Чтение 51–й страницы книги ~Очи Бога~

Миникин рассмеялась.

- Вы мастер задавать вопросы в лоб, сэр Лукьен. Так вот что вас беспокоит!

- Я не совсем понимаю, о чем речь.

- Вы все утро глаз с меня не спускаете. Так и прожигаете мне спину взглядом. Вы мне явно не доверяете. А может быть боитесь. Точно не знаю, но, право же, мне не хотелось бы проникать в ваше сознание в поисках ответа.

- Что? Вы к тому же и мысли читаете?!

Миникин улыбнулась.

- Лишь тогда, когда без этого не обойтись.

Лукьен не знал, относиться ли серьезно к ее утверждению.

- Вы не такая, как все - в этом я уверен. - Он медленно жевал хлеб, соображая, как высказаться, не оскорбляя маленькую леди. - Честно говоря, я никого не встречал, похожего на вас или вашего Трога. И, вы должны согласиться, парочка у вас та еще...

- Соглашусь лишь в том, что мы непонятны для вас, - ответила Миникин. - Вам неясны мотивы поступков здешних людей. Вы лиириец, а в Лиирии существует множество верований. Вы, наверное, верите в силу Небес?

- На самом деле, я не верю ни во что.

- Но в силу амулетов - наверняка. Просто должны.

- Да, - пришлось согласиться Лукьену. - Но это потому, что я видел, как они действуют. Но совершенно не верю в то, что за ними стоит великий Бог Вала. - Он окинул ее взглядом. - Ведь вы-то верите именно в это?

Миникин ответила уклончиво:

- Люди в Джадоре и Ганджоре считают, что над всем стоит верховное божество. Многие люди в мире тоже склоняются к такой теории. Даже в Лиирии есть те, кто уверовал в единого Бога. Здесь, в Джадоре и в Ганджоре его называют Вала.

- Но вы мне не ответили. Я хочу знать, как насчет вас! Вы верите в Вала?

- Верю, - проговорила Миникин, поднимая амулет на цепочке. - Верю в Акари, ибо они разговаривают со мной. Именно джадори, а не я, назвали амулеты Очами Господа.

- Значит, они дали им такое имя после того, как что-то поняли?

- Именно так. Кадар и его люди поклоняются Вала, и у меня нет причины расспрашивать их на сей счет. Акари тоже верят в Вала, по крайней мере, некоторые из них. Но они никогда не сообщали мне, что он из себя представляет, если и вправду существует.

Этот ответ вовсе не удовлетворил Лукьена.

- Расскажите мне про Акари. Гилвин сказал, вы можете видеть их, хоть они и умерли.

- Верно.

- Так вы видите духов?

Миникин усмехнулась:

- Вы задали сразу два вопроса!

- Что вы имеете в виду?

- Вы не просто хотите знать, вижу ли я духов, сэр Лукьен. Вы хотите знать, вижу ли я духов вокруг вас!

Лукьен смущенно зарделся.

- Что ж, так оно и есть. Я и хотел сказать, видите ли вы умерших...

- Разрешите мне помочь вам. Я вижу только тех духов, которые помогают моему народу, то есть, Акари. Они сами выбрали говорить со мной и показываться мне. Других - не вижу.

У Лукьена отлегло от сердца.

- Вы хотели знать, вижу ли я королеву Кассандру, - очень мягко продолжала Миникин. - К сожалению, нет. Но это вовсе не значит, что ее нет с вами рядом, сэр Лукьен.

Лукьен попытался улыбнуться.

- Конечно, нет. На самом деле, эта идея бессмысленна. - Он попробовал сменить тему: - Так что там насчет Акари? Вы говорили Гилвину, что они знают толк в магии? Это правда?

- Я говорила, что они владеют секретом вызова. И что могут общаться с духами предков. В известном смысле, да, они способны совершать магические действия. Некоторые из них были весьма могущественны.

- И что с ними случилось?

Миникин погрустнела.

- Это долгая история, к тому же, не слишком приятная.

- Я хотел бы это знать, - Лукьен улыбнулся, стараясь подбодрить маленькую леди и заставить поделиться тайной.

- Ну хорошо, - вздохнула она. - Эти Акари умерли очень давно, точнее, много десятилетий назад. Они жили за горами, там, где сейчас Гримхольд. Гримхольд был их оплотом. Здесь они и практиковали вызов духов, и таким образом защищались от окружающего мира. Но от всех им было не защититься. Народ Кадара - джадори - боялись Акари. Боялись их могущества, их чар. - Лицо маленькой дамы стало очень серьезным. - И в один из дней народ Кадара напал на Акари. И перебил их всех.

- Джадори? Но ведь они так миролюбивы!

- Как я уже сказала, это случилось давным-давно, задолго до рождения самого Кадара. Тогда и джадори были другими. Куда более агрессивными и трусливыми. - Внезапно лицо Миникин просияло. - Но Кадар сумел их изменить. Сделал из них прекрасных людей.

- Как ему это удалось?

В глазах Миникин, казалось, заиграли лучики светлых воспоминаний.

- Я встретила Кадара уже давно, когда он был молод, и я тоже... ну, скажем, была моложе, чем теперь. Я прибыла сюда в поисках нормального мира, потому что такой, как я, было это необходимо.

- Вы имеете в виду... такой маленькой? - осторожно спросил Лукьен.

Миникин улыбнулась.

- Да, мне было непросто жить, сэр Лукьен. Мир за пределами Джадора жесток.

- Как же, я знаю об этом, - вздохнул рыцарь. - Итак, вы прибыли в Джадор и встретили Кадара?

- Точно. Он один правил Джадором уже несколько лет и знал историю своего народа, знал об их ужасном преступлении против Акари. Кадар - хороший человек, сэр Лукьен. Вам стоит поверить в это.

- Я верю, - отвечал Лукьен. Издалека он видел Гилвина, все еще работавшего с Изумрудом. Он вспомнил, с какой теплотой каган отнесся к мальчику.

Минкин продолжала:

- Кадар принял меня со всей душой - так же, как и вас, когда вы в первый раз прибыли сюда с вашими спутниками. Ему удалось сделать своих подданных менее воинственными и недоверчивыми к иноземцам. Мы с ним быстро стали друзьями. И я полюбила жить в его дворце. Впервые за всю свою жизнь я была свободна, меня окружали люди, которые относились ко мне без жестокости и насмешек.

- А вас не беспокоило то, что джадори сделали с Акари?

- Нет, - просто сказала Миникин. - Я знала, какое доброе сердце у Кадара. Когда же он рассказал мне эту историю, то я поняла, в чем истоки его доброты и великодушия. Я заставила его отвести меня в ту горную местность. Так я и нашла Гримхольд... и духов.

- Вы имеете в виду, что духи Акари говорили с вами? - восхищенно проговорил Лукьен.

- Это было похоже на колокольный звон! Их голоса звучали во мне на протяжении многих лет. Я была первым человеком, встретившимся с ними за много десятилетий, и потом, они все-таки не доверяли Кадару и его народу. - Миникин пожала плечами. - Вот почему они выбрали меня.

- Чтобы рассказать свою историю?

- Похоже на то. И чтобы жить в мире с помощью меня и людей, которых я к ним приведу. Не все Акари желали переходить в иной мир. Большинство из них - самые сильные - захотели остаться.

- Получается, вы привели людей, к которым Акари прикрепились... - Лукьен начал кое-что понимать.

- Верно. И я сказала Гилвину, что они напоминают те существа, которых вы, северяне, зовете ангелами. Духи Акари живут посредством Нечеловеков, помогая им справляться с разными трудностями. Те, кто были слепыми, могут видеть. Глухие же, такие, как Трог, начинают слышать.

- Потрясающе, - Лукьен глубоко вздохнул и посмотрел на Трога. Здоровяк не обращал внимания на их беседу, набивая желудок пищей, хотя, пожалуй, сейчас начал жевать несколько помедленнее. - А как насчет Акари Гилвина? - вдруг спросил Лукьен. - Чем может быть полезен ему этот дух?

- Пока не знаю, - призналась Миникин. - Когда я отметила Гилвина печатью, я просто хотела быть уверенной, что он узнает про Гримхольд. Если мы когда-либо понадобились бы ему, Акари обратилась бы к нему и привела к нам. - Она широко улыбнулась. - Но Гилвин прекрасно справился сам.

Лукьен снова обратил внимание на ее амулет.

- Вы все еще не рассказали мне про Очи, - промолвил он. - Вы нашли их в Гримхольде?

- Да. Среди многих других вещей, таких, как этот плащ.

- Кстати, - Лукьен оживился, - что касается плаща - он меняет краски...

- Он помогает мне делаться невидимой для тех, кто не должен меня видеть, - объяснила Миникин. - Подобно амулетам, в нем живут духи Акари. Они управляют видением людей. Работают с человеческим сознанием. Именно это лучше всего удается тем, кто вызывает духи Акари.

Это объяснение напугало Лукьена.

- Так, значит, в амулетах живут духи? Это они творят магию?

Миникин кивнула.

- Некоторые из Акари более могущественны, чем другие. Амулеты изготовлены очень давно и содержат в себе духи двух величайших магов - брата и сестры. Именно они обладали могучими силами и помогали людям не стареть.

- Но вы дали один из амулетов Кадару. Почему?

- Чтобы поддерживать связь между нами, - пояснила Миникин. - Амулеты были созданы как великий дар, оправдывающий серьезную миссию, возложенную на их владельца. Кадар боялся смерти, как и любой другой человек. Когда я рассказала ему об амулетах, он еще как обрадовался и стал носить один из них, в то время как я владела другим. Он согласился защищать Гримхольд, а я стала приводить туда людей для Акари. И, знаете, наш договор просуществовал многие-многие годы.

- Но сейчас он больше не надевает амулет, - нахмурился Лукьен. - Я вернул ему Око, но Кадар отказался носить его.

- Кадар изменился, сэр Лукьен. Он не хочет больше жить вечно, ибо с ним нет его супруги.

Лукьен с сожалением покачал головой.

- Я понимаю. Хотел бы я помочь, но она, увы, умерла.

- Вы играете свою роль, - произнесла Миникин. - Согласились же вы защищать его дочь.

- Да. Расскажите мне, пожалуйста, какая она.

Но на лицо маленькой леди легла загадочная улыбка.

- Увидите сами, когда встретите ее.

- Почему вы не хотите мне рассказать? - настаивал Лукьен. - Что тут за великая тайна?

Миникин поднялась на ноги, стряхнув крошки с подола.

- Гримхольд хранит много тайн, сэр Лукьен. Когда попадем туда - поймете, что я имею в виду.

И она удалилась, оставив Лукьена в одиночестве возле скал. Он смотрел, как она уходит вместе с Трогом, стряхивая крошки с его одежды, словно заботливая мать. И, хотя эта леди многое рассказала ему о себе, она по-прежнему оставалась загадкой - великой загадкой, которую он и не надеялся разрешить.

На закате они достигли отрогов красных гор. И час спустя увидели Гримхольд.

Лукьен натянул поводья дроваса; они с Гилвином устремили взоры на появившуюся впереди странную крепость. Под ногами у животных теперь была твердая почва, составляющая гладкое основание, со всех сторон окруженное отвесными стенами. Громадный лик Гримхольда довольно неприветливо взирал на них отовсюду. На уровне земли огромные ворота черного металла образовывали гигантский рот, черную глотку, охраняемую единственным вооруженным часовым - здоровенным человечищем, чье туловище могло соперничать с Троговым. Над воротами поднимались две высокие башни, выступающие из кроваво-красной скалы, и сотня окошек смотрели на них, словно немигающие глаза. Старинные бастионы на вершинах башен казались невидимыми, скрытыми в складках гор. Лукьену никогда прежде не доводилось быть свидетелем столь величественного зрелища. Несмотря на свою мрачную красоту, Лайонкип заметно уступал Гримхольду; крепость же Висельника - резиденция Джазаны Карр - вообще казалась жалкой насмешкой. Гримхольд поражал воображение своей высотой - больше, чем самый высокий из шпилей Кота. А еще Лукьена потрясло то, как много усилий пришлось приложить для постройки этой громады среди скал. Теперь он понял: Миникин не солгала ему - Акари и в самом деле были могущественным народом...

- О, Небо...

Лукьен спешился, затем помог слезть Гилвину, и все это - не сводя восхищенного взора с Гримхольда. В каньоне завывал свирепый ветер, но, если не считать его, кругом царила мертвая тишина. Далеко впереди грозный страж поднял массивный меч, перекидывая его из одной руки в другую. Миникин помахала ему рукой, спрыгивая со спины дроваса. Тот кивнул и сложил руки на груди.

- Вот здорово, - воскликнул Гилвин. Восторг, написанный на его лице, заставил Миникин улыбнуться. - Он даже больше, чем библиотека.

- Нас здесь немало, Гилвин - заметила Миникин. - Гримхольду приходится служить убежищем для многих и многих.

Телохранители-джадори не стали спешиваться и держались на почтительном расстоянии. Лукьен озадаченно посмотрел на них.

- Дальше они не пойдут, - пояснила Миникин. - Они проведут здесь ночь и на рассвете вернутся в Джадор.

- Почему? Они что, боятся? - спросил Лукьен.

- Гримхольд - заповедное место. Джадори помнят о живущих здесь духах и о том, как с ними поступил их народ. - Маленькая женщина подошла к Гилвину и взяла его за руку. - Здесь теперь твой дом, Гилвин. Останешься здесь столько, сколько пожелаешь. Тут для тебя всегда найдется место.

- Как в библиотеке, - печально произнес Гилвин, и, Лукьен готов был дать голову на отсечение, парень вспомнил Фиггиса. - Не знаю, что и сказать. Это все так неожиданно, так ошеломляюще.

- Гримхольд всегда оказывает подобный эффект на людей, - сказала Миникин. - Не волнуйся, ты привыкнешь.

- Кто это такой? - Лукьен указал на одинокого стража.

- Это Грейгор. Страж ворот.

- Большой. Совсем как Трог.

- Почти такой же, но не совсем, - Миникин хитро прищурилась, взглянув на телохранителя. - Пошли, Трог. Мы уже на месте.

- А как же Изумруд? - спросил Гилвин. - Можно ли мне взять его с собой?

- Пока нет. Мы приготовим для него место. - Миникин повернулась к людям-джадори и произнесла несколько слов. Те закивали. - В эту ночь они присмотрят за крилом. А утром мы найдем для него место в Гримхольде.

- Какое место? - спросил Лукьен. Он изучал крепость. - У вас что, есть здесь конюшни?

- Вы так и сыплете вопросами, сэр Лукьен. Но ответы уже не за горами. Пойдемте...

Миникин в сопровождении Трога двинулась к воротам. Лукьен взглянул на Гилвина. Парень заметно приободрился. Они шли вслед за маленькой дамой, пока не очутились у гигантских ворот. Сквозь толстые железные прутья виднелись горящие факелы. Внутри двигались слабо различимые фигуры. После яркого солнца, от которого зрение почти покинуло его, Лукьену было трудно разглядеть, что же там, за воротами. Единственное, что он отчетливо видел - яркое пламя, как будто удерживаемое чьей-то рукой. Лишь только они приблизились, человек по имени Грейгор опустил свой устрашающий меч и отвесил им изящный поклон, причем, выглядел он при этом абсолютно невесомым. На нем были усеянные шипами черные доспехи и шлем, закрывающий лицо. Черная грива волос спадала на спину. Его беззвучное приветствие озадачило Лукьена.

- Поднимайся, Грейгор, - скомандовала Миникин. Страж ворот повиновался, не сводя глаз с госпожи. Миникин улыбнулась ему. - Вид у тебя самый гостеприимный, дружище. Поднимай ворота и труби в рог.

Грейгор исполнил повеление, повернувшись к воротам и отодвигая прутья решетки мечом. Раздались звуки цепей, затем оглушительный скрежет поднимаемых ворот. Внутри крепости пронзительно зазвучал рог. Лукьен отступил назад, наблюдая за тем, как медленно ползет вверх огромный портал. Миникин стояла неподвижно. Грейгор отступил в сторону, позволяя им пройти - такой же хладнокровный, как и его повелительница.

- Этот страж - почему он не разговаривает? - шепотом спросил Лукьен.

- Он выбрал молчание, - просто ответила Миникин.

- Как это? - не понял рыцарь.

- Грейгор родом из Ганджора, Лукьен, - объяснила Миникин. - Все ганджисы - люди пустыни - очень молчаливы. Перед тем, как попасть сюда, он охранял гарем ганджийского принца. - Она понизила голос, и теперь, если Грейгор и слышал ее, то не подавал виду. - Грейгор полюбил одну женщину в гареме. Когда это обнаружилось, его изгнали. Правда, перед этим переломали ему все кости. В руках, ногах - даже пальцы.

Лукьен изумленно разглядывал великана.

- Все кости? Не могу поверить! Он же двигается лучше, чем кто бы то ни было.

- Акари, Лукьен. Я говорила вам - они помогают нам преодолевать наши несовершенства. Подобно тому, как они поддерживали жизнь Кассандры, так и у Грейгора они скрепляют кости. Именно Акари наделили его грацией, которая так поразила ваше воображение. Вы не встречали столь искусного воина, как Грейгор, Лукьен. И это, разумеется, тоже дар Акари. Сейчас он молчалив, как ветер, и проворен, как кобра.

- И что же, он никогда не разговаривает?

- Грейгор занят здесь делом и никогда не подает голос, если только ничто не вынуждает его. - Миникин вдруг опечалилась. - Вероятно, он боится слишком понравиться нам.

Но вот ворота достигли верхней точки. Адский скрежет прекратился, но здесь их ждали другие звуки: гул многочисленных голосов и шарканье ног. Лукьен пытался всматриваться в сумерки Гримхольда. При свете факела то и дело показывались различные фигуры. И вновь сверкнуло пламя, как будто лежащее на чьей-то открытой ладони, едва освещающее хмурое лицо владельца ладони. Гримхольд, казалось, тянулся далеко-далеко вперед, уходя в самое сердце гор. Лукьеном овладел непонятный страх, когда он понял, что впереди виднеются внимательные глаза многих, столпившихся вокруг, людей.

- О Небо, - прошептал он, - кто они?

- Все они мои дети, - гордо произнесла Миникин. - Мои Нечеловеки.

Ступив на почву Гримхольда, его хозяйка поманила за собой Лукьена и Гилвина. Рыцарь положил руку на плечо юноши, и они двинулись вперед. После слепящего солнечного света пустыни здесь царил полумрак, сквозь который постепенно проступали черты замка. Открывающийся, подобно книге, огромнейший замок с балконами и лесенками появлялся из мрака, и своды его поддерживали многочисленные деревянные балки. Все вокруг освещалось оранжевым пламенем факелов, укрепленных на стенах. Не было ни окон, откуда мог падать солнечный свет, ни статуй, ни зелени, ни гобеленов. Стены Гримхольда отличались гладкостью и отсутствием архитектурных украшений.

Но самыми поразительными оказались люди, стоящие вокруг; некоторые же из них смотрели вниз с высоких балконов. Все они являли собой полнейшее многообразие встречающихся в природе человеческих типов. Были здесь и малютки, такие, как Миникин, и жуткие великаны - вроде Трога. Были альбиносы с молочно-белой кожей и карлики с головами, намного превышающими размер тела. Ребятишки с искалеченными ногами, как у Гилвина, вовсю улыбались гостям, как будто распознав, что среди них есть подобный им. Даже однорукие, как барон Гласс, стояли в толпе: кто-то потерял руку на войне, кто-то, напротив, родился с увечьем. И среди них находился некто в монашеском плаще с капюшоном, на чьей ладони танцевал огонек пламени. Лицо существа скрывал толстый слой ткани. Лукьен предположил, что это прокаженный. От столь разнообразного общества у него даже голова закружилась. Пусть странные и непохожие друг на друга, все же эти люди ничем не напоминали чудовищ, о которых упоминали тексты. Не обращая внимания на телесные недостатки, они улыбались Миникин и приведенным ею незнакомцам. Лукьен физически ощущал исходящее от них тепло: оно грело сильнее, чем солнце в пустыне.

"Гримхольд населен чудовищами".

Слова старой легенды вновь проснулись в сознании Лукьена. Но он прогнал их прочь.

- Все не так, - прошептал он.

Гилвин же казался слишком пораженным, чтобы разговаривать. Взгляд паренька перебегал с одного жителя Гримхольда на другого. Здесь были десятки Нечеловеков; по меньшей мере, сотни две из них явились поприветствовать их. Лукьен почувствовал, как Гилвин дрожит. Он крепче сжал плечо паренька.

- Не стоит бояться, - сказала им Миникин. - Вы здесь желанные гости, мои дети не обидят вас.

Она повернулась, посылая ослепительную улыбку всем и каждому - до самых высоких балконов. Те, кто мог хлопать, захлопали. Те, кто мог говорить, подали голос. Молчала лишь закутанная фигура.

- Спасибо, друзья, - Миникин простерла руки над головой, здороваясь со всеми. - Мне очень приятно. И нашим гостям - тоже. Но нам предстоит тяжелый труд. Опасность не за горами.

Нечеловеки закивали и вмиг посерьезнели. Улыбка Миникин стала едва заметной.

- Близятся темные времена. Но вот этот человек поможет нам, - она указала на Лукьена. - Они и его друзья знают, как одолеть наших врагов. Вместе мы их одолеем.

- Да! - раздался общий крик, сопровождаемый пением и звуками барабанов. Лукьен всматривался в лица стоящих вокруг Нечеловеков. Все они чем-то напоминали детей, наивно верящих, что Миникин спасет их. Лукьену вдруг захотелось заговорить, рассказать, что армия Акилы намного страшнее, чем они в состоянии себе представить. Возможно, через неделю все они будут уже мертвы. Но - не смог. Лучше постараться им помочь.

- Впереди нас ждет работа, дети мои, - воскликнула Миникин. - Нам всем нужно постараться. Гримхольд - наш родной дом. И нам защищать его!

Присоединились еще барабаны, еще больше согласных криков. Однорукий человек затопал ногами по изразцовому полу, а стоящий за ним горбун с усилием захлопал своими наполовину парализованными руками. В этот момент из полумрака выступила стройная красивая девушка в белом платье. Ее янтарного цвета кожа, как у некоторых джадори, делала ее еще краше. По ее спине струился водопад черных, словно вороново крыло, волос. Она улыбнулась Миникин; сверкнули белоснежные зубы. И тут Лукьен увидел, в чем ее увечье: глаза девушки были белыми, безжизненными. Она двигалась медленно, но уверенно. Подойдя к Миникин, она взяла ее руку и поцеловала.

- Добро пожаловать домой, Миникин, - мелодичным голосом произнесла девушка. Она была много выше ростом, чем хозяйка Гримхольда, поэтому ей пришлось наклониться, чтобы обнять ее. - Я скучала по тебе.

- Я тоже, дитя мое.

- Как Отец?

Ее вопрос заставил сердце Лукьена тревожно забиться. Он вдруг понял, что перед ним дочь Кадара.

- Твой отец в порядке, - отвечала Миникин. - Он выслал нас вперед, чтобы мы подготовились. - Она жестом подозвала Лукьена поближе. - И еще прислал вот его, чтобы защищать тебя.

Девушка повернула безжизненные глаза к Лукьену. Будучи абсолютно слепой, она все равно смотрела на него:

- Привет.

- Это Лукьен, Бронзовый Рыцарь Лиирии, - представила его Миникин. - Тот, что убил твою мать, Белоглазка.

Девушка замерла, но лишь на мгновение. Она позволила Миникин вложить свою руку в руку Лукьена, а потом - улыбнулась ему.

- Добро пожаловать, сэр Лукьен, - произнесла она.

Лукьен едва мог говорить.

- Спасибо, - выдавил он. - Счастлив познакомиться с тобой. - Он изучал лицо девушки и незрячие глаза. Непонятно, как она могла его видеть, но отчего-то вдруг хихикнула.

- Не такая уж я слепая, как вы думаете, сэр.

Озадаченный, Лукьен прокашлялся: