read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



неопределенный срок, мы собрали бы ему эту сумму, прежде чем его суденышко
стало бок о бок с нами или (что сводится к тому же) прежде чем все новости
из газеты, которую он привез с собой, стали достоянием всех и каждого у нас
на корабле.
Легли мы в тот вечер очень поздно и утром встали очень рано. К шести
часам мы уже столпились на палубе, приготовившись к высадке и рассматривая
шпили, крыши и дымы Ливерпуля. К восьми часам мы уже сидели все вместе за
столом в одной из его гостиниц в последний раз. А в девять пожали друг другу
руки и расстались навсегда.
Местность, по которой мы с грохотом мчались в поезде, показалась нам
роскошным садом. Красоту полей (какими они здесь выглядели маленькими!),
живых изгородей и деревьев; милые коттеджи, клумбы, старые кладбища,
старинные домики - все такое знакомое! - и чудесную прелесть этой поездки,
сосредоточившей в одном летнем дне все радости многих лет и, в довершение,
радость свидания с родиной и всем, чем она тебе дорога, ни один язык
неспособен поведать, как неспособно описать и мое перо.

ГЛАВА XVII
Рабство
Поборников рабства в Америке - системы, о жестокостях которой я здесь
не напишу ни слова, не обоснованного и не подтвержденного фактами, - можно
подразделить на три большие категории.
К первой категории относятся более умеренные и рассудительные
собственники человеческого стада, вступившие во владение им, как известной
частью своего торгового капитала, но понимающие в теории всю чудовищность
этой системы и сознающие скрытую в ней опасность для общества, которая - как
бы ни была она отдалена и как бы медленно ни надвигалась - настигнет
виновных столь же неизбежно, как неизбежно наступит день Страшного суда.
Вторая категория охватывает всех тех владельцев, потребителей,
покупателей и продавцов живого товара, которые, невзирая ни на что, будут
владеть им, потреблять его, покупать и продавать, пока кровавая страница не
придет к кровавому концу; всех, кто упрямо отрицает ужасы этой системы
наперекор такой массе доказательств, какая никогда еще не приводилась ни по
одному поводу и к которой каждодневный опыт прибавляет все новые и новые;
кто в любую минуту с радостью вовлечет Америку в войну гражданскую или
внешнюю, лишь бы единственной целью этой войны и ее исходом было закрепление
рабства на веки вечные и утверждение их права сечь, терзать и мучить
невольников, - право, которое не смела бы оспаривать никакая человеческая
власть и не могла бы ниспровергнуть никакая сила; кто, говоря о свободе,
подразумевает свободу угнетать своих ближних и быть свирепым, безжалостным и
жестоким; и кто на своей земле, в республиканской Америке, - более суровый,
неумолимый и безответственный деспот, чем калиф Гарун Аль-Рашид *,
облаченный в красные одежды гнева.
Третью, не менее многочисленную или влиятельную категорию, составляет
та утонченная знать, которая не мирится с вышестоящими и не терпит равных;
все те, в чьем понимании быть республиканцем означает: "Я не потерплю никого
над собой, и никто из низших не должен чересчур приближаться ко мне"; чью
гордость в стране, где добровольная зависимость считается позором, должны
ублажать невольники и чьи неотъемлемые права могут быть закреплены только
через издевательство над неграми.
Не раз высказывалась мысль, что попытки расширить в американской
республике понимание личной свободы человека (довольно странный предмет для
историков!) потому терпели крах, что недостаточно учитывалось наличие первой
категории людей, причем утверждалось, что к этим людям относятся
несправедливо, когда смешивают их со второй категорией. Это несомненно так;
они все чаще являют примеры благородства, принося денежные и личные жертвы,
и следует лишь горячо пожалеть, что пропасть между ними и поборниками
освобождения стараются любыми средствами расширить и углубить, тем более,
что среди таких рабовладельцев бесспорно есть немало добрых хозяев, которые
проявляют сравнительно мягко свою противоестественную власть. Все же
приходится опасаться, что эта несправедливость неизбежна при таком положении
вещей, когда человечность и правда должны отстаивать свои права. Рабство не
становится ни на йоту более допустимым оттого, что находится несколько
сердец, способных частично воспротивиться его ожесточающему действию; и
равным образом прилив возмущения и справедливого гнева не может иссякнуть
лишь потому, что в своем нарастании он вместе с воинством виновных
захлестнет и тех немногих, кто относительно невинен.
Эти лучшие люди среди защитников рабства придерживаются обычно такой
позиции: "Система плоха, и я лично охотно покончил бы с ней, если б мог, -
весьма охотно. Но она не так плоха, как полагаете вы, англичане. Вас вводят
в заблуждение разглагольствования аболиционистов *. Мои невольники в своем
большинстве очень привязаны ко мне. Вы скажете, что это частный случай, если
лично я не позволяю сурово обращаться с ними; но разрешите вас спросить:
неужели, по-вашему, бесчеловечное обращение с невольниками может быть
общепринятым, если оно понижает их ценность и, значит, противоречит
интересам самого хозяина?" Разве в интересах какого-нибудь человека
воровать, играть в азартные игры, растрачивать в пьянстве свое здоровье и
умственные способности, лгать, нарушать слово, копить в себе злобу, жестоко
мстить или совершать убийство? Нет. Все это пути к гибели. Но почему же люди
идут ими? Потому что подобные склонности суть пороки, присущие человеку.
Вычеркните же, друзья рабства, из списка человеческих страстей животную
похоть, жестокость и злоупотребление бесконтрольной властью (из всех земных
искушений перед этим труднее всего устоять), и когда вы это сделаете, - но
не прежде, - мы спросим вас, в интересах ли хозяина сечь и калечить
невольников, над чьим телом и жизнью он имеет абсолютную власть!
Но вот эта категория людей вместе с последней из мною перечисленных -
жалкой аристократией, порожденною лжереспубликой, - возвышает свой голос и
заявляет: "Вполне достаточно общественного мнения, чтобы предотвратить те
жестокости, которые вы обличаете". Общественное мнение! Но ведь общественное
мнение в рабовладельческих штатах зиждется на рабстве, не так ли?
Общественное мнение в рабовладельческих штатах отдало рабов на милость их
хозяев. Общественное мнение издало законы и отказало рабам в защите
правосудия. Общественное мнение сплело кнут, накалило железо для клейма,
зарядило ружье и взяло под защиту убийцу. Общественное мнение угрожает
смертью аболиционисту, если он рискнет появиться на Юге; и среди бела дня
тащит его на веревке, обмотанной вокруг пояса, по улицам первого города на
Востоке. Общественное мнение в городе Сент-Луисе несколько лет тому назад
заживо сожгло невольника на медленном огне; и общественное мнение по сей
день оставляет на посту того почтенного судью, который в своей речи к
присяжным, подобранным для суда над убийцами этого невольника, сказал, что
их чудовищный поступок явился выражением общественного мнения, а раз так, то
он не должен караться законом, созданным общественной мыслью. Общественное
мнение встретило эту теорию взрывом бешеного восторга и отпустило
заключенных на свободу, и они разгуливают по городу - такие ж почтенные,
влиятельные, видные люди, как и прежде.
Общественное мнение! Какая же категория людей обладает огромным
перевесом над остальной частью общества и получает возможность представлять
общественное мнение в законодательных органах? Рабовладельцы. Они посылают в
конгресс от своих двенадцати штатов сто человек, тогда как четырнадцать
свободных штатов, где свободного населения почти вдвое больше, посылают сто
сорок два человека. Перед кем всего смиренней склоняются кандидаты в
президенты, к кому они ластятся и чьим вкусам всего усердней потакают своими
угодливыми декларациями? Все тем же рабовладельцам.
Общественное мнение! Да вы послушайте общественное мнение "свободного"
Юга, как оно выражено его депутатами в палате представителей в Вашингтоне.
"Я очень уважаю председателя, - изрекает Северная Каролина, - я очень
его уважаю как главу палаты и уважаю его как человека; только это уважение
мешает мне схватить со стола и разорвать в клочки только что представленную
петицию об уничтожении рабства в округе Колумбия".
"Предупреждаю аболиционистов, - говорит Южная Каролина, - этих невежд,
этих взбесившихся варваров, что, если кто-нибудь из них случайно попадет к
нам в руки, пусть готовит свою шею к петле".
"Пусть только аболиционист появится в пределах Южной Каролины, - кричит
третий, коллега кроткой Каролины, - если мы поймаем его, мы будем его
судить, и, хотя бы вмешались все правительства на свете, включая федеральное
правительство, мы его повесим".
Общественное мнение создало этот закон. Он гласит, что в Вашингтоне -
городе, носящем имя отца американской свободы, - каждый мировой судья может
заковать в кандалы первого встречного негра и бросить его в тюрьму; для
этого не требуется никакого преступления со стороны чернокожего. Судья
говорит: "Я склонен думать, что это беглый негр", - и сажает его под замок.
Общественное мнение после этого дает право представителю закона поместить
объявление о негре в газетах, предлагающее владельцу явиться и затребовать
его, а иначе негр будет продан для покрытия тюремных издержек. Но допустим,
это вольный негр и у него нет хозяина; тогда естественно предположить, что
его выпустят на свободу. Так нет же! ЕГО ПРОДАЮТ, ЧТОБЫ ЗАПЛАТИТЬ ЖАЛОВАНИЕ
ТЮРЕМЩИКУ. И это проделывалось десятки, сотни раз. Негр не может доказать,
что он свободен; у него нет ни советчика, ни посыльного, ни возможности
получить какую-либо помощь; по его делу не ведется никакого дознания и не
назначается расследования. Он - вольный человек, который, возможно, многие
годы пробыл в рабстве и купил себе свободу, - брошен в тюрьму без суда, и не
за преступление или хотя бы видимость такового; и будет теперь продан для
оплаты тюремных издержек. Это кажется невероятным даже в Америке, но таков
закон.
К общественному мнению обращаются в случаях, подобных следующему, - в
газетных заголовках он называется так: "

ИНТЕРЕСНОЕ СУДЕБНОЕ ДЕЛО



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 [ 51 ] 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.