фигурка из слоновой кости, стоявшая на книжной полке, покачнулась и упала
на пол. Проявив по поводу ее падения куда больше беспокойства, чем за все
время заседания совета, Бальзамон с тревожным криком подпрыгнул и поднял
фигурку с пола. Тяжело дыша, он внимательно осмотрел статуэтку и,
аккуратно возвращая ее на место, с явным облегчением сказал:
государства, бывшего западным соседом и соперником Видессоса до того, как
казды, придя из степей, завоевали его. Обращаясь больше к самому себе, чем
к кому-либо, патриарх пожаловался:
соглядатаем, и, случалось, патриарх изводил его ядовитыми шутками, что
совсем не подобало служителю Фоса. Но теперь Геннадиоса не было рядом, и
патриарху иногда его не хватало.
Бальзамон. - Он теперь проводит время у реки Астрис, молясь, чтобы каморы
не вздумали переплыть ее и разрушить его курятник.
но трибун не был удивлен тем, что это оказался Геннадиос. Жрец принадлежал
двору предшественника Маврикиоса, Стробилоса Сфранцеза, и вне всякого
сомнения, был предан этому семейству. Будь это кто-нибудь другой, Марк,
возможно, и огорчился бы, но услышав о ссылке Геннадиоса, печали не
испытывал.
скрываемым нетерпением.
сократили совет почти на одну пятую часть за каких-нибудь полчаса. Вот бы
нам с такой же легкостью разделаться с чернильными крысами!
что тот седой, поморщился. Повернулся к Алипии и спросил: - Так ты не
требуешь его головы?
каким должен был быть, и к тому же очень скучный.
у тебя скоро не останется подданных, дядя. Будь на его месте Варданес,
тогда дело иное.
заставившие присутствующих по-новому взглянуть на племянницу Императора.
Туризин сжал кулак.
оставить жизнь.
толкнули его назад, на диван. Император, не поворачивая головы, продолжал:
свободу! Он начнет строить против меня заговоры еще до того, как на руках
его исчезнут следы от веревок. Народ должен знать, каким полнейшим идиотом
он был и какую цену заплатит за свою глупость.
не худшим, чем ее дядя. - Как насчет...
казармам, пока Император и его советники обсуждали судьбу Ортайяса
Сфранцеза. Только телохранители-халога, вместе с дюжиной носителей
зонтиков - неизменных спутников Автократора во время публичных церемоний,
ожидали Императора у резиденции патриарха.
маленькой группой, которая, выйдя из здания, направилась к дворцовому
комплексу. Марк увидел высокого человека, который пробивался к ним,
расталкивая зевак. Расстояние между ним и Императором было достаточно
большим, и Марк не мог хорошо его разглядеть. Судя по раскачивающейся
походке, это был моряк, но в таком порту, как Видессос, моряк - дело
обычное. Даже когда человек помахал Туризину рукой, Скаурус удостоил его
лишь мимолетным взглядом. Так много людей приветствовали Гавраса в эти
дни, что трибун уже привык к ним. Но когда моряк крикнул: "Да здравствует
Его Императорское Величество!" - Марк вздрогнул от изумления. Этот хриплый
бас, привыкший перекрикивать ветер и шум волны, мог принадлежать только
Тарону Леймокеру.
песчаном морском берегу и на галере, преследовавшей его баркас. В обоих
случаях было нелегко разглядеть черты лица адмирала, да особой
выразительностью они и не отличались. Дрангариосу было около сорока пяти
лет, скуластое лицо его покрывал загар, волосы и борода были светлыми,
выгоревшими на солнце. Но если Марк всего лишь удивился, узнав адмирала,
то Туризин, видевший дрангариоса почти ежедневно в годы правления своего
брата, был ошеломлен встречей с Леймокером. Он резко остановился и широко
раскрыл глаза, как будто наткнулся на призрак.
после чего опустился на колени, а затем и распростерся перед Императором
прямо на камнях. Прошло две или три минутны, прежде чем Гаврас обрел дар
речи.
он. Затем с неожиданно вспыхнувшим гневом крикнул: - Стража! Схватить
этого предателя!
одного из солдат, но их было слишком много, да и нелегко драться, стоя на
коленях. Через несколько секунд его рывком подняли на ноги и скрутили руки
за спиной. Дрангариос гневно уставился на Туризина.
Так-то ты относишься к тем, кто преклоняет перед тобой колени и
благословляет тебя? Не понимаю, что же тогда делает здесь эта
змея-намдалени? Он продаст свою мать за два медяка, если ему предложат их
за нее!
движением руки.
твоего предательства, после твоих наемных убийц? А ведь ты обещал мне
безопасность.
Бальзамона, но тут же, к удивлению всех, кто стоял вокруг, откинул голову
назад и засмеялся.
однако Леймокер не заметил этого. - Но если ты дашь мне бутылку с
остатками, я с удовольствием к тебе присоединюсь. Что бы это ни было, оно
заставляет тебя видеть фантастические картины.
человек не мог лгать. Чувство это вернулось к нему и было еще более
сильным, чем прежде. Но два года жизни в Империи научили его видеть обман
везде, и слишком часто ложь маскировалась фальшивой прямотой.
от того, что предал его человек, которому он полностью доверял.
пытаться этого делать, - сухо сказал Туризин. - Ты не найдешь ни одного
довода в свою защиту. Я был там, я видел твоих наемных убийц собственными
глазами...
яростно перебил его:
повернулся к страже. - Взять этого смельчака и отвести на виселицу. Хотя,
подождите. Лучше отправить его в тихое приятное место, чтобы он мог
спокойно поразмыслить о своем предательстве, пока мы не решим, что с ним
делать. Ну, идите же, уберите его с моих глаз.
поэтому они только кивнули и потащили его прочь. Лишь теперь Леймокер
сообразил, что все происходящее не было чудовищной шуткой.
Скотоса заставила тебя думать, будто я предал тебя. Но что бы тебе ни
говорили, я невиновен. Фос пусть пощадит тебя за то, что ты караешь
безвинного. Глядите под ноги, безмозглые олухи! - крикнул он стражам,
когда они протащили его по луже. Вскоре протесты дрангариоса затихли
вдали.
исполнение следовало в среду, через два дня после совета, но сильный дождь
нарушил все планы. Дождь не переставал несколько дней, и, глядя на серые
тучи, бегущие с севера, Скаурус понимал, что эта непогода - только первая
в череде долгих осенних ливней. Куда же убежал год? - спросил он сам себя.
На этот вопрос никогда не находилось ответа.
еще дул, но солнце светило, как летом, озаряя своими яркими лучами мокрые
стены и зажигая радугу в каждой капле воды. Амфитеатр еще не успел
обсохнуть, но люди, сидевшие на мокрых скамьях, не жаловались: зрелище,
которое они ждали, должно было сторицей возместить маленькие неудобства.
легионеров на зрителей, заполнявших скамьи громадного Амфитеатра,
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Лондон Джек