огромной треугольной головой. Казалось, в глазах этой лошади горело
багровое пламя. Верхом на этой лошади, без всякого седла и узды, сидела
Катрин Драго, держась рукой за гриву.
Лошадь дернула головой и затем успокоилась. Женщина погладила ее шею и
затем взглянула на Эвана.
сказала она. - Вы чуть не убили мою лошадь на перекрестке.
себе задачу нарушить правила дорожного движения?
для извинения. - Я еду в аптеку.
довольное и спокойное ржание.
- Это серьезно?
поехала в колледж.
девочка?
рассмотреть получше животное.
утром объезжала его. Он прекрасен, не так ли?
произошедшей катастрофе. - Я люблю лошадей!
мама и папа привезут тебя как-нибудь, чтобы покататься верхом.
Драго, он заметил, что в них промелькнуло что-то быстрое, темное и
опасное.
следует научиться обращаться с лошадью.
перекресток. Он сказал:
осторожен.
пользуясь одной рукой и каблуками, и поскакала в противоположном
направлении. Эван помахал водителю другого автомобиля и продолжил движение
к Кругу.
посмотреть ее лошадей.
магазинчиками. В центре его, как он заметил, большинство цветов засохло
из-за невыносимой жары.
приветственного знака Нили Эймс остановил свою красную газонокосилку,
чтобы вытереть лицо рукой. Солнце обжигало, а ему предстояло обработать
еще значительную площадь. Он чувствовал себя так, словно его веки опухли
от зноя, и деревья вокруг беспомощно склонились к земле. Теперь он
специально ждал того особого чая с сассафрасом, который миссис Бартлетт
готовила для него почти каждый вечер.
ГРЕХА" остановилась перед массивными черными воротами с большой буквой
"Д". Вайсингер вышел из машины и подошел к переговорному устройству,
вмонтированному в стену рядом с воротами; он нажал на кнопку и подождал.
переминаясь с ноги на ногу. Затем:
ворота медленно раскрылись при помощи скрытых гудящих автоматов.
раз, когда он приезжал сюда, по всему его телу, словно заразная болезнь,
расползалось чувство беспокойства; он старался избегать этого места, хотя
иногда ему необходимо было лично переговорить с доктором Драго. Он
недолюбливал ее, даже ненавидел, потому что она обладала землей и
деньгами, потому что она была высокообразованной и много путешествовала, и
даже потому, что она была интеллигентной, влиятельной и властной.
которое сейчас грызло его, медленно поглощая последние остатки мужества
или чего-то подобного. Он чувствовал, что когда достигнет двери,
превратится в желеобразную массу, которая способная только ходить, дышать
и по которой еще циркулирует кровь. Перед встречей с ней ему всегда
хотелось выпить. Он подумал, не осталось ли "Бима"? Но нет, нельзя. Она
почувствует запах. Дерьмо, она улавливала запах от мужика за четверть
мили, не так ли? Она могла почувствовать и его страх тоже, он знал это,
знал, что она и все другие, похожие на нее, могли обострить свои чувства,
выпустив ту странную и ужасную силу, которая таилась в них глубоко.
превращался в бесконечную ночь. За деревьями проступал призрачный силуэт
этого огромного, поджидающего его дома. Под пятнами пота на рубашке по его
коже пробежали мурашки. Он изогнул шею, разглядывая небо. Этой ночью не
было луны, она канула в темноту. Господь Всемогущий на небесах, подумал
он. Я ужасно боюсь войти в дом этой женщины! Переступить через порог ее
дома было словно войти в другой, ужасный мир, где ее слово было законом,
отметающим все законы, созданные мужчинами. Дом казался темным, покинутым,
но когда Вайсингер припарковал рядом с ним свою машину и медленно подошел
к входу, в переднем окне загорелся свет. Дверь открылась, и его встретила
стройная молодая белокурая женщина в фиолетовом одеянии. Не говоря ни
слова, он последовал на ней по тускло освещенным коридорам с фресками
земляного цвета в заднюю часть дома.
Она вошла внутрь; Вайсингер снял шапку и окинул взглядом коридор. Его
сердце уже отчаянно колотилось. По одной из стен на фреске бешено мчался
табун лошадей.
дверь, которая после этого за ним закрылась. Он ощутил себя пойманным в
ловушку.
располагался большой камин, а по четырем углам стояли статуи в рост
человека с глазами призраков. Рядом с большим окном, выходящим на
пастбище, блестел полированной поверхностью письменный стол из орехового
дерева, украшенный сложным орнаментом - изысканно вырезанными
человеческими фигурками. За ним сидела доктор Драго, одетая в черное, и
что-то писала на голубоватом листке бумаги. За ее плечом горела
единственная лампа.
шести футов, женщина оторвала голову от бумаги, и ее глаза заморозили его
на месте.
он.
я...
подломятся под тяжестью тела.
Кингз-Бридж-роуд. Он единственный, кто когда-либо после этого остался в
живых. Они атаковали его чересчур близко к деревне. Мне это не нравится.
из-под его контроля. - Мне уже приходилось иметь дело с полицией штата,
которая совала свой нос повсюду, выискивая преступников! Если кто-нибудь