искрошенному камню. После трех ударов гранитный зубец
закачался. Ангел пнул его ногой, и камень рухнул вниз. Бревно, грохнувшись о
соседний зубец, переломилось.
она падает, Ангел ухватился за веревку. Она содрала ему кожу с пальцев, а
падающая Мириэль подтащила его к самому краю. Но он все держал, не обращая
внимания на боль и опасность падения. Его уже тянуло вниз, но надирский воин
навалился на него, а подоспевший Сента ухватил его за ноги.
перестала скользить, она вскарабкалась вверх, перекинула ногу через парапет,
и надир втянул ее на стену. Ангел поднялся на ноги. Ладони его были изодраны
в кровь.
Боясь, как бы их не постигла та же участь, оставшиеся готиры слезли вниз и
отступили за пределы выстрела. Ликующие надиры сбросили наземь оставшиеся
стволы. Субай, бросив свой резерв, взбежал на стену, повернулся к врагу
спиной, спустил штаны и обнажил зад. Надиры взвыли от восторга.
какие-то слова. Защитники подхватили их, посылая свой громовой клич
недоумевающим готирам.
не сумею, но примерно это звучит так:
все закапал кровью.
Глава 18
раздражали Кеса-хана. Он с юности занимался тайными науками - учился
повелевать демонами и странствовать по туманным тропам, ведущим в прошлое и
будущее. Но тогда, будучи молодым и полным сил, он еще недостаточно отточил
свое мастерство, чтобы осуществить все это, - теперь же, когда все ему
доступно, ветхое тело отказывается ему служить.
тщетой существования. Он разворошил огонь в своей жаровне, стоявшей на
каменном полу в верхней комнате замковой башни. Потом взял из глиняного
горшочка, поставленного заодно с прочими драгоценными сосудами вокруг огня,
щепотку зеленого порошка и бросил в пламя. Перед ним возник Нездешний,
входящий в городские ворота Гульготира. Он был одет, как сатулийский
торговец - в серый шерстяной балахон и бурнус, перевязанный косичкой из
черного конского волоса. На себе он тащил огромнейший тюк и шаркал ногами,
точно скрюченный ревматизмом старик. Кеса-хан улыбнулся.
Картина померкла раньше времени, и Кеса-хан, тихонько выругавшись, подумал о
кристалле, лежащем на золотом полу под замком. "С ним ты опять помолодеешь,
- сказал он себе, - и проживешь еще много столетий, помогая Собирателю". -