волю, на тучи бы посмотреть. Втянуть носом воздух, какой-то особенный
перед летней грозой. Парной, влажный. И все вокруг та...
для Чарли служила дверь, найденная на ощупь. Чарли собиралась с мысля-
ми, трогая верхнюю губу кончиком языка.
рила Джону. Удивительное, неслыханное дело: после всего, что произош-
ло, она еще могла кому-то верить.
вить о себе, отозвался в нем с удвоенной силой.
шагнуть вперед, боясь споткнуться о пылесос.
Ей стало не по себе. - Почему нет света?
равдания. - Тебе это не понять. Но я не могу... Мне надо выбраться...
- Она слышала, как он бросился наугад к выходу и вдруг упал с оглуши-
тельным грохотом - по-видимому, опрокинул кофейный столик. Раздался
жалобный вопль, от которого ей еще больше стало не по себе.
пустили!
и поняла, что он плачет.
пила место сочувствию, но не до конца - что-то ее по-прежнему настора-
живало.
но и не рассчитывал быть услышанным, тем более спасенным. Это решило
дело. Медленно, выставив перед собой руки, она двинулась на его голос.
и тотчас прикрыл рот ладонью - на случай, если свет вдруг опять вспых-
нет.
усмешку:
После того как они держали меня в яме.
роль. Страх. Тебе страшно, с тех пор как вьетконговцы посадили тебя
однажды в темную яму и держали там... а перед этим один из них снес
тебе пол-лица... и сейчас ты нуждаешься в друге.
том, что его волнение - как бы не упустить счастливый случай - объяс-
няется ничем иным, как отчаянным страхом. И все-таки было страшно -
страшно завалить роль. В сравнении с этим выстрел ампулой оразина ка-
зался детской забавой. Она ведь чует за версту. По лицу его градом ка-
тился пот.
рука скользнула по его лицу и тут же попала в тиски. Чарли охнула.
темноты и его боится... но и тревожится за него. Пусть почувствует,
что он хватается за соломинку.
ты можешь... сесть рядом?
дости. Кто-то - далеко-далеко - что-то кричал неизвестно кому.
Эй, вы там, слышите!
ке... разве не так?
скоростью, сочиняя сценарий с заглядом на тричетыре реплики вперед,
чтобы обезопасить себя, но в то же время не запороть блестяще начатую
импровизацию. Больше всего сейчас его волновало, на сколько он может
рассчитывать, как долго продержится темнота. Он настраивал себя на
худший вариант. Что ж, он успел поддеть зубилом самый краешек. А там
уж как бог даст.
спичка, мать ее так... Ой, извини, подружка. С языка сорвалось.
раз чинил в гараже мою коляску и ударил себя молотком по пальцу и тоже
сказал это... раз шесть, наверно.
разговорчивой. - А они скоро откроют?
душе ликовал. - У них тут все двери, подружка, с электрическими замка-
ми. Если вырубить ток, замок намертво защелкивается. Они, дьявол их...
они держат тебя в настоящей камере. С виду такая уютненькая квартирка,
а на самом деле тюрьма.
ли уже не протестовала. - Только не надо громко. Я думаю, они подслу-
шивают.
когда в последний раз испытывал такое. Они. Сама сказала - они!
бессознательно стиснул ее руку.
подслушивают, уж это точно. Только не сейчас, когда нет тока. Все, я
больше не могу... пусть меня выпустят! - Он весь дрожал.
во Вьетнаме. Вьетконговцы - они были плохие. Жили в джунглях. И носили
такие черные... Ну, вроде пижамы. Ты ведь знаешь про вьетнамскую вой-
ну? Она знала... смутно.
дальше дороги Рэйнберда и правды расходились. Стоило ли смущать девоч-
ку такой деталью, что все они закосели - салаги накурились камбоджийс-
кой марихуаны, а их лейтенантик, выпускник Вест-Пойнта, уже балансиро-
вавший на грани безумия, вконец одурел от пейота, который он жевал не
переставая. Однажды Рэйнберд сам видел, как этот лейтенантик разрядил
обойму в живот беременной женщины и оттуда полетели куски шестимесяч-
ного ребенка; позже лейтенантик объяснил им, что это называется "аборт
по-вестпойнтски". И вот их патрульная команда возвращалась на базу и
напоролась на засаду, только в засаде сидели свои же ребята, закосев-
шие на порядок выше, так что четверых патрульных уложили на месте. Не
стоит, решил Рэйнберд, посвящать девочку в эти подробности, равно как
и в то, что мина, разукрасившая ему половину лица, была изготовлена в
Мэриленде.
Через джунгли. И меня, видно, понесло не в ту сторону. В ту, не в
ту... В такой кретинской войне, когда даже нет линии фронта, кто зна-
ет, где она, та сторона? Я отстал от своих. Все пытался отыскать зна-
комые ориентиры, и вдруг - минное поле. Результат на лице.
углубляясь в дебри легендарного острова под названием Чистый Вымысел.
На самом деле он пришел в сознание в сайгонском армейском госпитале -
с капельницей. - Они сказали, что не будут меня лечить, пока я не от-
вечу на их вопросы.
ности перед людской жестокостью.
тывание стрелковых подразделений... провиант... их интересовало все.
Они не давали мне передышки. Буквально тянули из меня жилы.
билось.
обыкновенный салага со скаткой за плечами, да просто бирка с номером.
А они не верят. А у меня все лицо... такая боль... я на коленях пол-
зал, просил дать мне морфия... потом, говорят... ответишь - будет мор-
Каменистый Артем
Маккэфри Энн
Браун Дэн
Каменистый Артем
Перумов Ник
Майер Стефани