крепостью Юбере.
смысл.
освободителем, когда он все еще верил, что рабство может быть побеждено.
Он думал о боли, о разочаровании, и предательстве, о пролитой крови, о
преданной дружбе друзей, и все это было во имя этой безнадежной химеры.
ранней личности с обычным для себя горьким презрением. Что-то
переменилось. Что-то растопило лед, который так долго наполнял его сердце,
а теперь его сердце требовало, чтобы он пришел в Суук и выполнил все, что
мог, для того, чтобы разрушить Машину-Орфей.
Кореана продала Низу куда-нибудь. Может, в Моревейнике он сможет
просмотреть рыночные каталоги новых поступлений, если рынок выжил в
условиях таких потрясений в городе. Может быть, он все еще сможет ее
найти.
компьютеру с данными рынка, в голове у него стал формироваться и зреть
план, просто маленькая искорка возможности - но она была все равно лучше,
чем отсутствие плана вообще.
глубоко вздохнул и нажал на педаль газа.
приблизился к периметру средств безопасности, которые следили за
появлением чужаков. Он ожидал, что его каким-то образом остановят плавучие
крепости, которые составляли морскую оборонную силу Моревейника.
розоватого цвета. Его пропорции были таковы, что низкая, приземистая
широкая крепость напоминала какую-нибудь сказочную гигантскую черепаху. Он
замедлил ход лодки и стал ждать, что гарнизон крепости его окликнет.
замечать зловещие знаки, мелкие детали, которые вызывали серьезное
беспокойство.
Из многих наблюдательных иллюминаторов вверх шли языки обожженного стекла
и камня. Подплыв немного поближе, он увидел, что орудийные посты крепости
превратились в расплавленную и искореженную груду металла.
настолько вышла из-под контроля, что пиратские властители больше не могли
следить за тем, что происходит на границе?
разложения. Его чуть не вывернуло наизнанку, потом он заставил себя
успокоиться. Я уже не тот человек, каким был, сказал он себе, но не
почувствовал никакого сожаления от этой мысли.
без особых приключений.
дали городу имя Моревейника, потому что более всего напоминали муравьиные
кучи, он посмотрел вверх со своим обычным восхищением и изумлением: не
верилось, что такая тоненькая игла из непонятного материала могла
вытягиваться вверх на такую высоту.
основание небоскреба, и подумал о том, насколько глубоко эта игла
вонзалась в воду и уходила на дно океана. Он вспомнил ту работу, которую
выполнил по заданию Публия, создателя чудовищ, как он ворвался в
небоскреб-крепость Юбере у самых ее корней, как страшно было чувствовать
безликое давление глубины, такое безжалостное.
непритязательным приключением; если сравнить его с теми страшными
событиями, которые ему с той поры довелось пережить.
теплые тона потому, что тогда он был уверен, что может быть спокоен, что
Низа ждет его возвращения. Теперь перед ним не стояла такая награда, он не
мог надеяться, что найдет ее... ничто не привлекало его, кроме просто
выживания, а это не давало ему сейчас достаточных побуждений к действию.
Просто не так уж и хотелось жить.
отправляться в самые дебри Моревейника? Какие мотивы заставляли его так
поступать?
сомнительное полуобещание призраку в электронной машине. Ну и что? Он еще
надеялся причинить тем самым вред Родериго, но, увы, месть перестала
привлекать его с прежней силой и утратила вкус.
жили и любили наверняка столь же страстно, как Руиз и Низа, которые
надеялись прожить свою жизнь без жестокости и насилия, прожить ее вместе
долго И счастливо. Мог ли он выступать от их имени?
рассуждать. Теперь настало время осторожности, составления планов,
внимательного наблюдения и быстрого действия.
он проплывал тут в последний раз, пассажиром на барже "Лоракка"?
в воздухе запах цветов и фруктов нового урожая, наполняя весь пейзаж
буйными красками. Теперь крутые стены небоскреба были черны и мертвы, не
видно было фермеров, которые в своем вечном поклоне пробирались бы среди
гидропонных полей.
и задорная. Теперь тишина была такой глубокой, что у Руиза волосы на
затылке встали дыбом.
Металлические ворота наполовину были оплавлены, словно стекли со своих
петель, а туннель был блокирован сбитой воздушной лодкой, которая почти
затонула.
раздутым лицом, что она больше даже не казалось человеческим. В старом
Моревейнике трупы никогда не плавали так долго, чтобы полностью
разложиться, - их пожирали маргары, утаскивая на дно. Неужели маргары так
обожрались, что больше не могли выполнять свою функцию санитаров города?
проезжал дальше по каналам-улицам Моревейника.
время никого не увидел, но услышал зато один взрыв в отдалении. Через
несколько минут после этого глубокого зловещего звука его лодка
вздрогнула, когда под ней прошла мятущаяся волна от взрыва.
которые в свое время заполоняли каналы города? Город не был совершенно
мертв, в этом он был уверен. Руиз почувствовал себя нагим и страшно
уязвимым. Он был уверен, что скрытые от глаз толпы следят за ним и
взвешивают, какие у него могут быть намерения. Почему они тогда на него не
нападают? Его паранойя совсем разбушевалась, так что к тому моменту, когда
он наконец добрался до своего места назначения, на лице у него застыла
напряженная гримаса, а мускулы шеи и плеч подергивались от напряжения.
огромным облегчением, хотя один фаллический столб-опора был разбит, а
остальные покосились, словно от усталости и истощения.
возможными ловушками со всех сторон. Насколько он помнил, лагуна была
замечательным местом для любой засады.
приглушенным красным светом, но теперь она была темна, как пещера, и он
вообще ничего не видел.
лагуны.
статуя на носу баржи Глубокого Сердца. Она стояла вдоль причала,
наполовину погруженная в воду, а черная вода доплескивала до подбородка
статуи. Тяжелые веки, столь полные чувственной истомы, казались столь не
на месте в подобных обстоятельствах, и несоответствие было столь трагично,
что диковатый смех вырвался из горла Руиза.
оставлено совсем? Если так, его планы надо было срочно менять.
лагуной прогремел голос.
тебя нацелены орудия, от которых тебе не будет спасения! Что ты делаешь в
Глубоком Сердце?