длинную, низкую, выходившую на улицу гостиную, из окна которой я увидел, как
Урия Хип дунул в ноздри пони и мгновенно прикрыл их рукой, словно наводил на
него порчу. Против высокого старинного камина висели на стене два портрета:
портрет джентльмена с седыми волосами (но еще отнюдь не старика) и с черными
бровями, перебиравшего какие-то бумаги, перевязанные красной лентой, и
портрет леди, смотревшей на меня ласково и безмятежно.
конце комнаты отворилась и появился джентльмен, при виде которого я невольно
взглянул на портрет, чтобы удостовериться, не вышел ли джентльмен из рамы.
Но портрет висел на своем месте, а как только джентльмен приблизился, я
увидел, что он был старше, чем в ту пору, когда с него писали портрет.
был занят делами, прошу меня извинить. Вы знаете, у меня только одна цель.
Ничего другого у меня в жизни нет.
деловую контору, с книгами, бумагами, ящиками для документов. Кабинет
выходил окнами в сад, в стенной нише над каминной доской находился
несгораемый шкаф, примыкающий почти вплотную к ней, так что оставалось
непонятным, каким образом трубочист протискивается за этим шкафом, когда
приходит прочищать дымоход.
благоприятный? - спросил мистер Уикфилд, ибо я скоро уразумел, что это
именно он и что он - юрист и управляющий поместьями какого-то богача в
графстве.
любому другому делу.
приятное, можно сказать красивое лицо. Но оно было с багровым оттенком, а
такой оттенок я уже давно, после объяснений Пегготи, привык связывать с
пристрастием к портвейну; та же самая склонность сказывалась и в его голосе
и в фигуре, начинавшей расплываться. Одет он был с изысканной опрятностью -
синий фрак с полосатым жилетом и панталоны из нанки; его сорочка,
превосходно гофрированная, и батистовый галстук были такой удивительной
белизны, что мое необузданное воображение вызвало в памяти перья на
лебединой груди.
Уикфилд.
сказал мистер Уикфилд.
жестом, который ясно показывал, что ей решительно все равно, знал ли мистер
Уикфилд, или не знал. - И вот я привезла его, чтобы поместить в школу, где
его обучат всему и будут обходиться с ним хорошо. Расскажите, есть ли такая
школа, где она, и вообще все поподробней.
какова ваша цель? - спросил мистер Уикфилд.
цель! Да моя цель каждому ясна: хочу, чтобы ребенка сделали счастливым и
полезным человеком.
недоверчиво улыбаясь и покачивая головой.
всегда утверждаете, что только у вас одного нет тайных целей. Неужели вы
думаете, что вы единственный прямодушный деловой человек на свете?
улыбнулся он. - У других людей - десятки, сотни, а у меня только одна. В чем
вся разница. Впрочем, это к делу не относится. Лучшая школа? Какова бы ни
была ваша цель, но вы непременно хотите лучшую?
сказал мистер Уикфилд.
бабушка.
он предложил повести бабушку в школу, дабы она сама могла поглядеть и судить
о ней; предложил он также показать ей два-три дома, где я мог бы жить и
столоваться. Бабушка приняла предложение, мы уже собрались втроем
отправиться в путь, как вдруг мистер Уикфилд остановился и сказал:
станет возражать против наших планов. Мне кажется, ему лучше остаться здесь.
что с удовольствием останусь, с их разрешения, и вернулся в кабинет мистера
Уикфилда, где, усевшись снова на тот самый стул, на котором раньше сидел,
стал ожидать их возвращения.
маленькую круглую комнату, где я раньше увидел в окне бледную физиономию
Урии Хипа. Отведя пони в конюшню по соседству, Урия верил лея и теперь писал
в этой комнате у конторки; над ней находилась медная рамка, где висели
документы, с которых он снимал копии. Хотя его физиономия была повернута ко
мне, но сначала мне казалось, что он меня не видит, так как эта рамка с
документом меня заслоняла; однако, приглядевшись внимательней, я с
неудовольствием обнаружил, что время от времени его бессонные глаза
показываются под рамкой, словно два красных солнца, и украдкой вглядываются
в меня в течение целой минуты, тогда как он продолжает, - или делает вид,
что продолжает, - старательно переписывать. Несколько раз я пытался
ускользнуть от его взглядов, - становился на стул, чтобы рассмотреть карту
на противоположной стене, углублялся в изучение кентской газеты, - но они
непрестанно притягивали меня, и когда бы я ни обращался к этим двум красным
солнцам, я всегда убеждался, что они только что взошли или только что зашли.
длительного отсутствия возвратились. Поиски их, однако, были не столь
успешны, как мне бы хотелось; хотя достоинства школы были неоспоримы, во
бабушке не понравился ни один пансион, где меня могли бы устроить.
посоветую, что делать, мисс Тротвуд.
беспокоить. Этот дом словно создан для занятий - здесь так же тихо, как в
монастыре, и почти так же просторно. Оставьте мальчика здесь.
деликатности колебалась. Так же, как и я.
мистер Уикфилд. - Вы устроите его здесь временно. Если это окажется
неудобным или если мы друг друга стесним, он может в любой момент уйти. А
тем временем можно будет подыскать какое-нибудь место, более подходящее. Но
теперь лучше всего для вас оставить его здесь.
но...
нежелательно, мисс Тротвуд, принимать услуги. Если вам угодно, вы можете за
него платить. О цене не стоит говорить, но, если вы пожелаете, вы будете за
него платить.
- сказала бабушка, - и в таком случае я с радостью оставлю его.
что по ним можно было взбираться почти так же легко, как и по ступеням, и
затем вошли в полутемную старинную гостиную с тремя или четырьмя
причудливыми окнами, которые я уже видел с улицы; в оконных нишах стояли
скамьи из старого дуба - казалось, того же самого дуба, из которого сделан
был сверкающий пол и толстые балки потолка. Комната была изящно обставлена:
здесь были цветы, фортепьяно, мебель, обитая красной с зеленым материей. Вся
комната как будто состояла из уголков и закоулков, а в каждом углу и
закоулке находился или какой-нибудь диковинный столик, или шкаф для посуды,
полка для книг, кресло или еще что-нибудь, заставлявшее меня приходить к
заключению, что именно этот утолок самый лучший; но тут я бросал взгляд на
другой уголок и находил его ничуть не хуже, если не лучше. На всем лежал
отпечаток нерушимого покоя и чистоты, которые отличали дом и снаружи.
обшитой панелью; тотчас же выбежала девочка, приблизительно моя ровесница, и
поцеловала его. На лице ее я сразу же уловил то ласковое и безмятежное
выражение, какое уже видел внизу, на портрете леди. И мне представилось,
будто леди на портрете выросла и превратилась в женщину, а оригинал остался
ребенком. Хотя лицо девочки было радостным и веселым, но и в нем было
какое-то спокойствие, и такое же спокойствие она разливала вокруг, и сама
она была словно дух умиротворения и покоя, добрый дух, которого я никогда с
тех пор не забывал. И никогда не забуду.
Когда я услышал, как он сказал Это, и когда увидел, как он держит ее руку, я
догадался, какова его единственная цель в жизни.
ключи, и вид у нее был степенный, скромный, подобающий хозяйке такого
старинного дома. Мило улыбаясь, она выслушала рассказ отца обо мне и, когда
он закончил его, предложила моей бабушке подняться наверх и посмотреть мою
будущую комнату. Мы отправились, предшествуемые Агнес. Комната была
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Каргалов Вадим