ведь и сама пользовалась не слишком большим успехом в обществе.
Сэмюэл, когда Клайд встал. - Тот самый молодой человек, о котором я тебе
говорил. Моя дочь Майра, - прибавил он, обращаясь к Клайду.
почувствовал, что она отвечает ему более искренним, дружеским пожатием,
чем все остальные.
Мы все любим наш Ликург, но после Чикаго, я думаю, он показался вам
довольно жалким. - Она улыбнулась.
несколько официально и натянуто, ответил ей церемонным "благодарю вас" и
уже готов был сесть, но в это время открылась дверь, и вошел Гилберт
Грифитс. (Перед этим на улице был слышен шум мотора, замолкший как раз у
главного входа.)
повернувшись к своим, прибавил: - Простите, я сейчас вернусь. - И быстро
направился к лестнице, ведущей наверх.
пренебрежительный взгляд, от которого Клайду и на фабрике всегда
становилось не по себе. На Гилберте было светлое в яркую полоску пальто
для автомобильной езды, перехваченное поясом, черное кожаное кепи и
большие кожаные перчатки с крагами, которые делали его похожим на
военного. Он сухо кивнул Клайду, сказал: "Здравствуйте", - потом подошел к
отцу и покровительственно положил руку ему на плечо:
вами. Мы с Доджем и Юстисом только что приехали из Амстердама за
Констанцией и Жакелиной и сейчас едем к Бриджменам. Но я вернусь к утру.
Во всяком случае, буду завтра в конторе. Надеюсь, у вас все в порядке,
мистер Грифитс? - прибавил он, обращаясь к отцу.
веселиться всю ночь?
Клайда. - Я просто хотел сказать, что если не смогу вернуться к двум, то
переночую где-нибудь, вот и все.
Грифитс. - Это вовсе не безопасно.
Гилберт надменно улыбнулся.
Гилберт разговаривает с родителями. Ясно, что и здесь, как на фабрике, он
важная персона, с которой все считаются. По-видимому, он ни к кому, кроме
отца, не питает особого уважения. "До чего высокомерен", - подумал Клайд.
труда, без всякого усилия занять вот такое положение, держаться так гордо,
пользоваться такой властью и таким авторитетом. Да, конечно, этот молодой
человек смотрит на Клайда свысока и говорит с ним пренебрежительно. Но
подумать только: такой молодой и обладает такой властью!
10
простился. Все встали; миссис Грифитс спросила у горничной:
Беллу. Пусть она сейчас же едет домой.
том же этаже, рядом с гостиной. Клайд увидел еще одну великолепно
обставленную комнату, всю в светло-коричневых тонах; посредине стоял
длинный стол орехового дерева, очевидно, предназначавшийся для особо
торжественных случаев, вокруг него - стулья с высокими спинками. Стол
освещали канделябры, расставленные на нем на равном друг от друга
расстоянии. В глубине комнаты, в просторной полукруглой нише с окнами в
сад, был накрыт для ужина другой, небольшой стол на шесть персон. (Клайд
почему-то представлял себе это совсем иначе.)
образом о его семье, о том, как его родные жили прежде и как живут теперь.
Сколько лет его отцу? А матери? Где они жили до переезда в Денвер? Сколько
у него братьев и сестер? Сколько лет его старшей сестре Эсте? Чем она
занимается? А остальные дети? Доволен ли отец своим делом - ведь он теперь
содержит отель? А чем именно он занимался раньше, в Канзас-Сити? Сколько
времени они там жили?
которые с важным видом задавали ему Сэмюэл Грифитс и его жена. По
сбивчивым ответам Клайда оба они поняли, что вопросы эти - особенно о
жизни семьи в Канзас-Сити - ставят его в затруднительное положение. Они,
разумеется, приписали это чрезвычайной бедности своих родственников. Когда
Сэмюэл Грифитс спросил: "Кажется, вы начали работать в отеле еще в
Канзас-Сити, когда окончили школу?" - Клайд густо покраснел, вспомнив об
истории с украденным автомобилем и о том, как мало, в сущности, пришлось
ему ходить в школу. Больше всего ему не хотелось, чтобы здесь узнали
что-нибудь о его жизни в качестве рассыльного в Канзас-Сити и особенно
чтобы его имя связали с отелем "Грин-Дэвидсон".
двух девушек, которые, как сразу понял Клайд, также принадлежали к
избранному обществу. Какой контраст между ними и Ритой и Зеллой, о которых
он еще совсем недавно думал с таким волнением! Он узнал Беллу по ее
фамильярному обращению с Грифитсами. Одна из ее спутниц была Сондра
Финчли, о которой так часто говорили Белла и ее мать. Клайд никогда еще не
видал такой изящной, красивой и гордой девушки, - она была совсем
особенная, никто не мог сравниться с нею! Английский костюм плотно облегал
ее гибкую фигуру, и с ним прекрасно гармонировала маленькая темная кожаная
шапочка, кокетливо надвинутая на глаза. Через руку у нее перекинуто было
элегантное пальто в черную и серую клетку, модного, почти мужского покроя,
и она вела за собой на кожаном ремешке французского бульдога. Клайду
показалось, что он в жизни своей не встречал такой очаровательной девушки.
Она сразу произвела на него необычайное, потрясающее впечатление, точно
его пронизал электрический ток, и он с жгучей болью ощутил, что значит
жаждать недостижимого, мечтать о любви и мучительно чувствовать, что ему
не суждено добиться от этой девушки хотя бы ласкового взгляда. Это и
терзало и пьянило его. Ему до боли хотелось то закрыть глаза и больше не
видеть ее, то смотреть на нее без конца, не отводя глаз, - так она его
пленила.
только своей собакой:
привяжу у лестницы. О, боюсь, мне придется сейчас же уйти, если он не
будет вести себя прилично! (Биссел увидел кошку и старался до нее
добраться.)
по-своему не менее изящна, чем Сондра, и многим, наверно, показалась бы
столь же прелестной. У нее были белокурые, почти льняные волосы,
миндалевидные серо-зеленые глаза, маленькая, грациозная фигурка и
вкрадчивые, кошачьи манеры. Едва войдя, она скользнула через комнату к
столу, склонилась над миссис Грифитс и замурлыкала:
давно я у вас не была! Знаете, я уезжала с мамой. Сегодня они с Грэнтом
поехали в Олбани, а я как раз встретила Беллу и Сондру у Лэмбертов. А вы,
я вижу, сегодня ужинаете в семейном кругу?.. Как поживаете, Майра? -
спросила она и, протянув руку из-за плеча миссис Грифитс, слегка, просто
по долгу вежливости, дотронулась до руки Майры.
из этих девушек, не будь Сондры, воскликнула:
простите меня на этот раз!
девушки вошли в комнату, и все еще стоял, она, как и ее подруги, замолчала
с притворно скромным видом.
обращении и к разнице в материальном положении, ждал, пока его представят,
и с мучительной остротой сознавал свое ничтожество. Юность и красота,
стоящие столь высоко на общественной лестнице, казались ему высшим
торжеством женщины. Его слабость к Гортензии Бригс (не говоря уже о Рите,
далеко не такой привлекательной, как любая из этих трех девушек) показала,
что он не в силах устоять перед женским изяществом, даже если у его
победительниц нет иных достоинств.
стоит, - это твой двоюродный брат Клайд.
Гилберта. - Здравствуйте! Мама мне говорила, что вы на днях приедете. -
Она протянула ему два пальца, потом обернулась к своим спутницам и
представила: - Мои подруги - мисс Финчли и мисс Крэнстон.
разглядывая Клайда.